Частица бы

Анатолю Курагину бывшей в деле пилой
ногу отняли. Рядом бредил Болконский.
Мясо, связки и кость взад-вперед шр-шр вперебой.
Настоящая битва кончилась. Консул,

императором ставший, и с ним французский народ
даже в русскую речь вживили названье
на свой лад деревеньки Бородино. В свой черед
заслужили Березину при изгнаньи.

Не входя в эти тони, особо выделим факт,
что, как "товсь" перед "пли", готовность к эффекту
придает фатализм: пятясь в страхе, рок, то есть рак,
проявляет себя, как пленку - проектор.

Возвратимся к Курагину. Ногу бросили в таз,
доказав напоследок, кто обладатель.
Князь, взаимную чувствуя жалость, словно он спас
чью-то душу, заплакал, что-то загладив.

Я вот думаю: ежели я был, скажем, отцом
тех, кого не щадил садист Чикатило,
и увидел бы, как его бьют, пластают ножом
на плиссе, в бахрому, то мне бы хватило?..

Не простить - просто выместить злобу. Я бы узнал
свой предел и его. Покончил с ним счеты.
Воедино бы свел, чтоб скруглить, умерить накал,
боль с отместкой, то чью взвалил бы работу

на себя? Что после сказал? Молчал бы? Рыдал?