Конкурс - Метаморфозы жанра в октябре 2024

Друзья, осень вступила в свои права и взялась за дело. За окном бал кружения падающих листьев. Жаль, что не так такого жанра "Вальс". Но есть один, удивительный и малоизвестный, имеющий общее с другими формами, где имеет место повторение. Раз-два-три-четыре, два-четыре-пять-шесть... Что это? Знакомьтесь:

         Итак, ОКТЯБРЬ - 2024 объявляется месяцем жанра формы:

               ПАНТУМ

   ПАНТУ'М (пантун) — малайская поэтическая форма, представляющая собой импровизированные четверостишия с перекрестной рифмовкой, четные строки каждого четверостишия (2-я и 4-я) полностью повторяются в следующем четверостишии уже как нечетные (1-я и 3-я); последнее четверостишие заканчивается первой строкой первого. Схема ПАНТУМА:

  А’БАБ БВБВ ВГВГ... ХАХА’.

   В таком цепном виде ПАНТУМ был усвоен французскими романтиками. В России первая попытка воспроизвести ПАНТУМ была предпринята в конце 19 в. П. Д. Бутурлиным. "Правильный" ПАНТУМ в 1914 создал В. Бородаевский:

Разносит вихорь сумрачный глагол
Бездомными червлеными листами.
Сойди ко мне в уединенный дол,
Коснись чела прохладными перстами!
Бездомными червлеными листами
Пестрят овраги и сожженный луг.
Коснись чела прохладными перстами,
Заворожи снедающий недуг.
Пестрят овраги и сожженный луг.
Зеленый луч дробится в сетке веток.
Заворожи снедающий недуг,
Твой поцелуй рассеянный так редок...
Зеленый луч дробится в сетке веток.
Смешливая синица прозвенит.
Твой поцелуй рассеянный так редок...
В какую даль лазурный взор стремит?
Смешливая синица прозвенит.
Стучит желна, подъемлясь по вершине.
В какую даль лазурный взор стремит?
Ведь ты моя... Ведь ты моя поныне?
Стучит желна, подъемлясь по вершине.
Там за холмом, трубя, манит рожок.
Ведь ты моя... Ведь ты моя поныне?
Пусть затаен язвительный упрек.
Там за холмом, трубя, манит рожок.
Заноет сук надломленной березы.
Пусть затаен язвительный упрек,
Я жадно жду, когда прольются слезы.
Заноет сук надломленной березы;
Вот дождь листов пурпуровый пошел.
Я жадно жду, когда прольются слезы.
Разносит вихорь сумрачный глагол.

 Но ещё немного истории: в малайской народной поэзии – это просто четверостишие с перекрёстной рифмой,  напоминает двухчастные русские частушки. Первое и второе двустишия (зачин и концовка) не имеют, как правило, прямой логической связи и сочетаются на основе звукового и/или образно-символического параллелизма. Зачин часто связан с образами природы, концовка содержит назидание.

  А вто то, что  у нас принимается за ПАНТУН, как показано выше,  называется ПРОШИТЫЙ пантун, состоящий из нескольких четверостиший, где каждая 2-я и 4-я строка предыдущего четверостишия используется как 1-я и 3-я последующего.

   Пантун отличается значительным тематическим разнообразием: любовный, сатирический и др. Изначально пантуны пелись; позднее стали рассказываться. В современной Малайзии исполнением пантуна начинается и заканчивается любое официальное мероприятие. Многие фразы из пантунов превратились в пословицы и поговорки.

  ПАНТУМ - одна из достаточно распространенных в англоязычной среде письменных дневниковых практик (подобно четким стихотворным формам как хокку, сонет, рубайи, газель или вилланель).

  Итак, получается, в  рамках дневниковых практик мы можем сочинять не только японские жанры без рифмы, но пантум-верлибр, не ориентируясь на требования рифмы (а иногда и ритма). У нас будет восемь оригинальных строк, которые повторяются определенным образом, создавая четыре четверостишия (см. пример ниже; строки в данном упражнении всегда должны повторяться именно в этом порядке).

   Кэйт Томпсон, описавшая использование пантума как дневниковой практики, предлагает брать недавнее яркое событие (или давнее, кому как проще) и описывать его восемью короткими фразами или словосочетаниями. Эти фразы - маркеры впечатлений, они могут быть про что-то "внешнее" или "внутреннее"; главное - чтобы вы по этим маркерам могли распознать чувство и настрой воспоминания. Вовсе не обязательно ваш пантум "доводить до совершенства", он не столько для публикации, сколько для вас самих. Самое интересное в пантуме - как смысл и настрой отдельных образов меняется, будучи помещен в разные места в структуре целого.

