История Кудука

Он родился на окраине империи Имульган, в маленьком южном городке Самир, чьи жители отвоевали себе место под солнцем с большим трудом, испокон веков проводя дни в борьбе с жестокими степными ветрами и выживая лишь благодаря тому, что город располагался в низине единственной полноводной реки, протекавшей в области. «Гадир-кормилец»- так называли ее с почтением ее горожане. Близость к воде позволяла самирцам по мимо привычного для этих мест скотоводства промышлять также рыболовством, и даже разбить неподалеку от центральной площади небольшой уютный сад, куда частенько сбегали из школы непоседливые ребятишки.

Кудук отчаянно завидовал беззаботной весёлости сверстников, но не смел и мечтать о том, чтобы оказаться в их компании и на четверть часа. Ему, единственному сыну и наследнику шамана Курула не полагалось, по мнению родителя, опускаться до «бесполезных игр с непросвещёнными».

Мать Кудука умерла, когда ему едва исполнилось пять, и с течением времени, его и прежде суровый отец окончательно ожесточился и, если сын проявлял с его точки зрения недостаточное усердие в обучении искусству общения с божествами, нещадно бил «несмышлёныша» палкой, а бывало- оставлял надолго без еды и воды, оставляя беднягу один на один с кромешной темнотой степной ночи. Кудук очень боялся темноты и ее обитателей –жутких трехголовых духов, наполовину лошадей, наполовину змей, чьё ядовитое дыхание, тяжелым дурманом проникая в сознание жертв способно было навевать реалистичные иллюзии, а если жертва оказывалась слишком слабой физически- то и стать причиной мучительной смерти. Когда долгими зимними вечерами в период особенной активности мерлов(так этих тварей называли их столичные ученые), они яростно грызли магический барьер установленный на окнах дома, Кудук в страхе забирался под кровать, сжимался в комок и беззвучно шевеля губами, молился, пытаясь призвать духов-защитников, которые, если верить старинным книгам охраняли каждого человека от рождения до смерти. Но духи молчали. Всегда. Как, впрочем и божества рангом повыше, не желая очевидно помогать тому, кто всей душой желал стать вовсе не проводником высших сил, не прозорливым мудрецом и уважаемым человеком, а путешественником или бродячим музыкантом.

Но от судьбы не убежишь. В год, когда Кудуку минуло семнадцать зим, небо обрушило свой гнев на цветущий Самир: обмелели воды Гадира, пожелтели, став непригодными для жизни многих речных обитателей. Облачные выси отстраненно взирали на страдания людей, солнце нещадно палило, за несколько месяцев на потрескавшуюся, иссушенную его лучами землю, не пролилось ни капли дождя. Городу грозил голод- впервые за несколько десятков лет. Магистрат и мэр, с некоторым трудом преодолевая провинциальное косноязычие, наступив на горло собственной гордости, сочинили слёзное послание столичным властям, как только осознали, что запасы прошлогоднего урожая на городских складах подходят к концу. Немногочисленные жители окрестных деревень, первыми ощутившие дыхание беды и пришедшие в город за помощью, вдобавок, принесли на спинах своих лошадей свирепую степную хворь за неделю выкосившую одну треть обессиленных напастью самирцев-женщин, детей и стариков. Вестей из столицы всё не было, людской ропот на равнодушие богов становился всё громче:

-----Чем мы прогневили великих духов неба и земли? За что такое наказание послано нам и невинным детям нашим? Поговори с богами, уважаемый Курул, уговори всезнающих смилостивиться!

Курул, сам измотанный приступами сухого степного кашля и едва переставляющий ноги от голода, из последних сил старался помочь другим, делясь с наиболее нуждающимися и слабыми крохами оставшейся еды и лекарств, не способных, к несчастью полностью победить болезнь, так как из-за скученности проживания и общего упадка энергии, постоянно существовала опасность вторичного заражения.

Ходить тропами богов, отделяя душу от тела, в таком состоянии при всей своей опытности он не решался и сына, вопреки обыкновению, в те печальные дни ни о чем подобном не просил, с нарастающей тревогой вглядываясь в его осунувшееся лицо и лихорадочно блестевшие глаза.

