Я - человек-невидимка - 2

Изо: собаки-летуны на бреющем рассматривают выкрутасы танцора





Бог сотворил и запустил столь совершенный механизм невидимой жизни на земле, что ему теперь нет необходимости как-то особо, отдельно и специально вмешиваться - он уже «всё во всем» этого механизма; механизм никогда не ломается, в его работе нет «и тени перемены». Всё справедливо на земле, весы всегда в равновесии -  человеку-невидимке надо только правильно понимать вес, значение и цену каждого факта и фактора... (что, конечно, непросто, когда нельзя полагаться на зрение...)
               
Впрочем, неподвижность мира, сотворенная невидимками для собственного  удобства, сводит его с ума. Всё время круг, а не спираль, система замкнутая, без щелочки, в которую могли бы проникнуть воздух и свет (зато можно  существовать вслепую) «Жатвы много, а делателей мало» - кругом не умники-делатели, а неподвижные лирики, что спасаются, норовя залезть обратно в утробу: «высуну нос в следующий раз, в другом рождении».

У человека-невидимки   все неплохо по краям, но по центру  почему-то темная зона. Обходил ее, держался-бодрился, но она никуда не уходила, всюду только приходила. Тогда решил, наконец, бороться, вошел в нее - первым делом сон сморил и ему стали сниться темные сны про тёмных невидимок...

Мир для невидимок устроен так, чтобы тащить вниз и подсовывать свои заменители со страшной силой. И им не видать рая: «продолжиться» - их (наша?)  единственная задача...

Жизнь невидимок - спектакль: «смысл жизни, конечно, важен, но не во время же спектакля об этом думать? - собьешься с роли». Спектакли бесконечны, роли просты, но у страха глаза велики и охоты играть нет - поэтому всё сложно… (самое интересное, что у невидимок никаких видимых зрителей нет; да и не могут быть зрители видимыми - это, наконец, доказано наукой)

Обстоятельства - созданные человеку-невидимке миром - таковы, что далеко и до природы, и до интересных дел - вот он и подыхает в домоседском «уюте» посреди солнечного лета. Конечно, можно было бы поднапрячься и сломать хребет кое-чему невидимому... ...«Там запреты, а здесь предложения  - и попробуй отказаться от этой туфты обойно-линолиумно-кафельной! От запретов в глазах кресты, а от предложений - круги: рябь в глазах, ничего не вижу; Христа боготворю, а матом всё сильнее хочется ругаться. Мол, вы, ханжи-полицейские, запреты ваши тоже бумажные и поддельные – и пошли-ка вы на...» (невидимкам нетрудно не бояться полиции)

Логично, но только дорогой этой логики прошли, наверное, миллионы невидимок - не случайно же  ее уже заасфальтировали и разрешили скоростную езду... Поэтично, но только на этом небесном островке побывали  миллионы  туристов-невидимок и турпоходцев-невидимок... Да, нас уже миллионы и мы в каком-то конце истории слива невидимок в никуда и слив этот в конце совершается уже без разбора и на высокой скорости. «Можете праздновать хаос как угодно - упорядоченная скорость потока так высока, что всё равно сольетесь  со всеми - никуда не денетесь». Полная свобода в четырех стенах  с четырьмя колесами и без. Свобода при полной неподвижности. Сплошной защищенный праздник и безопасный секс, где  стервенеешь или сходишь с ума и кончаешь с собой...

Да, доводов против потока у человека-невидимки сколько угодно, но ведь никто никого уже не слушает; зря он с отчаяния забрался в его середину – другие невидимки задавят, не глядя, не слыша, «нечаянно». Все они слушают радио, а смотрят в экран - а там  праздник и рай, Правильность и Геройство (пусть и внушительно оттененные «чернухой»); они обещают и к тебе, дураку приехать, и потому: «отстань, погоди, не мешай смотреть и слушать; съешь что-нибудь, если задыхаешься»... (Невидимкам интересна любая видимость, любое движение...)

(«Больно, слишком острые грани, почти холодное оружие» - «Терпи, ты сам удивишься,  что следствием этих поражений и даже унижений будет новая сила и новая свобода от иллюзий, среди которых все мы и чахнем невидимыми слонами, летаем призрачными мотыльками. Сыграет музыка и ты подымешь флаги и это будет хоть какая-то видимость...»)


                ***

Невидимка-реалист рисует мир вне себя, невидимка-авангардист рисует момент незнания, затемнения и безумия, а невидимка-постмодернист рисует мир в себе. И, конечно, оказывается, что в невидимках есть и тот мир, что вне нас, и моменты незнания присутствуют... Итак, постмодернист - невидимка, дошедший до цели, до себя. Изменения мира вне невидимок надо начинать с изменения мира в них – там ворота к  управлению и переменам, там ключ. Имея дело только с миром вне них, невидимки всего лишь знакомились с ним… (П.С.: они все исчезают по разному и невидимы в разных местах... И все считают, что добрались до цели, до ключа; возятся с ним, не могут открыть, не верят, что и этот ключ не подходит...)

Авангардизм всегда катастрофичен: «гибнет, превращается в ничто (в унитаз Дюшана, в квадраты Малевича и т.п.) человек-невидимка и  мир остальных  невидимок или же спасается на этом переходе от мира к себе?»

