11. У принца в голове не всё в порядке. Золушка

       Повесть «О Золушке для взрослых»
         (предыдущий фрагмент «10. Искать ли Золушку всей ротой?»
           http://stihi.ru/2024/09/08/4012)

«Сменял бы, о любви роман листая,
на пару фраз от феи... пару глав!
«Мужские страсти, словно в дебри стая
волков, в загадку-женщину стремглав
ворваться норовят», – её слова
моя впитала сходу голова.

Гвардейцу пресмыкаться не пристало
пред жутко несусветной красотой.
Но если фея выглядит нестаро,
то    бог    с ней! Я – самец, а не святой

и голову терять столь мирно вправе.
Страсть, чтобы там ни врали, не война!
Кидал бы щедро   жемчуг,   словно гравий,
Ей в ноги, но… достанет невод дна,
где сложены ракушки, словно глыбы,
а толку-то! Ракушки ведь не рыбы!
Нырять за ними страшно в глубину.
На суше я – герой, но зубы дну
чечётку бьют, а жилы сводит боль»! –
от немощи страдал влюблённый Поль.

Столкнувшись с ведьмой, сыпь на хвост ей соли.
А с феей  –  сам    усохнешь на вершок!
Поль, оказавшись с некой феей в ссоре,
острейший испытал без крови шок.

При странном парадоксе и позоре
невольно пребывал не новичок
гвардеец со своей душой в раздоре.
Не то чтоб на    шесток    сел, но… сверчок.

Влюбился в королевича? Молчок
притом, что чувства дышат на просторе…
Поль ростом с башню. Принц пред ним – сморчок!
Влюбиться в принца – дело непростое!
Надеяться на дружбу с ним – пустое.

Допустим, принца сверху «башня» – чмок…
А   дальше   что?! Трудна у стража доля…
Злорадствовал, хозяйским дочкам вторя,
Поль вслух: «Ещё чуть-чуть и в башмачок
вся    пятка    влезет. Дело молодое,
чтоб, ради цели, поступиться болью»!

«Мне никогда мозги мои не врут.
Надеюсь, что и все в мозги вберут:
размер стоп не усохнет сам собою.
С мечтой, что лапу к туфельке притрут,
дошли до фанатизма. Не неволю
я дур, но как бы их замедлить труд?! –
принц вяло приказал тихонько Полю. –
Обшарь традиционно, нет ли тут
других ещё девах, а я поспорю,
что эти две всю славу обретут
дурёх, себе отрезавших полпятки».
«Едва ли кто играет с нами в прятки.

Я, ради вас, возьму любой редут,
не то, что отыщу кого-то в доме! –
заверил принца Поль, шепча в истоме,
вприпрыжку исчезая со двора…
Принц со смеху живот не надорвал,

смотря на дур, дивясь их крепким шкурам,
маня табачной трубкой к перекурам.
Примерочным отдавшись процедурам,
вновь Анна с Лизой бились с башмачком…
Поль принца ревновать мог даже к дурам,
причём с опаской, а не на смех курам,
свою-то обходил он блажь бочком.

Тряхнув с порога чубом белокурым,
прикинувшись развязным балагуром,
такой же дав лесничему посыл,
гвардеец у  хозяина  спросил:
«Смертельного не будет нынче бою
промеж девиц? Разнять их   хватит   сил»? –
 «Вот    дочь    моя», – сказал лесничий Полю,
на Золушку кивнув и хмуря брови. –
Те на дворе – чужие мне по крови,
но отпрыски второй моей жены.
Поль хмыкнул, а девчонке хоть бы хны.

Одетая в какую-то рванину,
в таком же, но замызганном чепце,
она могла б весь день пасти скотину,
но правильность всех черт в её лице

гвардейца удивила неприятно:
«Смазливая. Её одеть опрятно –
понравилась бы всякому. И мне.
И принцу, ведь смазливые в цене.
Такую показать – себе на горе!
Как быть? Злодей я или не злодей?
Продумать нужно всё до мелочей.
Лица не должен видеть принц Григорий
во всей девчачьей этой милоте», –
при мысленной такой галиматье
проникся неприязнью априори
Поль к деве. Принца он приревновал
к малышке сходу, и в недобром взоре
гвардейца прочитала та сама:
беги отсель и дальше за дома
другие и, как можно, быстро дальше…
«Дана ей миловидность задарма.
В одежде же – грань рабского ярма.
В конце концов, отнюдь не для продажи
её сейчас я выведу во двор.
Чтоб вынес принц ей хладный приговор,
поправлю внешность ей, и    быстро    даже,
я сажей в рожу, что за разговор!
В душе я – рисовальщик и гравёр».

Вошёл по всем канонам шустрой стражи
гвардеец в роль не без задора, в раже:
«Талантлив я во всём. Я – Поль Рошфор!
Я  –   живописец,    а не бутафор…

А ты уже не выглядишь сонливой…
Слышь, ни единой жалобы сопливой
чтоб не было, как выйдешь пред толпой! –
Поль действовал с ухваткой торопливой. –
Тебе, верь, позавидует рябой,
прыщавый и бодавшийся с крапивой, –

на личико девчонки хитрый Поль,
слой сажи растирая равномерно,
грим сам нанёс и щедро, и умело. –
Завидуя, гримёр уйдёт в запой»!

