Война глазами детей

Война глазами детей

Я с ним познакомился дома. Его звали Марлен Михайлович Полозов, с 1930 г., жил в д. Красная. Сам найти хотел р-н, но не успел, заболел. Знаю, что Гродненская обл.
Интересный человек он был, сколько знал, умел делать… Да-а…
Я попросил рассказать о войне, а он посмотрел на меня и говорит:
- Нет, не хочу.
- Марлен Михайлович, ну, пожалуйста, расскажите хоть немного. Я запишу, потом книгу издадим. Вот в чём проблема.
- Точно будешь издавать?
- Обещаю.
- Ну, смотри.
Он сел, подумал и начал рассказывать:
- Красиво не умею говорить, но как-то так. Жил тогда у дяди. Так в жизни бывает. У нас был 1942 год. Я во дворе был, что-то делал. Полицаи заходят. Двое. Я голову опустил и котелок, по-моему, чищу. Надо мной полицаи посмеялись:
- Давай, старайся. Мы подойдем – проверим. Чистый или нет. Где дядька?
- У хаце.
Они зашли в дом, уселись и ждут пока дядька бутэльку принес, огурцов, картошку. Полицай говорит:
- Мало принёс. Может нам посмотреть? Так найдём.
- Ваше право. Ничего нету.
Полбутылки сразу выпили полицаи и смеются над дядей:
- Не бойся. Мы – власть! Если что – будешь на ветре качаться.
Тут, немец заходит и в дом. Он увидел это: полицаи едят, а дядя стоит перед ними. Немец поднял их и всыпал:
- Нельзя посадить за стол? Вон отсюда. Пришли (плохое слово), идите, выполняйте дальше!
Полицаи повернулись и ходу с нашего дома. Немец посадил дядю, сам присел. Начал расспрашивать сколько картошки посадили, кто ходит на работу, кто не ходит. Про картошку дядя знал, а кто ходит – кто не ходит не знал. О чём они, не знаю я, но полицаев он погнал. Вот так.
Встал Марлен Михайлович, воды попил. Я сидел тихо, записывал в блокнот. Он закурил и дальше говорит:
- Через месяц наехали немцы и полицаи. На мотоцикле два немца погибли. Где-то 700 метров от деревни. Всех выгнали нас. Кто стрелял? Может, кто и знали, я не знал. Взяли каждого 3-го человека(мужчина или женщина) и отвели за угол. Немец, что тогда с дядей разговаривал и полицаев выгнал, повторил вопрос: «Кто стрелял?». Все молчали. Он приказал расстрелять. Это было горе в нашей деревне.
Я смотрел на Марлена Михайловича, он старым был, но видел это – войну глазами детей.

Я, после больницы, попал в Пансионат ветеранов и инвалидов. Заселили меня на 1-ом этаже. Мне понравилось(балкон, комната, рядом выходишь – курилка). В соседней бабушка(Нина Филипповна Соболевская) жила. Уже давно. У неё 1-я инвалидная. На коляске ездит, куда хочет. Она была сильная, мужественная. Я старался брать пример с таких людей. Я отдохнул и вышел на балкон. Здесь мы и встретились. Поговорили обо всем. Через месяца 2-ца я начал писать и понял, что Нина Филипповна видела войну маленькой девочкой(1940г.) была. Я спросил её про войну, она задумалась и вот ответ:
- Я мало знаю. Но если знаю, то навсегда. Мы жили в с\с Синявский, р-н Клецкий, Минская обл.. Мне мало было в 1944г. Что помнить в 4 года? Помнила я, как полетели фашисты. Был резкий удар. Бомбы падали и падали. В начале подальше рвались, а потом все ближе. Я спряталась под воз. Тетя прибежала за мной, на руки взяла и думает: «Куда? В подвал». Я ведь знала о чём закричала: «Если бомба попадет сюда, то попадет в живот. Надо в лес». Тетя рванула в лес. Повезло нам. Спрятались в лесу, пересидели бомбёжку и вернулись назад…

Я думал о том, что ребёнок закричал. Он кричал, чтобы вышло это с криком. Какой умный ребенок. 4 года. Видите, какие у нас были. Они криком доносили старшим, что делать.

- Как-то мы ходили за грибами в лес. Всегда были. Нашли нашего солдата. Он был ранен. Не мог идти, не мог говорить. И показал нам – попить. Я подошла, взяла флягу, раскрутила и напоила его. Тётя сказала, чтобы я к отцу сбегала. Я побежала, потом с отцом приехала. Солдат умер. Отец с приклада вынул письмо, прочитал. Теперь солдат похоронен, как человек с фамилией был…

Вот она сколько сделала. Попить дать солдату. Потом, эти ножки бегали быстро-быстро и, главное, чтобы всё в голове удержалось: отца найти, чтобы он не забыл взять коня и воз. Я удивлён. Посмотрел на неё, а она думала и смотрела в окно. Это война глазами детей.