По сути, реалистическое искусство - это искусство утверждения мира невидимок как таковых и оставления личности, человечности  невидимок. Их личности о себе заявляют только путем особенных стараний в выполнении этой задачи! («личностно опровергают личность»!) Невидимка-постмодернист же напротив: утверждает личность, а миру обычных невидимок говорит: «се дом ваш оставляется пуст - мы, невидимки-личности его по новому заселим».


                ***

Человек-невидимка сегодня будет плакать, благо,  об этом никто не узнает. Он сегодня без вина будет пьянствовать. Будет репетировать нежный наклон головы - набок, туда, где скорбное море и темные волны. Весь свой мир окунет в них во имя Отца и Сына, и Духа…

 («Так это ж молитва»  - «Оглушить себя надо, чтобы забыть, каким тараканом был вчера. Плачущий невидимка - бог, видит  дорогу и утро, а хохочущий - только вандал, начальник вандалов, не больше. Утро в нежной росе и суровую дорогу к Богу… - а я вчера вандалам кивал, палку в руки брал, надевал всякие причиндалы для нужной им видимости».

«Ты не стесняешься плакать, не стесняешься говорить о сексе, о Боге...» - «Стесняться я тоже не стесняюсь. Вообще, мы, человеки-невидимки, лучше всего чувствуем себя в одиночестве» - "Поэтому никакого "мы" у вас нет...")

__


«Невидимка, ты - цветок в темном месте - ищи света и расцвета, не гордись тем, что ты цветок в этом темном месте, чудо из чудес, беги, беги, а то погибнешь, станешь оборотнем, это темное место цветами не исправить, а украшать его не за что. Ты нашла свечку, но это свет темного места, здесь даже воздух дают порциями, у  генералов порция побольше, чуть ли не двойная, восьмерная, но ты не гордись и лучше брось ее; брось всё и беги, беги...»  (Человек-невидимка что-то прокричал, она недоуменно оглянулась - все предрешено...)


                ***

У человека-невидимки задача минимум - верить в Бога; задача максимум - служить Ему. Причем помнить о том, что «у имеющих мало отнимается и то, что имеют» - ведь чувства непостоянны, если не закреплены делом. Причем вера в Бога означает и неверие в умственные способности тех невидимок, кто говорит, что Бога нет. Лишь дуракам должна быть присуща вера в бессмыслицу, в то, что «смысла жизни у невидимок нет» - это у них самих нет этого самого «смысла»...


                ***

Человек-невидимка не уважал себя - это ужасно, как самоубийство. Невидимки же сами заказывают себе все поражения. Это выглядит примерно так: «да ладно уж, соблазн слишком велик, сейчас сдамся, а потом исправлюсь, всё равно же ничего не видно» - только говорится всё такой скороговоркой - спешим-с - что не разберешь слова. Никто без собственной воли не проиграл и невидимого мизинца. ...А почему сдается, если не потому, что не нравится быть и упрямым ослом? А то, что конь может и передом вперед скакать, почему-то не вспоминается - ночь, дорога слишком трудная и смешная, кругом ослы и те, кто скачут задом наперед...
(Иному греху поддаться всё равно, что передернуть затвор – приходится делать, если заклинило…)

Вовка-невидимка: «Г1 видел А2 с мужем, когда они из Студенцов ехали. Какая-то она страшная была, грязная – и одеты кое-как». Человека-невидимку не порадовало:  «вместе и в трудностях…»

Д2, «Ш»… - ведь действительно в их компании есть что-то профашистское. Арийцы американского рейха…. Все консервы – потенциальные фашисты; а все демократы – гомики в прострации… И тем и другим и в голову не приходит, что они - невидимки...

                ***

Игры, в том числе, и бумажные, человек-невидимка любит, как никто, но  не хочет, чтобы это было отдушиной после дня, проведенного в казарме. И не принципиально, что отдушин может быть много, а казарма может стоять пустая - всё равно она занимает самое  главное место; невидимки выродятся, беспрерывно играясь…

__

С Ж. человеку-невидимке слишком спокойно для того, чтобы сексуально возбуждаться, к А2 он относится слишком нежно для того, чтобы желать насилия над ней – зато с А. он согрешил уже много-много раз, затвор передергивая…

Человек-невидимка бы влюблялся и раньше, но ни в техникуме, ни в институте ему просто не попадались симпатичные девушки (что значит «несимпатичные заведения»!). Или попадались, но слишком на короткое время – он влюблялся, но целые поезда обстоятельств  немедленно развозили их в разные стороны. Он был слишком слаб тогда для того, чтобы бороться с поездами; послушный был, на каждую станцию прибывал строго по расписанию…

__

В первый раз человек-невидимка думает такую простую мысль: «вот раннее утро сейчас и все невидимки спят… - миллион живых душ в легкой досягаемости  находится – и многие из них видят сны…. Общаться надо, общаться с этим миллионом, хоть они и невидимы...»

…«Не мир я принес, а меч» – это для вас сказано, господа лирики. И орала – мечи, и комбайны – танки. Ведь наша война не против плоти и крови, раз мы - невидимки…

                ***

«Умный невидимка любит учиться, а дурак - учить» - у кого же умный будет учиться, если только дураки-невидимки станут учить?! У них, у дураков и учится, бедный - в том числе и таким буддистским афоризмам. Еще бы сказал «умный любит брать и не любит отдавать, умно невидимке быть эгоистом» - прав будет всякий дурак, который убьет такого умника, умника-кровососа, подлеца. Другое дело, если ты понимаешь, что ты еще никакой не умный, а дурак и к тому же невидимка, и что умнее всего тебе будет помалкивать и учиться, учиться и учиться – может, и до христианства дорастешь, Христос с апостолами не дураки были (и есть подозрение , что даже не совсем невидимки) и могли бы и самого Ленина исправить, если бы тот меньше болтал об учебе и больше учился... (На нашу беду только бородатая карла впечатлила его своей видимостью. И еропланы, трактора и всякая прочая жестокая техника...)

