Председатель 11-14

Глава одиннадцатая
1.
Закончилось лето внезапно,
хоть август ещё на дворе.
И снегом уже вот запахло
на утренней в стуже заре.

Но жизнь продолжает сюрпризы
вынашивать, чтоб предъявить.
Судьба исполняет репризы,
старается нас удивить.

Музей отказал в размещенье
в анналах замызганных стен
портрета эпох совмещенья –
Сорока и Пушкин рефрен,

звучащий в суровой палитре.
Нашёлся Владимир для нас.
И пусть позавидует Питер.
Дополнен портретом Парнас.

И Павловск музейный Поэтов
с любовью к Поэзии взял
Портрет, переполненный цветом, –
художник с почтеньем писал.
2.
Картина трижды выставлялась
в музеях Барнаула. Вот
что в отзывах о ней писалось:
“Прекрасен жизни поворот!”
3.
Владимир представил Поэта
музейным работникам: – Здесь
портрет в изобилии света
навеки обязан осесть.

И всех посетителей будет
портрет твой с радушьем встречать.
И тем же радушием люди
все станут ему отвечать.
4.
И появилось вдохновенье,
поэма обрела сюжет,
в ней запечатлено мгновенье
и приоткрыт её секрет.

Дорогою в библиотеку
Владимир про село Шира
поведал, как там человеку
во всём приятной жизнь была.

На озере Белё ловили
Кету и царскую форель.
В Ширакский цирк они ходили,
играла там, звала свирель.


Глава двенадцатая

Бывают разные причины
у тех, кто любит воровать,
то, мол, берут-то не по чину,
к тому ж не делятся опять

с вверху сидящими во власти –
заводятся на них дела
и разгораются в них страсти…
…малина снова расцвела.

Потоки направляются в то русло –
в привычном направленье – вверх,
приходят взяточники в чувство
и устраняют свой огрех.

Система трудится без сбоев
до следующих из блатных.
Таких в России сонм героев
по сути истины пустых.

Порой так думает Владимир,
приходит вывод сам собой,
последствия прекрасно видит,
обходит мзду он стороной

и потому живёт спокойно
и в уважении людском,
ведёт себя во всём достойно
да и в сообществе любом.


Глава тринадцатая

                Внимая ужасам войны
                Николай Некрасов

– Люблю Некрасова – Поэта
и гражданина той страны.
Оспорить хочется при этом
весь ужас начатой войны:

ракеты, бомбы, пули, зверства –
грохочут, рвутся и визжат,
творят злодейства, изуверства…
Работой властною зажат.

И не могу открыто бросить
я всё, что думаю, в лицо
начальнику, но он же спросит…
…и замыкается кольцо –

сжимает тело и дыханье.
Освободившись, навлеку
проклятий злобных полыханье –
внутри цензура начеку.

Но облик чести сохраняю, –
Владимир признаётся мне, –
не вдруг, нет, не меняю
я совесть. Всюду на коне

скачу по жизни полновесной
и понимаю, что нельзя
предать людские интересы.
Простить не смогут мне друзья

в особых кабинетах власти
и в высших эшелонах зла,
у них ж козырные все масти,
коррупция где расцвела.


Глава четырнадцатая

Подробности поездки в Павловск,
как есть всё рассказал семье.
Теперь всё изложить осталось
и не кому-нибудь, а мне.

Войдя в Музей, начал с порога:
– Примите спаренный портрет
Поэта-земляка от Бога,
предтечей был ему Поэт –

Великий Пушкин своенравный,
а памятник ему пробил
земляк невероятно странный,
потратил сонм духовных сил.

“Заслуженный учитель” – тёзка
мой тоже подтвердит. Они
друзья:
– Скажите, в чём загвоздка
в такие солнечные дни?

Владимир продолжал спокойно:
– Из Северодвинска звонил,
просил о том же речью странной
Поэт Полканов: – Изменил

Сергей Сорока отношенье
к Поэзии все-краевых властей,
и дали “Удостоверенье”,
просили в нём быть почестней

предпринимателям Алтая
и помогать во всём ему.
Стихи внимательно читая,
поймёте вы, что, почему

нам нужно памятник построить,
открыть в поэтов юбилей.
Всё состоится, мэр откроет
и Пушкин зазвучит звончей.

– Да мы, конечно же, не против
принять в анналы сей портрет.
– И хорошо, вот тут, напротив,
в простенке, где струится свет,

портрет весь засияет краской, –
Владимир Мишин указал,
и, выговаривая с лаской
слова, он с пафосом сказал:

– Читайте, чаще приглашайте
Поэта грусти – ходока,
не забывайте о вчерашнем –
в не столь далёкие века.