Дерзкая необузданность цветущей юности оставила Кудука-истомленный недугом, он теперь выглядел словно тень прежнего себя. Но душа его, охваченная чувством несправедливости, не желала смиряться с неизбежностью конца. Кудук надеялся, что если он удвоит усилия, ему удастся придумать способ докричаться до богов, и ночи напролёт, борясь с подступающей к горлу дурнотой, вчитывался в старинные свитки, хранящие в себе мудрость предков. Поиски не были вовсе напрасны: он узнал много нового, например, понял, как, усовершенствовать полузабытый рецепт укрепляющего отвара при помощи песчаного одуванчика, но конкретного ответа на свой вопрос, помимо стандартных советов не осквернять уста бранью перед путешествием в иные миры, все никак не находил. Теорию божественного уменья он и без того прекрасно знал, но и прежде, слушая наставления отца, Кудук никак не мог войти в то особое состояние, о котором все говорили почтительным полушепотом, не мог увидеть невидимое. Перед юношей словно вырастала стена из колючих шипов, не пуская на противоположную сторону, стоило ему начать проговаривать про себя сокровенные слова, как бы искренен он не был. Со временем бесплодность учения и упрямство всезнающих стали порядком раздражать Кудука, ведь сила –то у него определенно была; бурлила вулканом где-то внутри, не находя выхода лишь изредка прорываясь наружу в форме причудливых вещих снов. Кудук впервые за много лет снова захотел отыскать этот таинственный ключ, непохожий на изучаемое им прежде, то, что позволит ему подчинить наконец до конца понять природу доставшейся по наследству силы, подчинить ее себе и спасти любимый город от полного уничтожения.

Из разбросанных то тут, то там туманных намёков велеречивых авторов прошлого, Кудуку удалось узнать главное: чтобы привлечь внимание высших сил к своей просьбе важно не только следовать правилам и быть и не таить в душе ложь, но и суметь создать нечто прекрасное, своего рода «мост» для связи с потусторонними обитателями всех трёх миров и одновременно дар для них же. В книгах говорилось- подобный способ подходит далеко не всем и может быть опаснее традиционного, но юноша, подумав, что терять ему все равно нечего решил на следующую ночь принести в дар духам несколько незатейливых, но трогательных мелодий для флейты, которые он написал прошлой весной в память о матери. Музыка- его волшебное укрытие от вечных придирок отца, его радость и средоточие счастья не могла не понравиться богам. Нужно только не сфальшивить и проявить настойчивость! Он не даст Самиру раствориться в песках времени!

Когда изнуренный город погрузился в неспокойный сон, Кудук, со всеми возможными предосторожностями(чтобы не разбудить наконец задремавшего отца) выбрался из дома и направился к пристани- поближе к скованным ночным сумраком водам Гадира. Всем сердцем веря в благосклонность речного божества, бесконечно почитаемого многими поколениями самирцев, Кудук, вытащив из рукава своей рубахи маленькую изящную блок- флейту, поднёс ее к губам и заиграл. Наполненная печалью, нежная, незамысловато-чистая мелодия неспешно поплыла куда-то вперед и ввысь, легкой дымкой светлых воспоминаний окутав все кругом. Казалось, что даже красавица-луна, обычно равнодушная к происходящему на земле ,вот- вот откинет с бледного лица ярко-желтую вуаль, протянет к Кудуку длинные, тонкие пальцы и заберет его в свое царство, примагнитит своими чарами.

Бросив на странно пульсирующее светило опасливый взгляд, Кудук все же продолжил играть, мысленно вплетая в музыку страстную мольбу к духу реки. Но вокруг по- прежнему царила тишина, даже горьковатый ветер почти затих, будто бы не в силах сопротивляться мягкой силе красоты бархатной степной ночи, успокоенной мелодией, рожденной в потаенных уголках души юного Кудука.

Он и сам, глубоко погрузившись в ритм игры, блуждая в лабиринте прошлого, не хотел, чтобы флейта замолкала, не желая разрушать магию звуков пропастями пауз. Кудук остановился, лишь почувствовав чьё-то нетерпеливое прикосновение к правому плечу. Вздрогнув от неожиданности, юноша обернулся и обомлел: прямо перед ним стояла девушка неписанной красоты. Ясноокая, высокая, круглолицая, с длинными, пепельно- белыми волосами, тонкими алыми губами и немного вздернутым носом. На голове незнакомки покоился округлый серебристый венец, украшенный россыпью изумрудов, в ушах позвякивали маленькие золотые серьги, а тонкие запястья обвивали браслеты- змейки с рубиновыми глазами. Синее парчовое платье небожительницы (в том, что перед ним божество Кудук не сомневался- слишком ярка и переливчата была аура пришелицы, слишком нездешней она казалась), тоже было изукрашено драгоценностями -искусно вставленными в загадочную узорчатую вышивку лунными камнями.