В общем: «не успел невидимка  умным стать, а уже обзывается». Не учить учит, не проповедовать проповедует! Один он у нас среди дураков умный, только ему, значит, всё и позволено...» (не обижайся, он уже не только растворился, но и отдалился в пространстве)


                ***

На улицах гам и безлюдье по причине машин - и в  голове человека-невидимки, соответственно, тоже гам. При том, что у его тела и так в сердце шумы. Поэтому посреди гама и шума он начинает читать «Словарь слов со знаком «+»» - знак «+» возвращает здоровье, потому что это знак креста, диалектики, сцепления: «Прекрасный. Нежный. Любовь. Сила...» Гам глушит память, поэтому хорошо бы запомнить хоть эти четыре слова. Или только одно первое... Надо не забыть букву, с которой оно начинается... Буква глухая – нет, такую среди шума не вспомнишь... (Слова тоже невидимки)

***

"Секрет прекрасности красного цвета в огне - его можно назвать и нежным, и любящим, и сильным. Гибель в огне и спасение в огне, рвении. «Последний мир подлежит огню» - сгорят все слова, вся бумага, а красный цвет и все жизни цвета останутся; и знак «+» останется… Все фашистско-религиозные его уродования и демократически-культурные  вырождения сгорят, ведь уродовать и выхолащивать  можно тоже только на бумаге и тому подобных материалах…
(Одни слова превратятся в огонь, а другие - в дрова и солому...)" - любит человек-невидимка размышлять о противоположном себе видимом мире, пытается вместить, понять до конца - но не верит, конечно, что он вечно продлится...

__

Глубокомыслие человека-невидимки – где глубоко, туда свет с трудом проникает. Как ни шутит, как ни смотрит безмятежно ясным взором, света – и воздуха – всё равно не хватает. «Все туристы от этого невидимки в унынии». Открывает рот, но, как ни старается, все слова глубина искажает. «Им всё то слишком мрачно, то слишком по-детски. Не хотят ни того, ни другого, хотят быть никакими, фотоаппаратами своими…»

«Обыкновеннейшего хочу!»  - «Я тоже чад едва терплю, но что делать, если в лапы к дьяволу попал – не сразу уйдешь, надо чтоб устали лапы…. Зато как великолепно будут выглядеть мои будущие светлые тексты на фоне вот этих…» (но  внутренний собеседник человека-невидимки продолжил свои возражения: «ты погряз в парадоксах» - и на его лицо  вновь волной накатила усталость – и в миг его состарила, наверное. Нет сил пойти, посмотреть... Думаю, он и сам понимает, что дьявол никогда не устает...)

                ***

Не спеша шел человек-невидимка по местам странным, «нонконформистским», но приятным и разумным и с наслаждением и смыслом плавился и менялся на каждом шагу. Вот еще один пласт тупого бодрячества с грохотом отвалился, как со стены штукатурка, вот еще с десяток прокрустовых лож с хрустом ломают, грузя в грузовик. В видимом мире комфорта и конформизма для него теперь нет ничего приятного и разумного - умрет там очень быстро… Достаточно быть видимым на 10 процентов, обеспечивать минимальный контакт....

__

Ж. через Вовку сделала еще несколько знаков, говорящих о том, что она хочет видеть человека-невидимку…

Торговля на улицах в предпраздничные дни у Вовки-невидимки не удалась – всего одну продал за два дня, да и то задешево. Плюс одну за себестоимость интеллигентной бабушке – которая потом принесла две книжки – одну из которых, может быть, удастся обменять на банку малярной краски у Вовкиного капитана... У невидимок денег нет; и невидимок слишком много – чуть не задавили; и низкопробные невидимки на праздниках гуляют…. Подходила «художница-график Ак.»: «Картины Вильмса? А вы его брат? Знаем, знаем, мир тесен» – проявила интерес, но познакомиться не удалось, наверное, из стеснительности ретировалась. Ей лет 30. «Подходят, интересуются многие…. Некоторые странно себя ведут: один подошел, поглядел: «это лучше Кандинского!» - и дальше попер! Другой тоже: «тебе здесь делать нечего, надо в Москву ехать» – и не задержался больше!» (Впрочем, всё это типичное для невидимок поведение)

Прогретый баней,  человек-невидимка был призван к качественности и физической жизни: «чтоб есть на чистом столе здоровую пищу без переедания, пить крепкий чай…»

(Потом опять: «поле женщин велико, а делателей на нем среди невидимок мало – одни порнушек  потребители»!)

                ***

«Можно не спешить» - приятный лозунг человека-невидимки. Можно жить без страха. Можно и нужно. Где «нужно», там ничего приятного? Немного горького чеснока не помешает. Немного, совсем немного - успокойся и кушай не спеша, стараясь думать. Думать, а не доказывать: дембельнулся из страны доказательств под угрозой, едет домой не спеша не спеша – и чем менее спешит, тем ближе к дому находится... У него была задача выжить в сложных условиях слабости и страха, доверчивости не к тем и не к тому; вставал по тревоге каждое утро чуть свет и вовсе без света… - а теперь он хочет говорить о качестве, т.е. благодати. Вместо слабости - расслабленность, выпученности - сосредоточенность. «Себе, испуганному  я уже все доказал, им, недоверчивым  я уже все рассказал» (но они в невидимок если и верят, то тоже невидимо... Вообще, невидимки  видят только себя - даже к ближним родственникам и за десятилетия иной раз не удаётся присмотреться...)

