Живи

Улицы нервно сдвигают углы
над пешеходами в тёплых пальто
и предзакатно разводят мосты
радостных встреч возле станций метро.
 
Поручни, руки, гранитный предел;
в тёмной реке перекатная ртуть.
Всё хорошо — и печальный удел,
просто неправильно выбранный путь.
 
Крошево звёзд и бенгальских огней
в толстых витринах неоновой зги.
Я прохожу в мир открытых дверей
с помощью веры, надежды, любви.
 
Древних шаманов сверкают следы,
под ноги мне подставляя себя,
и пропадают потом позади,
там, где дожди и сырая земля
 
грубо нахмурили общий пейзаж
с памятью пройденных проклятых вёрст
по колее, где картонный мираж
кляксою брошен на порванный холст.
 
Порванный чьей-то костлявой рукой
со стороны, что напротив всего,
и представляет частенько собой
вату, бумагу, вельвет, полотно.
 
Крошки от солнца и искры луны,
время сломалось в потоке стиха.
Я ведь бродил по аллеям хандры
и повторял, как рефрен в никуда, —
 
формулу, фразу, заклятье, мольбу —
в стены швыряя окурки души:
— Я никогда не умру, не умру;
и не забуду закат красоты.

Я не забуду багровой листвы
с пятнами жёлтых порезов огня
на тротуарах превратной судьбы,
где в каждой луже цветёт полынья —
 
красками ярких скучающих снов,
сполохом неба полярных зарниц;
и зазывает прохожих без слов
выйти за рамки известных границ.
 
И посмотреть, помолчать, подождать;
сидя на досках свободной скамьи.
Может, спасительная благодать
яростно вспыхнет в глаголе «ЖИВИ».