Пока ошеломленный Кудук лихорадочно размышлял, как ему следует поприветствовать благосклонную слушательницу, девушка первой разрушила неловкое молчание:

---- Твой инструмент прекрасен, сын шамана, но он тебе не подходит. Много в нём нежности, а силы- мало. Плохой проводник для твоей необычной силы. Другой нужен.

---Нет у меня другого, госпожа,- собравшись с духом ответил Кудук. Флейта- единственное, что осталось у меня от матушки, некогда очень любившей в минуты радости и тоски на ней играть. Как бы не был инструмент прост, для нас с отцом он драгоценен как осколок воспоминаний, как друг и утешитель. Если бы не его кристально- чистое звучание и не мои скромные умения, вы бы навряд ли спустились сюда из небесного дворца. Не так ли, пресветлая Бегандара?

-- А ты не так прост, как я думала, сын шамана, раз сумел не прибегая к заклятиям постичь мою сущность,-лукаво улыбнулась богиня-Луна. Да и смел к тому же. Отважные посредники- такая редкость в последнее время. Утешься! Помогу тебе хворь злую одолеть. Отчасти ведь и я ей причиной; посватался ко мне не так давно бог ветров из дальних краёв, да отпугнул, признаться меня его надменный нрав и жадность-отказала я гордецу, прочь выгнала из небесных своих чертогов, а он разозлился, клятву дал извести всех людей, что в далекие времена взяли мы с почтенным Гадиром под защиту. Не сумела я сразу помешать. На сорок четыре замка запер несостоявшийся жених тропы между мирами- не дозваться было знающих людей. Только услышав чарующие звуки флейты, смогла я их разрушить острыми лунными клинками да травами заветными. Благодарю тебя, Кудук! Вот, возьми этот стеклянный сосуд, в нём настой из цветов, растущих только на Луне. Завтра, на рассвете, добавь в него несколько степных одуванчиков и хорошенько взболтай, а потом-воспользуйся даром, облеки свои благие стремления тканью слов - тогда жители города вновь обретут здоровье.

---- Но как я это сделаю, богиня?- с нескрываемой горечью в голосе спросил Кудук.

Да, я немного умею играть на флейте и петь, да считаюсь наследником отца и по капризу судьбы порой вижу сны, которые сбываются. Но я догадался о том, кто ты только потому, всегда внимательно вчитывался в древнюю мудрость и доверился интуиции. Не могу я, правительница ночи, подчинить дар предков, не поддается он мне. Память отказывается запоминать неясные заклятья, не способен я сломать эту внутреннюю стену! Закрыты для меня благородные широкие тропы в иной мир!

---Будь это так, я бы сейчас с тобой не говорила!-покачала головой Бегандара. Твои желания благородны и чисты, ты проницателен, чего опасаешься? Просто поделись частью земной энергии этим лунным крошкам, и они возвратят к жизни тех, кого сейчас окружают тени смерти. Не теряй веры, ,не сворачивай с выбранной дороги! А чтобы тебе было легче разрушить ту, стену, о который ты толкуешь … Так уж и быть, Кудук, подарю тебе божественный поцелуй!

Услышав последнюю фразу богини, юный сын шамана застыл на месте, его бросило в жар. Он хотел сказать что-нибудь в ответ, но язык во рту на мгновение словно налился свинцом.

Благословенное касание Луны- - невесомое и по- весеннему свежее-закружило, завертело, оторвало на краткий миг от земли, спутав мысли и сломав последние преграды стоявшие на пути пылающего внутри Кудука огня силы, что прежде вызывала в нем только страх, своей первобытной кипучестью.

Внутренний огонь грозил сжечь не прошенного гостя дотла. Сам толком не осознавая, что именно делает, Кудук, сконцентрировавшись, велел языкам пламени : «Погасните!» И- о чудо: так и случилось: потусторонняя стихия подчинилась, и теперь ластилась к хозяину маленьким тёплым желтоватым огоньком.