Внутри каждого страха человека-невидимки слово «смерть» – «забвение», «потеря перспектив». «Чья  тень мелькнула там, за углом? Кто устроил этот дождь и ту темень?» - «Она». Дожди и темень человеку-невидимке не победить без большого  невидимого бога. И его личной тенью - там, за углом - может быть тоже только он озабочен - его внимания хватит на всех, его способностей хватит для всего. «Я это себе доказал и не спотыкаюсь на каждом углу ровного места, лезу в горы, внимателен, способен, нетороплив...» (ещё бы от стеснительности избавиться - ведь она совсем уж нелепа для невидимки!)

(«Маленький раундик борьбы, сеансик самовнушения человека-невидимки - смерти, разумеется, сколько угодно. И вне него, и внутри, двойная стена. Правда, с большими разрывами: иногда только сердце свободно, а иногда никаких стен вообще, ни комнат, ни улиц, и на земле светло и тихо, и на небе никто вату не транспортирует...»)

Дух человека-невидимки летуч всегда, дышит всегда; душа - иногда; а тело - никогда. Смерть пытается и дух придушить, а жизнь - и тело окрылить (душа иногда посередине как ненужная болтается!) Смерть встала на тело ногами, как на землю прочную свою. Поэтому и говорит он «чьи это ноги там, под столом? чьи хвосты и концы?» Вопрос смертоносного критика, ответ живительного аскета…  (Только окрыленное, всемогущее тело становится действительно видимым...)

 Лучше всех сделает дело тот человек-невидимка , кто сделает его не спеша, отдыхая... (но сначала невидимке надо стать этим самым человеком...)


                *** 

 «Схватил сам себя и держу, контролирую… - хорошо» -  «Не задуши  только. И пойми, что как только ты встанешь с постели, прилетят птицы, темные на фоне светлого неба и одна из них похитит слово «самоконтроль»» - «Да, хорошо, что  хотя бы в постели себя контролирую» - «И в постель птички залетают!» - «...Прилет светлого неба и темных птиц - привычное, неконтролируемое раздвоение в мыслях человека-невидимки».


                ***

 Человек-невидимка вспомнил день, погребенный четырьмя тысячами других дней, вспомнил то, равнозначное чему было в каждом из них - странно вспоминать нечто минимальное и невидимое: «Было ли?» - «Было - и тысячи раз» - «В тысячной толпе каждый спит» - «Спит и вспоминает...»

А еще он мельком видит жизни иных невидимок в иных местах в иные времена. Человек-невидимка же и сам видел несметное количество мест, бессчетное количество невидимок и много-много дней, больше четырех тысяч - он разогнался среди всего этого и может уже залетать куда угодно, когда угодно, к кому захочет. Надо только считать дни, а не годы - годы, сезонность присущи духу и телу, а душа - это дни. Души и дни же у невидимок всегда и везде одинаковы: одинаково на лица падает солнце и человек-невидимка сразу сбивается со счета, про Средневековье говорит, что это было вчера, а про Антику, что видел ее до обеда...

(«Тексты торжественные - ты все еще себя контролируешь. Выгляни с гор - дела в грехах недоделания!» - «Разве пора? Классный поход получился» - «В сотый раз» - «В четырехтысячный, папа. Т.е. ты понимаешь, что мне это уже никогда не надоест? Потому что я был слаб, не только  невидим, а у слабого всегда масса перспектив, куча гор повыше и помассивней тех, которые он себе уже доказал, побывать на всех не стараясь…»)


                ***

«Что-то разрывало мне сердце». «Тысячи лет пройдут и мир изменится». Одни невидимки верят в прохождение, но не верят в изменение - и считают себя вечными, «потому что, живя сегодня, ты живешь сразу во всех временах -  во все времена жили и будут жить так же» -  другие невидимки верят в изменение, но не понимают, что такое «тысячи лет» - и тоже считают себя вечными: «вот-вот и мы из тления обратимся в нетление» - а человек-невидимка верит  в то, что свершится и то, и другое. «И кто я такой пред лицом этих свершений? И где моя вечная жизнь…» «Почему я родился не после, во времена изменений. Почему я буду проходить по земле не тысячи лет? Конечно, я родился довольно поздно для того, чтобы знать много и жить буду довольно долго для того, чтобы успеть измениться, но убей меня и роди позднее и более совершенным, раз потом опять появится кто-то, кто скажет, что все жившее ранее невидимки отныне будут только завязывать ремень на обуви его. Впрочем, мы все друг другу его завязываем, никак завязать не можем, смирения не хватает на то, чтобы быть слугой и первым, мое невидимое прошлое завязывает ремень моему настоящему, совсем бестолочь...» (но как завязать шнурки на ходу?!)

__ 


Тер свое не видимое никому лицо человек-невидимка и оно стало меняться. Не покраснело и состарилось, как бывает, когда устал и от усталости трешь его сильно, стирая. Нет, были морщины, западания, бледноты, осунутости, углы, жирные пятна и сухость, а теперь всё как-то сгладилось и порозовело, глядя на глаза как на взошедшее, наконец, солнце...

