Орден

Мой дедушка ушёл на фронт в 1941 году, сразу после объявления войны. Деревенского парня определили в 25-ю артиллерийскую дивизию, стрелком. Вручили одностволку, с деревянным окладом и штыком, такой же длины как он сам. Мало того, будучи совсем неопытным солдатом, он не умел наматывать портянки.
Представьте, надо шагать в строю, держать винтовку, да ещё как-то воевать, а тут и винтовка по пяткам бьёт, и портянки в кожу впиваются… В общем, первые полгода все ноги его были сбиты в кровь. Но это не помешало ему дослужиться до младшего сержанта. С 1943 по 1944 год он воевал на I украинском фронте в качестве связиста (телефониста), участвовал в боях и был тяжело ранет, за что получил орден «За Отвагу». После войны работал в инструментальном цехе Очёрского машиностроительного завода, токарем. Жаль, что он не дожил даже до 65 – летия Победы.
И вот какую историю он мне рассказал.
Эта было в начале 1944 года. Шла война. Он служил связистом, таскал на себе катушку проводов, соединяя между собой воинские части основной армии, а иногда и налаживал связь с партизанскими отрядами.
Был конец зимы. На реке лёд местами уже потемнел, но ещё держался. Наши по одну сторону реки, а немцы – по другую. Уже несколько недель шли бои, но продвижения никакого не было. Поэтому командованием было решено наладить связь с партизанами, окопавшимися в тылу врага. Задание было практически не выполнимо: нужно было перейти реку, на которой вот-вот начнётся ледоход, да ещё и под постоянным обстрелом с обеих сторон, пройти незамеченным по немецким укреплениям и добраться до партизан, таща за собой провода. Но приказ не обсуждается. Дали парню фляжку спирту для храбрости, сух.паёк, и в путь. Ещё днём присмотрел он примерный свой маршрут, приметил полыньи на реке и решил дождаться ночи.
А вечером такая падера началась, снегом все приметы замело: ни трещин, ни пятен тонкого льда не видно. Подошёл он к берегу, присмотрелся, по середине реки был островок из сухой травы и кустарника, рванул туда, по памяти, наугад. Где ползком, где перебежками между обстрелами, добрался он до острова, присел маленько отдышаться. Видит, кто-то также, урывками, к островку торопится, чёрным пятном по белому снегу. И вот, когда до островка оставалось несколько шагов, двигалось пятно, двигалось и исчезло. Догадался наш герой, что этот кто-то в полынью угодил, и бросился ему на подмогу. Подбежал, упал на живот, и увидев уходящие под лёд руки, ухватился за них и стал тащить на себя, что было силы. Забросив себе на плечи кого-то мокрого и еле живого, связист пополз обратно на остров, в кусты. Лёжа, стал стаскивать с него одежду и обувь, чтобы выжать, и только теперь он увидел, что спас немца. И немец, откашлявшись и открыв глаза, вздрогнул.
Оба насторожились, отпрянули назад друг от друга, немец вскинул автомат, а у связиста нашего был только нож. Некоторое время они так и лежали друг напротив друга, вглядываясь в темноту. Спустя какое-то время, они оба стали зябнуть, их начало потряхивать от холода, на них обоих была мокрая одежда, и она стала покрываться ледяной корочкой. Немец опустил автомат, и на ломаном русском сказал: «Спасибо! Я не убит тебя, ты моя спас!» - и сделав несколько больших глотков протянул свой немецкий «шнапс». Связист глотнул, выдохнул и сплюнул: «Не… спирт лучше!» Сделал несколько глотков, протянул ему свою фляжку. Спирт действительно оказался спасением, сразу стало тепло, исчезла дрожь, даже как-то повеселело на душе. Прижавшись друг к другу спинами, они выжидали паузу между автоматными очередями с обеих сторон, и не сговариваясь, одновременно бросились бежать. В этот самый момент что-то громыхнуло, связист не понял, что произошло. Оглушённый, он бежал без оглядки до камышовых зарослей на противоположном берегу. А там всё дальше и дальше. Не чувствуя боли и тяжести от катушки на груди, он бежал всю ночь, таща провода. Лишь когда рассвело, он понял, что с ним что-то не так: рука болит и пальцы не чувствуются… он взглянул на себя, и обмер: вся одежда в крови, и пальцы на правой руке колышутся в разные стороны, как листья на ветру.
Когда он добрался до партизан, оказалось, что пальцы оторвало, и о них можно забыть, а кровь эта не его, а немца. Лишь потом связист узнал, что островок был заминирован, и немец, видимо, встал на мину и подорвался. Удивительно, что нашему солдату так мало досталось, ведь они рядом были. И провода он зря тянул, при взрыве произошёл разрыв, связь наладить не удалось.  А он в бреду шептал «Нужна помощь… Там наши… У реки… Нужна помощь…»
Партизаны атаковали той же ночью, основные войска поддержали, и наконец – то немцы отступили, линия их обороны была прорвана.
По возвращении в свою часть из госпиталя, связисту вручили орден. А он так и не мог понять за что, ведь задание – то он не выполнил, связь не наладил, и лишь обстоятельства помогли исправить положение, да и воевать он теперь мог с трудом – без трёх пальцев на правой руке не больно-то повоюешь.
Пришёл он к командиру и спрашивает: «А орден - то за что?»