Глава 17. Кара в плену

       Шиш отвлекся и забыл про сыр. Ворона подхватила аппетитный кусочек с чаши и отлетела с ним в сторонку за парапеты каменных ступеней, но вот откушать не успела. Ее, такую послушную всегда, сущность сковала неведомая сила. Хотелось каркнуть – не каркалось, вскрикнуть – не вскрикивалось, крыльями взмахнуть – не взмахивалось, трепыхнуться – не трепыхалось! Кара беззвучно открывала и закрывала свой клюв, ища глазами помощь. Что было потом – помнила смутно. Ее несли, укладывали в тесную емкость, расправляли крылья, выдергивали перья, вытягивали лапки. Дурной сон!
______________
       Мигул привел дядю Гену и Пашку с котом к каменному домику-калачу. Здесь жили маленькие аззы со своей няней Ло. Она и вышла к незваным гостям. Дядя Гена коснулся рукой своего лба и издал звук, похожий на шипящий свист. «Засвистела» и няня. Пашу удивляла скорость передвижения «полипов». Единственная ножка, похожая на растекшийся студень, перетекала быстрой волной, что и создавало движущую силу этих чудных созданий. Высота этой ножки была не менее трех метров и заканчивалась она пышным «соцветием» прозрачных отростков.
       Видимо, Ло пригласила войти в дом. Пашка с Шишом на руках последовал за Геной и няней. Мигул решил вернуться на концерт. В первой комнате никого и ничего не было, если не считать загадочных скульптур вдоль стен. Одна выделялась своей схожестью с человеком. Ло зашелестела своими отростками и издала короткий писк. Из открывшейся двери выскользнули семь «полипят». Посвистев с няней, один из них отделился и приблизился к дяде Гене.
       – Не отдам!
       И тут азза заметил стоявшего за спиной Гены Пашу и кота. Издав верещащий звук он «подплыл» к мальчику, остальные аззята тоже переместились поближе и окружили Пашку.
       – Дядя Гена, скажите им, что Шиш может сделать больно.
       – Мы услышали. – ответил на чистом русском языке «полипчик». – Таких экземпляров я тоже не видел. Кто это?
       – Кот.
       – А коты для чего?
       Тут уже не выдержал Шиш.
       – Не для глупых вопросов, как некоторые!
       – Не согласен. Вопрос познавательный.
       – Где наша птица? – спросил кот.
       – Спит. Мы ее обследовали, записали формулу жизни и сейчас трудимся над расшифровкой происхождения вида.
       Паша спустил кота на пол.
       – Вы не причинили ей вреда?
       – Безумная мысль! Откуда она появилась у вас?! Здесь такие мысли не приняты.
       Пашке стало неловко. Действительно, отчего у человека появляются недоверчивые и недобрые мысли?
       – Эта птица – мой друг. Вы ее похитили против воли. Здесь так принято?
       Азза изменился в цвете, его хризантема заголубела.
       – Прости, не знал, что птица чей-то друг. Иной раз с верхней земли сюда случайно попадают и люди, и звери. Меня зовут Цаца.
       – Паша. Кота зовут Шиш. А птицу – Кара.
       – Идите за мной, друзья птицы!
Это помещение и вовсе, кроме необычного стола, ничего в себе не заключало. Кара лежала на этом предмете мебели с закрытыми глазами. Пашка подошел, погладил ворону и только сейчас понял, как привязался к насмешливой ворчунье.
       – Пусть спит, Паша. Хочу показать тебе наши успехи. Идем! – предложил Цаца.
       Шиш запрыгнул на стол к вороне.
       – Я тебя здесь подожду, Паш. Вдруг Кара откроет глаза, а рядом никого из родных.
       Цаца повел за собой мальчика по винтовому коридору наверх. Наконец, перед ними оказалась круглая площадка с многочисленными дверями. Открыв одну азза прокомментировал:
        – Здесь мы спим.
       Пашка заглянул в пустую комнату, устланную камнями.
       – На камнях?
       – Да. Ты хочешь меня спросить, как я вижу? У нас уникальное зрение! Мы видим, слышим, ощущаем, мыслим каждой нашей клеткой, только питаемся и говорим при помощи устьица. Вот, посмотри!
       «Хризантема» раскрылась, и Паша увидел короткий пестик с отверстием по середине.
       – Ой!
       – Почему – «ой»?