«Эта земля прекрасна, надо только руки человека-невидимки приложить» - «На больного - руки…»

Невидимки только построили прекрасную колонну, как вдруг рядом вырос мерзкий уродец-сорняк. И стал подражать сорняк колонне и вырос большим как баобаб. И напился баобаб вина из плодов своих и протянул ветви-лапы, желая обнять колонну, мол, ну чего  окаменела, давай, танцуй со мной. И некому было возложить на него руки; и некому взглянуть на них - а ведь они огромные стояли и солнцем освещенные закатным... (Так возникал спрос на человека-невидимку)


                ***

«Не таи в себе мысли про меня. Ты не слепой, а затаивший зрение. Открой глаза и пусть один дополняет и опровергает другой. Глаз твой - щит твой зеркальный, язык твой - меч твой кинжальный - я хочу видеть свое отражение от щита твоего и свое скрещение с мечом твоим  -  давай, поболтаем, в парадоксах нельзя завязнуть, они - вечная подвижность, вытаскивание из болота и хождение по воде с помощью одного большого шага с этого берега на другой!» - человек-невидимка всех невидимок пытается вызвать на бой, надеясь, что друзей можно сделать из оппонентов...

«Не таитесь, глаза и речь - все видели, как ты смотрел, все слышали, как  говорил. Ты только заостри свое зрение мечом языка и продолжай смотреть и после того, как меч скажет, что он всех порубал - это всего лишь мгновенная смерть, смерть на мгновение» - невидимкам, как и рабам нечего терять, а значит, можно быть смелыми, но с другой стороны они ведь именно из-за трусости в рабстве и невидимости и эта трусость давным-давно стала сутью их натуры... (пролетарии, например, не раз бунтовали против помещиков и  феодалов - но тут же становились рабами каких-то своих вождей или бюрократов... Они бунтовали только против устаревших, обветшавших и ослабевших хозяев, а из всех успешных  непременно делали идолов...

 «Невидимка, дружески толкни меня с одного берега и лукаво протяни руку с другого - а то я стану скалою, водою. Пусть авангард  «достоевщины» для невидимок грянет хором финальным, пусть до финала никто из них не разбредется по темным кубам, где бессмысленно чертятся линии...»


                ***

Каждый невидимка вызывает чувства у человека-невидимки. Невидимок много и чувств много - гора клубков, море волн. Невидимки приходят и уходят, и чувства приходят и уходят – если даже  невидимки не уходят, не приходят. «Что делать - чувство ушло, укатилось. На море не стало меньше гор, под морем не стало меньше их же - важны же только те горы, что станут видимыми и неподвижными, выплеснувшись на берег...»


                ***

Человек-невидимка  обращал воду в вино и теперь - похмелье. Накачен дурнотой и как обратить ее хотя бы в воду. Не сок фруктов, а вода, в которой их моют. Закрыл глаза - сразу стали сниться листья, забрызганные краской, тут же снова вспомнил про ту, использованную воду, мол, хорошо бы и их заодно помыть. «Но это же краска и это же листья…» (притча: "забрызганные листья" и "вода, в которой моют фрукты" - это простые невидимки...)

Антимир - это когда, например, листок кажется не телом в воздухе, а вырезом из воздуха. «Я весь изрезан. А потом раны мои забрызгали краской, чтобы всё безнадежно запутать, испортить; чтобы не попытался исправить, а выкинул себя я, как исчирканный лист, вылил как грязную воду свою повесть о боли...» - при падении человек-невидимка то превращается в обычного невидимку, а то и вовсе в некое анти, т.е. с горы не падает на плоскость, а с разбега проваливается в яму...

                ***


Сказал им человек-невидимка «Невидимки, айдате; будьте смелы» и т.д., а сам, как пошли - в сторону. ...Зашли, гукают там, где надо вести себя очень серьезно - дети. Но вот уже серьезно гукают они в его темных, непонятных помещениях, где сам он в стороне к стене у выхода прижался. «Вы будете преображать всю троицу миров по-деловому, дружно, а сам я от одиночества и безделья надорвался. Но  все же что-то сделал, не так ли…» (и сейчас  ещё одну книгу классную напишет)

«Невидимки, я спасу вас, если только вы меня спасете». Никто больше Христа не нуждался в спасении. Он потому и стал Христом, что желал спасти Себя -  ведь дьявол ему, невидимке весь видимый  мир предлагал… (нельзя его брать напрямую, надо сначала совершить невидимое кругосветное путешествие...)
 

                ***

Синее море, голубое небо, но вот появляется корабль, черный как туча. Вскоре сдохли все рыбы в море и все птицы в небе, голубой цвет стал почему-то запретным, а лучшим цветом был назван зеленый... - «и когда только разверзнется этот корабль-баламут, черный как туча, низвергаясь на дно морское?" - сны  человека-невидимки... (Вообще , сны - один из признаков  превращения  в человека... Невидимка обнаруживает сначала свою душу, а потом, сразу  и ее проблему, ее страшного  врага...)          
               
Вялость человека-невидимки - это когда между ним и делом километр стены: «надо обходить». «Перелезть попробовать? Боюсь, что кто-то из нас двоих развалится! Хорошая же  стена - пусть постоит; и я хороший – полежу»... (Полжизни, минимум, пролежал - трудно всё время напрягаться... К тому же, в ситуации, когда рядом нет поддерживающего, воодушевляющего примера... Двое или трое в любом случае сделают на порядок больше - не в смысле количества или качества написанных книг или картин, а в смысле воздействия на публику, на невидимок... Тем более, что тех, как существ стадных , может воодушевить уже само наличие какой-никакой компании...)

