Два солдата...

Кирзуху жрали, тешились спиртягой,
Под многоцветным небом из потерь,
Солдат дружок и унтер доходяга,
Сгоревший ельник, чудо-цитадель.

Дразнили души ксюхой и калашем,
Сосала смерть враждебную слезу,
Утятина отменная, соль, каша,
На ранах чёрных нежили росу.

Отбились от отряда после взрыва,
Злобно сверкали искорки войны,
На отмелях листвы небес приливы,
Чифан хлебали чинно пацаны.

На корточках сидели ангелята,
С подслеповатым богом из ольхи,
Коль тишина осенняя брюхата,
Родятся к ночи новые пути.

Один помрёт от ран и от натуги,
Другой рубон окончив, съедет в сон,
Такие вот солдатские недуги,
С войной кривой жестокий унисон.

А небо то исколото ветрами,
Там напропалую закутят холода,
Бредёт солдат без друга под дождями,
В лесу остался унтер навсегда.

Бесчувственная осень, видно дура,
Мамлеи расстреляют облака,
Там на поляне трупы точно куры
Клюют загробной жизни семена.

Седьмая рюмка, листик, в нём росинка,
Испей солдат, рассорившись с судьбой,
Лесные звери чешут другу спинку,
Залёг ведь унтер в землю, молодой.

Хотелось жить, закрыв святцы-дубравы,
Смоловши все в простое бытие,
Солдатик, милый, мёртвые ведь правы
Среди давно поломанных людей,
Коль добежишь до лужи, до канавы,
Свой крест сожми в израненной руке,
Чтоб только не нашёл тебя легавый
В таёжно - хвойном, крепком сундуке,
Хотелось жить, да вот сам Свет гунявый
Застыл как вор в небесном закутке...
Не плачь, солдатик, век чумной, корявый
Давно висит на Божьем волоске.