       – Неожиданно для меня. А родители у тебя есть, Цаца?
       – И да, и нет. Мы размножаемся почкованием. У взрослого азза со временем накапливается слишком много побочных мыслей от основных, непроверенных версий задач, непрочувствованных состояний – тогда он отделяет от себя эту часть и дает жизнь новому аззу. Таким образом, ни одна мысль, ни один оттенок чувств, ни одна идея не исчезают, а развиваются в новую ветвь познания и опыта.
       – Сложно понять, но я попробую. Знаешь, меня дома нет всего два дня, а я так соскучился по папе и маме!
       – Жаль, но я такого не испытывал. Надо внести в учебную программу и научиться скучать. Пошли, покажу нашу игровую комнату.
       Что тут только не было! Лавка чудес! Начиная от миниатюрной летающей «тарелочки» до немыслимых конструкций. Но Цаца подвел мальчика к емкости с растением под прозрачным колпаком.
       – Над этим цветком я играл дольше всего.
       – Похож на нашу ромашку.
       – Это и есть ромашка. Мне подарил ее когда-то дядя Гена. Не хотелось, чтобы она погибла, перестала цвести. Теперь цветок вечен! Это мой первый успех, но я недоволен им.
       – Почему?
       – Цветок спит. Если его разбудить, то он проживет не больше, чем должен прожить.
       Паша призадумался, разглядывая заснувшие лепестки ромашки.
       – А зачем цветку вечность?
       – Это игра. В жизнь.
       – А вот и нет! Это всего лишь игра в сон. Попробуй его посадить в землю.
       – Без солнца?
       – Моя бабушка рассаду выращивает под электрической лампой.
       – И рассада верит лампочке, что она солнышко?
       – И яйцо верит. Я под лампой цыплят вывел.
       Цаца взметнул свою красивую шевелюру вверх.
       – Паша, мне так не хочется играть. Возьми цветок наверх, верни его настоящему солнцу.
       – Ты добрый, Цаца.
       – Нет, я – честный. Ты прав: сон – это не жизнь. А без жизни и сон пуст.
       Пашка дотронулся до свисающей с потолка желтой сосульки. Сосулька вмиг обвалилась водой, но коснувшись каменной поверхности превратилась в пар, поднялась облачком к потолку и вновь свесилась сосулькой.
       – Ничего себе! – восхитился мальчик. – Игрушка?
       – Нет, библиотека. Вот!
       Маленький азза подставил один из своих лепестков под сосульку, с нее сорвалась крохотная капелька. Цаца подбросил каплю в воздух, она распалась на водяную пыльцу, которая окутала и Пашу, и аззу. Затем поднялась легким туманом к сосульке и соединилась с ней.
       – Это была звездная карта галактики.
       – Это был туман! – возразил Пашка.
       – Неужели ты ничего не увидел?!
       – Нет.
       – А моми видишь?
       – Что это?
       – Частицы энергии вокруг нас.
       – Не вижу, – грустно ответил Паша.
       – Тогда ты очень многое не видишь!
       Заметив, как расстроился Паша, азза поспешил добавить:
       – Не огорчайся! Давай поможем друг другу: ты научишь меня скучать, а я тебя научу видеть больше, чем ты можешь видеть?!
       – Давай! Но как? Мне ведь скоро возвращаться домой…
       – Успеем! Времени у нас полно! Разве вам не объясняли разницу между объемом и протяженностью времени?
       – Я ведь только в первый класс пошел…
       – Что ж, начнем?! Итак, моми – это одна из основных составляющих пространства–времени…
______________

       Кара открыла глаза и увидела кота.
       – Шиш, миленький, мне снился кошмар!!!
       – Бывает, особенно у личностей с нечистыми лапами! Кто упер мой сыр?
       – Я его даже попробовать не успела.
       Кот выставил вперед усы.
       – Пока мы одни, признайся! За что так невзлюбила меня, а?! И шпыняешь меня, и шпыняешь!
       У Кары кружилась голова, но встать ей все же удалось.
       – Глупый ты, Шиш! Я же ревную! Нашла тебя – я, спасла – я, приютила, обогрела, можно сказать – приемный сын! Только любишь ты Пашку, а гнездо в его семье…
       Кот обнял ворону и лизнул в клюв.
       – А я-то думал!!! Ладно, шпыняй! Матери можно все!