 «Ты любишь меня? Милая, к сожалению, с некоторых пор я не люблю себя - наши взгляды различны, и нам лучше разойтись!» - человек-невидимка в кризисе не имеет сил тащить на себе подобный баласт, ведь бабы почти всё, почти всегда любят лишь как могущее  помочь им укрепиться имущество; они заведомые вампиры (и не случайно ярко окрашены как ядовитые змеи и грибы...)

«Это надрыв» - «Надрыв сердечней мышцы и разрыв коры головного мозга» - «Не говори таких ужасных вещей. Это уже не игра. Сказанное слово не безобидно, его трудно забыть... - оно сбывается» (Невидимки на воздух и воду похожи, они текут, им трудно нанести кардинальные раны, но в данном случае человек-невидимка лет десять их замывал, как если бы его атаковал некий атомный взрыв...)          
               
«Милая, не уходи. Но только ничего пока не требуй, ладно?» - нет, без карьеры и денег любой невидимка для них пустое место...

 Доброе слово и надрыву приятно, солнечный свет и дыре в заборе приятен. «Когда это в последний раз я слышал настоящее доброе слово...» - придется его самому себе написать... (Обычные невидимки - забор, человек-невидимка - дыра в заборе - осталось расширить её и найти тех, с кем можно залезть - туда не пускают одиночек, они только делают дыры...)


                ***

У невидимки-умника жажда деятельности, а у невидимки-лирика жажда подчинения (а подчиненных, как известно, всегда загружают делами!). Отсюда, например,  жар отца человека-невидимки  в желании «быть, как все»…. У умника всегда прожекты, он склонен к демократии - а лирик к консерватизму (консерве!) ...Достоевский склонился к прожектерскому консерватизму - горемыка: трудно «славному литератору» войти в детства Царствие Небесное. ...Но часть лириков способна прислушиваться к умникам, подпадать под их влияние (тот же БГ), иначе те вообще были бы «изгоями и полоумными». Так же и часть умников способна сообразовывать свои прожекты с реальными потребностями  народной - и «лиричной» -  жизни. ...Лирик - существо стадное («общественное»), отношения с ближними для него самое главное. А для умника важнее высшие цели. Т.е. умник любит Бога, а лирик любит ближних: без ближних любовь к Богу легко становится абстрактной линией, а без Бога любовь к ближним оказывается эклектичным месивом, тем более, что эти ближние - невидимки…

Подобный человеку-невидимке лишает его права на исключительность, а противоположный ему желает его вообще исключить. В такой ситуации есть что-то исключительное! Когда просто хочет жить, общается со своими, а когда жаждет исключительности, идет к врагу и говорит  всё, что  о нем думает. Он без врагов не может! Нет смысла в жизни невидимки, если ты не исключителен,  как бог...

Один невидимка думал: «здесь неплохо, но болото, а там горы, но и враг - скинет с горы и я разовью такую скорость падения, что как  раз в своем же собственном болоте утону». Но противоположный думал  аналогично - а ведь не бывает болота на горах и гор в болоте! (В невидимых мыслях легко заплутать и породить абсурд  - даже если думаешь об огромных горах и болотах...)

Невидимки-умники все исключительны, но они одинокие боги. «Бог» - это благословение, но «одиночество» -  проклятие. Невидимки-лирики все подобны друг другу, как овцы в стаде, но они же общаются. «Животные» - это проклятие, но «общение» -  праздник, занятие богов в раю. Праздник блеющих и одиночество столба в поле, спеца по электричеству - вот невидимая картина жизни...

 Секрет ума человека-невидимки в прочной механике парадоксов, а  секрет его души  в прочной диалектике перетекания всего во всё... «Плавал себе благополучно, как рыба в воде диалектики  и вдруг ощутил, что получил приказ: «строить!» - «На воде?!» - «Ну да, лодку, катер, пароход, корабль, ковчег – вода же до небес подымется, небо же до воды опустится - синее сольется с синим - вот и окажется, что ты построился на воде и на корабле улетел на небо. А если Вавилонскую башню начнешь строить, то ни дна тебе, ни покрышки; распорка получится: воду к дну прижмешь, а небо к потолку - что может быть безрадостнее такого храма с колоннами? – его же  надо покидать всякий раз, как смерть и зло тебя навестят в нем» (кто может вместить, да вместит)

Душа человека-невидимки должна быть точкой: тогда все перетекания будут совершаться только в одном месте, этой точке – и налицо уже стройность, а где стройность, там парадоксам легко дышится. Получится точка души, а вокруг круг парадоксов - вселенная.
Но круг - это же тоже точка - увиденная в лупу. (Лупа - предмет не искусственный, наши глаза – лупы. «Чего вылупился? Не знал?!»)

***

У невидимки-язычника (животного) крайне примитивные представления о смерти и зле и поэтому его так нетрудно прельстить зрелищем  округлого, как голая женщина храма. Тем более, что он только извне, с витрин его лицезрит - кто же его в душу и в святая святых, дальше предбанника пустит? «Получил свое и уходи». Крик невидимки-животного: «жвачки и зрелища женоподобного храма!» - того и другого добра сколько хочешь, вот и ходят невидимые животные только оптом, потоком, стадами - в розницу они лишь друг другу интересны; да и то  в периоды деловых и половых возбуждений...

