Часть У Леонид-летописец, гл. 2 армия

   «Муть вина, нагие кости,
    Пепел стынущих сигар
    На губах – отрава злости,
    В сердце скуки перегар.»
          Иннокентий АННЕНСКИЙ

Брожение и в Армии идёт,
ещё не осязаемо, незримо...
Но потихоньку набирает ход...
Наш "летописец" породил тот лёд,
лёд недоверия - и это ощутимо!
Не та у этой Армии и стать,
карьерный дух в ней стал преобладать!
И самодурства здесь с лихвой хватало,
особо средь пригревшихся штабных...
Уж больно много в армии таких,
достойных – большинство война сожрала.
Полно таких, кому кума-карьера
заменит и достоинство, и честь...
Набрало силу чинопочитанье, лесть
и "исполнительность" порой не в меру.
Присяга, клятва – нежеланный звук,
мешает развернуться, режет слух.
А строевому командиру,
от батальона до взводов,
дороже всё же честь мундира!
Претят штабные гамадрилы,
нет дела до интриг верхов.
*
И смещены уже акценты,
нет единения в войсках,
не слышно должных аргументов,
верхушка ищет лишь момента,
блеск алчности в её глазах.
Вождей партийные портреты
собою давят эполеты...
Свой вариант ответа смею
тебе, мой друг, преподнести,
как там пытались "подмести"...
Я попытаюсь, как умею.
О дедовщине распускают стон,
на срочной службе я того не знал,
кто эти слухи больше распускал,
так это мне напоминает звон.
Лишь соглашусь, такое было там,
где ротный не был для солдат примером,
не применялось - делай всё, как я,
и к нарушителям не применялись меры,
тогда и начинался тот бедлам.
*
Войны не знал, но та война
во мне оставила свой след,
и мне не надобен ответ:
какою клятва быть должна!
Я знал таких, кто до мозга костей
принадлежал к защитникам когорте
отчизны-Матери и всё, что было в ней,
всё, что превыше правящих царей,
хранили честь, и не боялись чёрта!
Для них лишь Родина была идеей!
Ей отдавали жизнь, служили ей.
и вся их жизнь зажата в портупею,
и от наград, и славы не хмелея,
себя отдали службе, только ей!
Куда направят, там служили,
своей судьбой не очень дорожили.
(продолжение следует)