В закулисье небес

В руках у «принцессы» огарок былой свечи.
Моргает фитиль чернотой обожжённых ресниц луне.
Вползающий ветер, нахохленный горем, мрачней вдвойне
Осеннего полчища туч, и в углу молчит.

Послушные локоны спят на ничьих шелках.
В причёске горят алым пламенем кисти сухих рябин.
А в мокром саду среди голых кустов один на один
Беседы ведёт с самим Богом её душа.

Сомнительный след белых ног был дождём задет.
Куда октябрю без угрюмых дождей, без смертей куда?
Беззвёздная ночь как глухая старуха седым седа
И слышать не слышит, что Бог говорит в ответ.

Он гладит «принцессу» отцовской ладонью так,
Что осень ревёт, и орут петухи ей подстать навзрыд,
Забыв, что не время, не зная, что дом пустоте открыт,
Что крик тишине этой ночью негодный враг.

«Принцесса» готова пушинкой сквозь дождь лететь.
Пожухлые травы, прощаясь, склонились к её ногам…
Флейтист из оркестра ночной поднебесной, как мальчик впрямь,
Целует мундштук сонной флейты, а щёки медь.

Божественный блюз заиграл в череде ржаной,
И видел петух, неуклюже взобравшись на ветхий тын,
Как шествует Бог в закулисье небес по лучам цветным,
И та, из чьих рук он клевать бы хотел зерно.


(«В руках у принцессы огарок свечи…» Иван Егоров)