...Боги столь же похожи и непохожи на невидимок, как похожи и непохожи на этих последних животные. И образ жизни у них, видимо, в чем-то подобный. Те ведь всего лишь скоты и едят всего лишь траву на поляне, но блаженны как боги в раю... на той же поляне. А участь человека-невидимки - путь («Я есть путь и истина, и жизнь» - «Я есть прошедший путь к истине и жизни»). С поляны, где животные, на поляну, где боги! - обогнуть всю землю надо. И: «паси овец Моих» - храм у овец есть, а вот пастырей нет, одни волки-мясоеды…

«Ты пишешь столь немыслимые вещи, что хочется сказать тебе: «Ты не имеешь права дальше жить даже невидимкой. Оставь всё и уходи - мы без тебя без спешки, долго с невидимыми писаниями твоими будем разбираться»» - «Просто крест абстракций осваиваю; но я спущусь, сам  на нем не останусь, для этого просьб мало. И сам хочу жить без спешки и никого не торопя…» (мечты - в невидимой реальности к кресту ещё добавилась каторга. Не справился с нагрузкой и за это был наказан так, как будто боги хотели его совсем  изничтожить. Не думал, что и мир и себя так трудно изменить! Мир слишком сильный, а он слишком слабый... Корни мира  одиночке невозможно выдрать из земли...)


...Две тысячи лет прошло с тех пор, как Христос сказал невидимкам-умникам Своим «вы – боги», а всё еще звание «бога» кажется странным, неслыханным и опасным, милее кажутся привычные волки в овечьих шкурах. (Высоцкий: «привычная расправа» - вот, кстати, мыслил же. Просто, если с овцами поведешься, овечьего и наберешься: бог разбойником покажется, а что крокодил Варавва друг, так то тебе докажут твои учителя-невидимки  в овечьих шкурах). «Овца, поставь перед собой как проблему различение тех, кто любит тебя от тех, кто любит твое мясо и ты далеко пойдешь. ...Ах, любить мясо естественно?!» (Любой умник-невидимка скажет, что это не более естественно, чем  самоубийство)

 Абстракции -  лучшее занятие для такого торопыгина,  как человек-невидимка . Тут действительно можно вмиг исчерпать всю проблему жизни (как она видится одному субъекту) и жизнь действительно не сможет не закончиться – «сидишь еще за столом, еще с пером и вдруг чувствуешь, что стало как-то слишком тихо. Поэтому лучше менять фамилию! Савл был тоже торопыгин..."

__

В рисовании у человека-невидимки старая история: из 16-ти нарисованных изображений, 14 получились гармоничными, мирными (хотя и не особенно сильными), а два мучили, как Иуда, как проблема. Тоже дано ему жало в плоть и дух, чтобы не совсем уж  успокаивался в самодовольстве достигнутого райского мира…

Человек-невидимка хотел  рисовать что-то более сложное, синтетическое, но был вынужден отступить назад, к четкости и определенности жанра. Старается делать хотя бы какие-то смещения: пейзаж, а в нем несколько любящих друг друга фигурок (условных, но всё-таки видимых)



                ***

Главное для человека-невидимки - никогда не говорить «сдаюсь». Отказываться от чего-то,  если только рядом не стоит  «сдаюсь», соглашаться на что-то,  если опять-таки нет этого соседства. «Пусть меня хоть кувалдой убивают другие, но сам себя я отныне и пальцем не трону» - раньше трогал… Борьба с сорняком: ты его в дверь, а он в окно. Запер дверь, припер окно, теперь щели в полу и потолке зашпаклевывает (окно иногда «бац» и распахнется – ветер…)
(В итоге, надорвался не сдаваться, перетянул струну... - и с тех пор сдается каждый день, ползком пробирается в джунглях ежедневных обстоятельств...)

...Поставить цель выше головы - она уже стоит, желтая такая, желтая на голубом - и не сдаваться, падая сто раз за сто минут: раз цель есть, то бог человека-невидимку всегда простит, и ему ничего не будет, не расшибется никогда... (нет, будет, нет, расшибется, если в одиночку на слишком крутые горы лезет...)
 
Человек-невидимка запер дверь за собой прежним и, чтобы отдалиться, стал пристраивать и надстраивать всё новые и новые комнаты. «Пусти, я же свой; даже  твой!» - молчит в ответ и только строит. Потом взорвет дверь, сожжет, как мост, ее и всех за ней, забудет... (Романтики всегда проповедуют крутизну невыносимую, обманывают и себя и других....)

__

Наверное, человеку-невидимке надо рисовать или сцены, или головы – или общение, или одиночество. Или что-то фантастическое, перевернутое… (Ему надо было перестать гнать, форсировать...)

Ощущение такое, как будто человек-невидимка уже порвал с жизнью. Перевернулся, прыгнул в воду, в подземелье, где живут, но вниз головой – чтобы максимально приблизиться к бумаге… (С жизнью порывать нельзя...)

__

День Ж. – вторник, А2 – среда, А. – четверг! С трех ударов и человек-невидимка всё-таки может в нокаут улететь. А нокдаун ему почти приятен: сидит и думает (будет лежать и видеть сны!)