С усилием открыв глаза, юноша обнаружил, что дух луны исчезла, оставив на память ромашковое послевкусие заливистого смеха и небольшую бутыль из темного стекла с отваром лунных цветов, невероятно яркого фиолетового цвета- вестников спасения и благоденствия для людей, ставших жертвами несогласия богов.

Справится с наплывом неведанных прежде ощущений Кудуку удалось далеко не сразу, но едва внутренняя дрожь в теле прекратилась, юный шаман, уже не сомневавшийся более в своём предназначении, сделал вся так, как велела мудрая луна; новая совершенно особая песня, сотворенная из воспоминаний о мягком свете и шаловливой улыбке лунной бессмертной, о безмолвии спящей реки, и о силе, пробудившейся под звуки дорогой сердцу флейты, напитала живительной влагой прежде незавершенное лекарство, изменив его цвет на желто-оранжевый.

На всякий случай, Кудук решил первым попробовать, насколько действенным получился эликсир. Скользнувшая по горлу маслянисто- кислая субстанция сразу же взбодрила не спавшего всю ночь Кудука и мгновенно вытеснила оттуда ощущение непрекращающегося першения и боли. В голове тотчас прояснилось, зрение обрело почти позабытую четкость, словом, болезнь, сдавшись, отступила прочь.

Обрадованный юноша поспешил в город, совершенно не опасаясь заразиться снова, зная, что на закате, печаль и слёзы покинут Самир.

Отец, пробужденный от смертельного полузабытья четверть часа спустя, сперва не поверил сбивчивому рассказу сына, сердито прохрипев: «Тебе всё приснилось выдумщик! Кем ты себя возомнил, неуч? Богиня ему явилась, надо же!» По старой «воспитательной» привычке Курул схватился было за палку, но тут же остановился, изумленный позабытой резвостью старых ног. Прислушался к себе. Ни следа целый месяц мучившего его головокружения, жара, ломоты в костях и кашля! Выходит, действует средство все-таки. Значит нужно скорее раздать его людям!

И Курул начал действовать: вместе с сыном обошел соседские дома, рассказывая всем, что явившийся во сне сыну добросердечный дух Луны подсказал, как излечить коварный недуг. Многие верили, потому что прежде сновидческие озарения Кудука несколько раз выручали горожан в неурожайные года и во время бурного разлива Гадира. Предчувствие не подвело юного шамана: к концу дня каждый самирец, не утративший хотя бы одной жизненной нити, был исцелен неисчерпаемым снадобьем прекрасной Бегандары, богини Луны.

На празднике, состоявшемся несколько месяцев после того, как Самир, полностью восстановившийся от последствий эпидемии, с положенными церемониями проводивший в последний путь умерших и больше не мучимый голодом(на помощь соседям с окраин наконец пришли власти столичного Моруна, как оказалось, тоже задетые гневом чужеземного божества, правда, не так сильно), юный Кудук по праву считался одним из самых почётных гостей. Старейшины то и дело поглядывали в его строну со смесью почтительности и гордости: не часто их шаманам доводилось настолько открыто беседовать с богами, не прибегая ни к каким особенно сложным ритуалам. Знания, передаваемые из поколения в поколения дали свои драгоценные всходы, вековая мудрость не покинула уважаемую семью, тронув светлых небожителей! Об «издержках» такого обучения, и о том, что вовсе не зубрежка и не жестокие побои, а сострадание и интуиция стали для молодого шамана толчком к началу духовного озарения, разумеется никто кроме самого Кудука не знал. Однако его сейчас волновал не новый статус и не льстивые похвалы «государственных мужей», а то, что во время исполнения «Весеннего вальса»- любимой многими горожанами песни, написанной, как гласят легенды, давным –давно одним талантливым менестрелем из рода эльфов, флейта спасшая богиню- Луну из затвора в небесном дворце, треснула напополам, и теперь из нее нельзя было извлечь ни звука.

Когда первый наплыв сожаления схлынул, Кудук вспомнил слова Бегандары- хрупкий в энергетическом смысле инструмент изначально не сочетался с мощью дара, в тот момент еще спавшего где-то в глубинах подсознания, если он хочет продолжать нести созидания и света через песню, ему как можно быстрее нужно отыскать нового товарища из мира, где над умами и душами поклонников властвуют семь очаровательных сестриц.