С большой обидой Золушка стерпела
глумление  «гримёра» над собой,
однако никакого с матом перла
гвардеец не услышал в адрес свой.
«Внезапно я открыл в себе убийцу
девичьей красоты и по уму
теперь тебя показывать и принцу
могу без   опасенья   по всему,
что внешне ты понравишься ему, –

безмолвно Поль разглядывал творенье
коварных рук своих. – Услада зренья!
Иначе как?! Лишь ежедневно врать,
к себе ничьё не вызвав подозренье.
Устал к девицам принца ревновать.

Мучительно    быть в ревности горячим!
Однако никого ведь мы не прячем.
Так будь же, принц, в селеньях и в лесах
внимательней и к чучелам, и клячам»!
Во двор Поль жертву вытолкнул в слезах.
Георгий с изумлением в глазах
увязнул взором в чучеле ходячем. 
Поль в лицедействе чувствовал размах:
«Мой принц, я тоже крайне озадачен,
сойдясь с таким    кошмаром,    не иначе.

Мой принц, вот дочь лесничего. Она
сама, видать, идти не торопилась.
В    камине   что ли ночевала? Сна
лишил её, привёл к вам, ваша милость.
Как быть? Она немножечко страшна.
Наверное, такою уродилась», –
Поль вывел ту, что сразу устыдилась.
Принц вымолвил: «Какого же рожна!
Зачем же нам такая… новизна?
Твоя, Поль, расторопность износилась.
Щедра зря королевская казна.

Привёл нам это… чудо! Где твой разум?!
Нежданно изгаляясь, как пошляк,
ты злоупотребляешь нашим глазом!
Такой… дар… нам не нужен, ибо… шлак.
Свою причисли выходку к проказам.
Хотя… указ мой должен стать указом
для всех девиц. Несите ей башмак!
Пусть тоже режет пятку на форшмак».
«Чего добьётесь вы таким показом?! –
у мачехи протест родился разом. –
Зачем её    копытце     вам?! Шмяк-шмяк –

она хрусталь раздавит! Речь о вздоре?
Скандальных разве мало вам историй?!
У вас на вздор и   времени   в обрез!
Ой, зря за ней гвардеец в дом пролез!

Ворвался, как к    себе   он! На постой ли?
Зачем же тратить время на пустое?! –
вмешалась буйно мачеха в процесс. –
Мой муж лесничий  –  конь,   уснувший в стойле,
а дочь его козой недоброй в лес
умчаться норовит – ей там раздолье!
Но дома подавай козе застолье!

Такую дикость ставлю ей в вину.
Жизнь рядом с нею – грустная баллада!
Извольте заглянуть вы в глубину
мечтательного этого уклада.

Что    мыслится    козе! Мол, обману
и принца, и судьбу и буду рада!
За принца выйти замуж – вот отрада!
Я падчерицу в    лужу    обмакну –
всё чище станет морда хоть когда-то»!
«Уймите лесничиху»! – принц махнул
рукой своим решительным солдатам,

а сам стоял в обнимку со штандартом,
прижав к ноздрям надушенный батист:
«Овца    хозяйка! Муж – лишь конформист»!
На миг возникла пауза. Горнист
команду продублировал стандартом,
гвардейцы отличились быстрым стартом…

«Я    крестницей    горжусь, чей путь тернист.
Сильна всегда я собственным мандатом.
Я – фея-вамп, а не святой Денис.
Являюсь с    головой    по важным датам, –
во тьме раздался смех за палисадом. –
Мой выход – откровенный бенефис!
На многое зрю в    корень,    а не вниз.
Тут судит то ли мозгом, то ли задом
хозяйка, возносясь. А муж завис
и стал при ней безвольным дубликатом…

Неважно мне, к дворцам идти иль хатам,
солома над стеною или фриз.
Увязан с    башмачком    мой бенефис.
Хрустальный ковш вдвойне хорош с мускатом.
Хрустальный блеск главенствует над скарбом.

Хрусталь на ногу   –  круче,    чем сервиз.
Теперь и чья-то    ножка    стала кладом…
А Золушке не    нужно    вовсе виз
в столицу и дворец. И я   могла    там
остаться и счастливой стать… когда-то.
Для крестницы сюрпризы – мой девиз!

Зачем же в лужу?! Дождь, взгляните ввысь,
вот-вот пойдёт, как подобает, с неба.
И   ты   на это всё, принц, подивись», –
во двор влетев, откуда ни возьмись,
сказала фея. Поль, как будто    не    был,

от феи затаился за углом,
а мачеха взметнула подолом
и к дому отшатнулась от гвардейцев,
своё от них спасая резво тельце…

овечье: не    предложат    ведь интим!
Глотать бы ей сейчас валокордин…
Но кто бы    изобрёл    для борзой бяшки?!
«Устал я от бессмысленных картин.
Девиц-то много, а башмак – один.
Теперь хрусталь всучат чумазой ряшке?!

Я – принц, а у меня бегут мурашки
с того, что бесхребетный я блондин», –
с презреньем отвернулся паладин
от туфельки, вручённой замарашке.
«С тобой мы принца, веришь, обхитрим?
Ну что же, испытай и    ты   экстрим,
проверь на башмачке свои ухватки.
Для принца рубим пятки всем за взятки», –
гвардейские насмешки столь остры,
что принцу убегать бы без оглядки…
А поодаль рыдали две сестры,
оплакивали сбитые в кровь пятки:
«В мечтаньях на   соблазны    мы щедры…
До свадьбы    заживёт    ли? Непонятки…
Невинны мы, красивы и бодры.
Принц нас не оценил лишь до поры.
У принца в голове не всё в порядке»!

         (продолжение следует)