Дневник человека-невидимки - это же натуральный роман от первого лица. Бытовой роман, психологический; и даже приключенческий! После Уэллса почему-то о невидимках ничего и не было написано. И до... А по-моему только о них и стоит писать, ведь всё остальное на суше очевидно... (Не забываем, что на море  обитает не менее бессмертный одноглазый пират)

__

Человек-невидимка всё понял в первые же три секунды: она вышла из-за загородки, когда зазвонил телефон, увидев его не смутилась, смотрела победно (и бледно), сказала только «привет!» и проследовала мимо. …Потом пыталась как-то запросто его ошарашить – чтобы он заспешил и смутился – но он только чуть улыбнулся, остался спокоен до вялости, ни к чему оживляжного интереса не выказал и при первой возможности ушел, не прощаясь.

Боюсь, что в итоге человек-невидимка просто не будет туда ходить – там скучно, ни смелость там не нужна, ни спокойствие…. Поймал себя на том, что репетирует ругань, скандалы! Например: «Так ведут себя только животные из грязных – те, которых есть нельзя»!

Да, теперь отчуждение человека-невидимки  стало спокойным (стена другого отношения и не заслуживает) и даже появился осмысленный блеск в глазах, говорящий о том, что они видят какие-то лазейки. …По сути, смелость – это спокойствие в действии (Спокойный невидимка неуловим и непобедим, но редко такое встречается - волнуются невидимки от всякого ветерка и сквозняка...)

Настойчиво поминала своих еврейских друзей всех мастей – такие ума набраться не надеются, а вот «общество» потерять боятся. «В поисках своего ума не оставляйте собраний ваших»?! На грани одиночества и глупости – несчастная же жизнь. Но: «а ты, человек-невидимка сойди с креста своих комплексов и уверуем!»

Человек-невидимка увидел ее будни – серенькая и самолюбивая... Самолюбие – источник всех комплексов, единственный комплекс... И ведь они все такие! (Так что, "приключенческий дневник" отменяется - как и вся, абсолютно, романтика...)


                ***               

«Может, почитаешь что-нибудь, человек-невидимка?» - «Ннет... Народ настроился на возвышенное, на рифму...» ("может, поднасрешь, человек-невидимка?"!)

 Поэзия - это, собственно, «красное словцо», короткий выплеск тех невидимок, кто ненадолго забыл о миллионах реальностей, в которых  все они  плавают. Человек-невидимка в тексте не хочет забывать о реальности, а в реальности не хочет забывать о поэзии. И тогда появляется некто третий, авангард -  ведь реальность и поэзия ломают и путают друг друга. Эдакая у них любовь-ненависть. Авангард испарится лишь тогда,  когда реальность и поэзия сольются друг с другом. И его нет, если  только  нет контакта реальности и поэзии, когда есть лишь что-то сугубое (что, однако, случается столь редко, что случай этот тоже можно рассматривать как авангардный выверт!)

Да, авангард - это когда гремят камни; потому-то невидимки столь осторожны, столь дозированы и стандартизированы в своих общениях и с реальностью, и с поэзией… (боятся и боли они, и собственных криков, их с головой выдающих...)

 Стоит каменная крепость в поле, там, где должна вестись столь нужная для невидимок битва, образовываться столь необходимый союз. Якобы, предотвращает их путаницу, страх… Но как им слиться без путаницы? Как бороться без страха? И что это за воображение у них такое, которое не воодушевляет, а наоборот помогает киснуть? А ведь вдвоем реальность и поэзия человека-невидимки могут и их камни в хлеба обращать, в хлебное поле: реальность делает камень съедобным, а поэзия мягким - вот и готово. А они по 40 лет едят киселек, манну с небес, сидя в каменной пустыне по соседству с той землей обетованной и каждый раз как отрывают ложку ото рта или отрывают задницу от камня их  корежит от путаницы и страха. «Невидимые миру слезы» - невидимое миру море авангарда невидимок. Им всем выть хочется; блевать кисельком - тоже. И камнями кидаться. Но: «Надо, надо. Сиди и ешь; и за едой, сиденьем молчи и не плюйся, себя в руках держи»...

 («Может, хватит? почитал уже!» - «Да, я поехал;  всегда же  проездом" -  человек-невидимка сидит в авто с открытым верхом и шикарно  едет мимо них по пустыне -  великолепно блюя и камнями в киселек вволю кидаясь!)

__

…Невидимки-модернисты делятся на модников, честных разбойников и отребье – Бар. дал человеку-невидимке посмотреть кассету с отребьем. Модного переедают? «Хочу познакомиться с честным разбойником»… (с одноглазым пиратом?! ... В отсутствии  христов и настоящих христиан, в ситуации преобладания зла, больше никто не может вернуть невидимкам интерес к реальному миру, это самый реалистичный вариант...)


                ***

Русские невидимки до того привычны к сиденью в болоте, что пока не разбомбят и не разрушат поле боя до полного болота войну не могут выиграть! Так и с Гитлером, и с Наполеоном было. «Напрасно вы их бомбите - получите зрелище, которого вашим слабым нервам не перенесть - а для их стальных от заскорузлости  канатов оно будет музыкой!» (Культурные невидимки побеждают через соблазнение, а так-то они пугливы...)

                ***

«Надо полагать, что это что-то умное» - считает, что удачно от текстов человека-невидимки отмахнулась... (Как книжку закроешь, так всё - её текст невидим...)
               
Человек-невидимка тщательно обдумывал следующий шаг. Так трудно, что спешить некуда. Так подлинно, что не торопит. «Где-то сейчас оно, самое важное... Вроде бы вообще его нет...» - вроде бы никто невидимый не притаился в комнатах и можно жить по-домашнему...