От путешественников, порой забредавших в город, любознательный шаман и прежде слышал- лучшие музыкальных дел мастера, способные изготовить инструмент для любого – от робкого новичка, до маэстро Морунской консерватории, живут и творят в Лимине- маленьком, уютном , утопающем в зелени аллей и парков городке, с течением времени превратившемся в цетр притяжения для представителей всех племён, живущих в империи Имульган и так или иначе посвятивших свою жизнь творчеству.

Поразмыслив, Кудук решил не откладывая отправится в Лимин –на поиски инструмента и захватывающих приключений, навстречу мечте и знаниям в необъятно-широкий внешний мир.

Зелёное пристанище любимцев муз встретило Кудука с настороженным любопытством. Поговорив с местными жителями, юный шаман понял, отчего они все так напряжены и суетливы: до главного судьи, временно исполняющего обязанности недавно подавшего в отставку мэра, дошли тревожные вести о недуге, собравшем печальный урожай в Самире и Моруне. Стремясь предотвратить возможные несчастья в цветущем Лимине, осторожный блюститель законов поспешно издал строжайший указ- отменить все традиционные творческие фестивали, проходящие в черте города на целых шесть лун, хотя В остальном лиминцы жили как обычно, но непривычная тишина на улицах, где прежде чуть ли не до полуночи можно было услышать меланхоличных бардов, известных поэтов, декламирующих перед заинтересованной публикой свои стихи, и цирковых артистов, теперь ощутимо сгустилась, как вязкий кисель, создавая вокруг мрачную, тяжелую атмосферу, хотя Кудук не ощущал в порывах ветра никакой реальной угрозы.

Побродив по городу несколько часов он так и не нашёл подходящего инструмента, способного сдержать и направить замершие в голове и на кончике языка смутные, не обретшие еще ясность образы и слова. Тоска, исходившая, кажется от самой земли незримыми игольчатыми льдинками оседала на коже…

Вдруг мрачное безмолвие пространства нарушил громкий девичий крик:

-----Отпусти бедную пустельгу, Ансельм! Посмотри: она ранена, ей нужна помощь! Твоя жестокая шалость превратила птицу в калеку, неужели хочешь причинить горемыке еще большие страдания?

----Да я же случайно, Кей! Честное слово: целился в окно вредного учителя Джека- он вчера унизил меня перед всем классом- а вместо этого зарядил пустельге в крыло! И откуда только она взялась здесь? Обычно хищные птицы избегают больших городов. Отдай ее мне, Кей, пожалуйста! Клянусь, я позабочусь о том, чтобы она выздоровела, буду ухаживать за ней наилучшим образом и выпущу обратно в лес, как только она сможет снова летать!

---Ты живешь с тремя младшими братьями! Думаешь, дикую гостью обрадует непрекращающийся шум-гам? Лучше я отнесу ее в Холмы, королеве. Она вылечит маленькую летунью.

----Как ты можешь доверять Фейри? Они издавна изощренно пакостили людям: заманивали путников в болотную трясину, похищали детей, оставляя родителям вместо родных детей мерзких горбатых подменышей!

---- Элина не такая! Ее музыка и песни прекрасны! Она никогда не причинит вреда живому существу просто по капризу- только в крайнем случае, защищая своё королевство и свой народ! Королева исцелила меня, ничего не требуя взамен! Хватит цепляться за старые сказки! Времена давно изменились!

------А может, ты уже не та Кей, которую я когда-то знал? Уж не фея ли ты в человеческом обличье, раз так яростно защищаешь коварных нелюдей? Отойди от меня, уродина, не прикасайся!

Обычно Кудук предпочитал не вмешиваться в ссоры и свары, тем более, если ссорились незнакомцы, но, похоже, кроме него некому было остановить надвигающееся безумие, погасить бешенную ярость, плескавшуюся в глазах вспыльчивого Ансельма. Пришлось, заглушив предупреждающий шёпот интуиции, все же изменить принципам:

----Так не годится, Ансельм. Отпрыск благородного рода(а, ты, судя по одежде –дворянин) не должен поднимать руку на женщину, не должен без крайней необходимости, ради забавы или поддавшись эмоциям, вредить тем, кого боги при создании мира отдали под покровительство человека. Извинись перед Кейран(вас ведь так зовут девушка?) и завтра принеси очистительные дары в главном храме Полярной звезды. В Лимине же почитают духов звёзд, я не ошибся? Кинжал доставать не советую и городскую стражу звать- тоже. Я самирский шаман, недавно одолевший бога ветров, принесшего в мой родной город болезнь. Поверь: я сумею заставить твой язык онеметь, не прикасаясь и к краешку твоего плаща!