Я пришёл к отцу вечером. Он курил сидя на табуретке. Что-то он задумался. У него так бывало, тогда нечего спрашивать. Поэтому, я ждал. С отца спало это, он дернулся, повернулся и спрашивает меня:
- В шашки поиграем?
- Да. Пошли, пап.
- Знаешь, я расскажу тебе кое-что. Ты хотел услышать, так, значит, услышишь.
С ним плохо было. Меня в больнице предупредили, что рак у отца, мало у него времени осталось(3 месяца). Но что-то мне думалось, что больные все знают лучше нас. Поэтому, и сказал: «Услышишь». Вот почему он думал, собирался с мыслями, это больно вспоминать ему. Видно, перешагнул он через себя и начал рассказ:
- Это было в Лиде, в 1943 году. Зима. Всё замерзло. Ничего не видно сквозь окна. Я кулаком дырочку отогрею и смотрю. Делать, все равно, нечего. Сергей(соседний мальчуган, лет 10, а мне – 7) обещал зайти сегодня, взять меня на речку, кататься. Я смотрел в окно, чтоб не пропустить Сергея. И вот он идёт. Я спрыгнул вниз и давай одеваться. Ну, вроде, был одет и жду Сергея. Он с папой моим(твоим дедом) разговорился и стал. Кивал головой раз и два, и три… Это папка указания даёт ему. Вроде, всё. Пошел в дом ко мне. Вошел и глянул – тоже нормально. Сказал, чтоб аккуратными были. Сергей улыбнулся мне, я – ему. Пошли мы на речку. Все её звали Вонючка(постоянно запах болотный). Прошли пивнуху(сейчас магазин №30) и на речке были. Сергей взял дома коньки(типа коньки), так мы по очереди катались. Накатались ого-о. Падали мы чаще, чем ехали, но смеялись над этим до упада. Потом на 5-й точке покатались с горки и выезжали на речку. Уже мокрые были, но ещё хотелось. Двери открылись и вышли 3-и немца. Мы не заметили их. Один показал на нас, двое засмеялись. Первый немец автомат поправил и нас взял на мушку. Мы упали. Немцы опять засмеялись. Первый что-то крикнул нам и опять на мушку взял. Мы опять лежим. Немцы снова засмеялись. Сергей встал, а я лежал. Тогда немец крикнул что-то, и раздалась очередь. Сергей упал, я вдавился в снег. Немцы ушли, а я лежал. Потом я посмотрел вокруг, сел. Сергей был убит. Я глянул на него и… не плакал, нечем. На речку больше не ходил. Вот так прошел день для меня.

Отец опять задумался. Он закурил. Что я буду мешать ему. Пошел в комнату, нашел шашки. Отец сказал:
- Подожди. Ещё слушай.Это тоже в Лиде, в 1944 году. У нас немцы жили. Танкисты. Танк поставили, чтобы удобнее наблюдать и за ним, и в округе. Кроме того, очень аккуратные немцы. Все, что достали(полотенце, мыло, бумага и т.д…) – этому нашлось место. Я у танка крутился. Очень хотел внутрь. Вышел немец и позвал меня. Я подошел, так с опаской. Немец взял меня в охапку и поставил на танк. Показал мне, чтобы не боялся, залазил внутрь. Я ныркнул в башню и в танке. Потрогал уже в танке все, что разрешил немец. Он здесь ведь был, смотрел, чтоб не влез куда. Когда я вылез с танка, немец даёт шоколад мне. О, шоколад мне. Это вкусно. Вот он и подвел меня. Через пару дней я влез в танк и украл плитку шоколада. Черт, спрятал бы и сбежал бы, так нет, надо съесть сразу. Выходит тот немец и глядит на меня, подзывает и ждет меня. Я спокойно подхожу к нему. Немец берёт тряпку и вытирает мне лицо. «Что это», - спрашивает, а ответить ничего не могу, даже голову опустил, уши красные. Немец берёт меня и как пиджачника мне да-аст. Полетел на забор я и головой пробил его. Лежал и не вставал. Папка шёл с работы, поднял меня и унёс в дом. Не один день я лежал в доме – удар был ужасный. Вот так. Немец научил меня не брать чужое. На всю жизнь…
Потом наши пришли. Был бой. Сидел я в подвале. Потом вылез я и слышу, как папке(дед) сосед про немцев рассказывает. Танк подбит. Напротив у крепости стоит. Я пошёл поглядеть. Интересно ведь. Да, подбит. Только не понять, тот танк или нет. Метров 5 от танка немец лежал. Тот, который шоколад мне давал и потом бил за него. Он весь обгорел, только лицо не тронуто. Белое лицо. Я его запомнил на всю жизнь…

Отец смотрел, как через стекло. Потом продолжал:
- Это после войны было. У нас улица на улицу не бились – стрелялись. Автоматы и пистолеты прятали одни, другие не боялись, не прятали. Милиция искала. Если находили, тут же забирали. У меня был Вальтер. Нравился мне. Вещь. Прятал в саду от папки(дед). Однажды, Андрей(сосед, 13 лет) пришел, говорит:
- Слухай, там сбираемся. Пайдёшь?
- Приду. Вальтер брать?
- А то! Бяры, у чатыры прихадзи.
• Четыре, значит, четыре. Поел дома и сюда, в сад. Посмотрел на Вальтер, и рука сзади раз, схватила меня. Это папка был. Он Вальтер забрал. Подзатыльник я получил и стою на месте. Уже приготовился слушать всё. Папка сказал:
- Дураки вы все. Мало вам на войне досталось. Толика сейчас убили какие-то мальцы!
Я «съехал». Папка говорил со мной очень долго и кто, как не он знал о чём говорить… Не один час рассказывал он обо всём… Ёлки-палки. Я молчал, слушал папку. Он продолжал:
- Больше Вальтера не увидишь. Давай, в дом иди.
Я пошел в дом. Папка около туалета постоял, и пистолет нашел своё место. Так закончились автоматы-пистолеты у меня надолго.

Отец опять курить стал. Он сидел прямо, словно тяжело стало ему. Дал чая я. Про шашки даже не спрашивал. Какие шашки. Так мы и не сыграли в них. Война у него. Война глазами детей.