Злобная ухмылка стерлась с лица Ансельма, изящное холодное оружие, с помощью которого он собирался проучить «наглого проходимца», с жалобным звоном упало на каменную мостовую. Ощущая себя так, словно только что с разбега прыгнул в ледяную воду, он повернулся и бросился бежать, от страха не чуя собственных ног- пронизывающий взгляд Кудука внушал ему неведомый прежде трепет.

Смахнув непрошенные слёзы, Кейран коротко поклонилась нежданному защитнику и, аккуратно протянув ему испуганную, взъерошенную пустельгу спросила:

----Господин, вы не могли бы осмотреть ее? Боюсь, до Холмов я ее донести не успею. Кажется, она еще и головой ударилась сильно.

Смущенный Кудук несильно сжал явно поврежденное птичье крыло- пустельга слабо пискнула, пытаясь оцарапать ладони шамана острыми когтями. Однако ее хаотичные, нечеткие движения не достигали цели.

«И точно- вывих,-, подумал Кудук. Нужно вправить, пока положение крыла подходящее. Потом дам ей каплю лунного снадобья и понаблюдаю пару часов».

---- Вы подержите свою подопечную еще немного, Кей? Попытаюсь вправить вывихнутое крыло.

--- Конечно!- ответила девушка чуть улыбнувшись,- как именно?

Некоторое время спустя общими усилиями крыло было вправлено, на всякий случай забинтовано удачно оказавшимся в плетеной сумке Кейран, а пустельга с комфортом устроившись в заплечном мешке Кудука дремала, позабыв о недавней боли под действием заветного лекарства.

---Ну, вот, теперь всё точно будет в порядке,- удовлетворенно заметил шаман. А вы молодец, Кейран- ловко справились с крылатой больной. Не задумывались о благородной профессии целителя?

--- Нет,- отрицательно мотнула головой собеседница. Я действительно люблю животных, но гораздо больше мне нравится сочинять истории, танцевать и слушать музыку. Сегодня в таверне «Забияка» состоится небольшой концерт… Ой!- осеклась девушка,- проболталась, я все-таки проболталась! Она с надеждой подняла на Кудука свои большие карие глаза,- вы ведь никому не скажете, господин… простите, до сих пор не знаю вашего имени.

---Зовите меня Кудук, Кей, и не переживайте- я никому не скажу, поскольку и сам музыкант. Флейта, служившая мне долгие годы сломалась, и я пришёл в Лимин в поисках нового товарища, но к моему огорчению ни в одном из четырёх музыкальных магазинчиках города не нашел я искомого ничей дух не сплёлся воедино с моим, чтобы создавать красивые песни… Побуду здесь еще несколько дней а затем попытаю счастья в Моруне… Но перед уходом обязательно загляну на концерт. Страх судьи беспочвенен и весьма прискорбно, что из-за него искусство оказалось вне закона, пусть и временно. Хотел бы я убедить его, но кто пустит безвестного шамана в палату лордов? Музыка могла бы помочь, но что говорить понапрасну…Кудук печально взмахнул рукой.

--- Знаете, как говорят: «Надежда умирает последней». Вот уже года три в «Забияке» в главном зале на стене висит старинная красивая гитара, проигранная хозяином- известным- менестрелем и таинственной северной страны- в карты.(К несчастью, страсть к азартным играм в нём оказалась сильнее любви к музыке). Как я слышала, иногда по ночам она издает жалобные, пронзительные звуки напоминающие плач маленького ребёнка, но стоит взять ее в руки, как она замолкает. Никому еще не удавалось перебороть ее упрямство. Но что-то мне подсказывает, что у вас получится. Хотите попытаться? Думаю, веселушка Катрин- хозяйка трактира- против ничего иметь не будет. Она и сама в свободное от работы время мастерит расписные балалайки, а если заиграет- тут же все гости в пляс пускаются, так что пол под ногами скрипит.

--- Решено!- вскричал взволнованный Кудук,- мне нужно взглянуть на эту гитару, возможно, это действительно судьба! Когда там, говорите, начинается праздник? В полночь? Вы покажете, где находится таверна? Благодарю И… можно на ты? Не привык я к этим городским церемониям, если честно.

--- С радостью! –ответила Кей. Видишь вон ту вывеску? «Забияка как раз неподалёку от булочной «Пальчики оближешь», там и кофейня на первом этаже есть. Подождём там, если не возражаешь? В таком случае прихвостням судьи будет сложнее за нами проследить, если что. Только прежде надо хорошенько спрятать пустельгу- в булочную с животными не пускают. Ой, а где она, кстати?

Кудук крутанулся на месте: за разговорами они не заметили, что маленькая крылатая «пациентка» давно оставила наскоро сооруженное для нее «гнездо» в мешке. Это значило, что пустельга полностью оправилась, но шаман невольно ощутил, прикосновение к душе острых коготков легкой печали, о которой почти позабыл за прошедшие часы.

…Старая гитара прильнула к нему, подобно полузабытой возлюбленной, наконец соединившейся с тем, о ком по ночам грезила во снах. Они поняли друг друга с полутакта. Сочувствием он унял боль отравленных предательством струн, а она немного остудила клокотавшую в нем первобытную силу, щепоткой нежности придав его песням незабываемое очарование. Глядя на ошеломительно- великолепный тандем Кудука с гитарой, слушая самобытные песни юного шамана(буквально за час он написал целых три, движимый порывом вдохновения), рыжеволосая Катрин, давно мечтавшая стать частью какой-нибудь музыкальной группы и хоть иногда отвлекаться от бытовых проблем, наконец решилась и сперва робко, а затем все увереннее и увереннее принялась подыгрывать Кудука, которого умение внешне слегка неуклюжей полувеликанши чутко реагировать на причудливые изгибы мелодии и в то же время тяга к экспериментам , привела в восторг.

Однако чего-то их новоиспеченному дуэту все же недоставало, какой-то неуловимой детали…

Всё встало на свои места и обрело равновесие, когда заглянувший в «Забияку» за полчаса до начала концерта странного вида парень с тонкими пальцами и резкими птичьими чертами лица, назвавшийся Эриком, внезапно потребовал у хозяйки барабан, пообещав в таком случае продемонстрировать крутую игру.

Вздохнув и нехотя оторвавшись от балалайки, Катрин не без труда притащила из заветного уголка в старом погребе с десяток маленьких барабанов, по ее словам, доставшимся ей в наследство от батюшки в молодости совершившего путешествие к островам южного моря.

---Справишься со всеми наглец?- с вызовом поинтересовалась хозяйка таверны, смахивая пот со лба. Только давай без лишнего шума. Какофония и ночные стражи нам тут ни к чему!

-----Чтоб я, Эрик, лесной принц, и не справился? От сдерживаемого раздражения в голосе строптивца на миг явственно зазвучал птичий клёкот,-Слушай и восхищайся, деревенщина!

--- Эй, эй, полегче, паренёк! Осадил его Кудук со спокойной весомостью в голосе. Никаких ссор. Разве так спасённые благодарят спасителей? Научись сдержанности..(Разумеется, Кудук догадался, что Эрик- никто иной как спасенная ими с Кей из рук Ансельма пустельга, принявший человеческий облик, и , вероятно из любопытства решивший попробовать себя в роли музыканта).

Эрик нетерпеливо кивнул – все его мысли были о барабанах. Он негромко отстучал замысловатый ритм, а потом… пальцы барабанщика удлинились и он повторил его еще девять раз подряд без единой ошибки. Завибрировали и чуть не развеялись защитные чары- заглушки, установленные Катриной на случай нежданных гостей.

--- Что ж, достойно,- пробурчала Катрина,- но на выступлении так делать нельзя, ты же не хочешь, чтобы некоторые чувствительные слушательницы попадали в обморок? Нужно постараться воодушевить жителей Лимина, а не испугать.

---Ладно, я запомнил, -широко улыбнулся Эрик. Что дальше?

-- А дальше,- прерывающимся голосом сказал Кудук, чувствуя, как снежным комом растет в груди волнение,- давайте снова сыграем «Слово»? . Постарайтесь, друзья, ладно? А Кей послушает. Не против, Кей?

----Спрашиваешь!- засмеялась девушка в ответ. Это моя любимая песня. От нее веет, теплом, светом и силой творения!

…..И поплыли над городом исцеляющие страх звуки энергичной мелодии, загудели вокруг ласковые ветры, звенела роса на стеблях полевых цветов и улыбалась из небесной синевы застенчивая семицветная радуга, даря миру веру в новый, не мраченный печалями восход