Пример (справа - номера оригинальных "строк"):

Каштаны на старой площади                1
Жонглеры на узких улицах                2
Драгоценные редкие встречи                3
Улыбки и разговоры                4

Жонглеры на узких улицах                2               
Как факел внутри - внимание                5
Улыбки и разговоры                4
Шоколад из Байонны за завтраком             6

Как факел внутри – внимание                5
Надтреснутый звук, дисгармония                7
Шоколад из Байонны за завтраком             6
сквозь боль прорастает доверие                8

Надтреснутый звук, дисгармония                7
Драгоценные редкие встречи                3
Сквозь боль прорастает доверие                8
Каштаны на старой площади   

              ПАНТУМ в творчестве Н.С. Гумилёва

    Н. С. Гумилёву были интересны стихотворные эксперименты. Он стремился к простоте и естественности, считая, что время формальных изысков давно миновало. По сути, это отвечало доминирующим тенденциям развития русского стиха». Полностью согласиться с данным утверждением сложно. «Формальные изыски» встречались у многих поэтов первой половины ХХ в. Рондо и рондели писали Б. Лившиц и И. Северянин, секстины — М. Кузмин и К. Липскеров, разные виды сонетов — Вяч. Иванов, С. Соловьев, А. Ахматова, Н. Гумилёв, ПАНТУНЫ — В. Брюсов, Е. Сырейщикова, Вяч. Иванов, В. Ходасевич и др.

      Наличие в лирике Гумилёва сонетов итальянского типа, провансальской баллады, хокку, терцин, октав и пантумов доказывает интерес поэта к «игре» с твердыми формами. Как вспоминает И. Наппельбаум, посещавшая студию Гумилёва при Доме искусств в Петрограде в 1921 г., «Гумилёв мечтал сделать поэзию точной наукой. Своеобразной математикой. Ничего потустороннего, недоговоренного, никакой мистики, никакой зауми. Есть материал — слова, найди для них лучшую форму и вложи их в эту форму, и отлей форму, как стальную. Только единственной формой можно выразить мысль, заданную поэтом. Беспощадно бороться за эту исключительную точность формы, ломать, отбрасывать, менять».

  К пантумам, как к стихотворному жанру, поэт обращался пять раз: в седьмой «Абиссинской песне» (1914-1916?), в стихотворении «Гончарова и Ларионов» (1917-1918), в пьесе «Дитя Аллаха» (диалог Птиц и Гафиза) (1916-1917?), в переводе «Малайских пантумов» Ш. Леконта де Лиля (1919) и в черновом наброске «Какая смертная тоска…» (1921).

      Жанр пантунов (у Гумилёва всегда — «пантум») упоминается в материалах П. Лукницкого: «В 1921 г. Гумилёв в Доме искусств читал лекции по теории поэзии начинающим стихотворцам. У меня имеется несколько листков записей, написанных столь бегло, карандашом, что разобрать их почти невозможно. Кем из студентов сделаны эти записи на предоставленных мне в 20-х годах этих листках, я не помню. Но на одном из этих листков я разобрал следующее объяснение той формы стихотворения, которая называется "пантумом": "...Повторение в стихах (плясового? — П. Л.) характера вначале. Позже повторы употребляются для оттенения одной мысли с разных сторон. ... Малайский пантум».

   Исследователь современной малайской поэзии В. Погадаев указывает, что пантун — «это миниатюрная поэтическая форма, четверостишие с перекрестной рифмовкой, распадающееся на два двустишия, которые обычно не имеют прямой логической связи и соединены по принципу звукового и (или) образно-символического параллелизма.

На ранней заре душистый жасмин
Я собирала в сосуд золотой;
Вставай поскорее, о господин, —
Солнце сияет над головой.

   В прошлом пантунами обменивались влюблённые. С пантунов начинается ныне любое официальное предприятие и ими же заканчивается. Пантуны отличаются тематическим разнообразием: любовный, сатирический, назидательный, заговорный. Сцепления нескольких четверостиший образуют т.н. прошитый пантун (пантун берикат), в котором вторая и четвертая строки первого пантуна становятся первой и третьей строкой второго и т.д. Благодаря усилиям А. фон Шамиссо Пантун под названием "пантум" был известен европейским поэтам В. Гюго, П. Варлену, Ш. Бодлеру и др.». В сложных формах пантуна важен особый ритм, идущий по принципу четыре шага вперёд — два назад.

     М. Л. Гаспаров в своих «Комментариях» к стихам русских поэтов рубежа XIX-ХХ вв. приводит следующее определение пантунов: «В малайской народной поэзии пантум (точнее, «пантун») — это импровизированные четверостишия (обычно с тематическим параллелизмом), иногда соединяемые в цепочку так, чтобы 2-й и 4-й стихи каждой предыдущей строфы повторялись как 1-й и 3-й стихи следующей строфы. Именно в таком «цепном» виде пантум был усвоен европейской поэзией (впервые — французскими романтиками), но широкого распространения не получил, примкнув к ряду твердых форм с повторами».

    Повторы в пантунах создают особый словесный орнамент, превращающийся в устойчивый узор, который, с одной стороны, делает твердыми и застывшими мотивы и образы, но, с другой — раскачивает их из стороны в сторону, придавая им каждый раз новый оттенок значения.

    Как же пришел Гумилёв к этому жанру?  В примечаниях к седьмой «Абиссинской песне» Гумилёв пишет: «Галлаская песня. В ней чередуются две темы: политического затруднения, кончающегося войной, и отвергаемой любви. Любопытно сравнить с малайскими пантумами. Возможно даже влияние при посредстве мадагаскарских малгашей, у которых тоже встречаются упрощенные пантумы». «Абиссинские песни» были собраны Гумилёвым во время его путешествий по Африке, они, «по указанию С. Б. Чернецова… восходят к достоверным источникам; перевод их осуществлялся с французского, при помощи сопровождавших Гумилёва толмачей». Сам заголовок отсылает к знаменитым мистификациям XVIII-XIX вв. — «Мадагаскарским песням» Э. Парни, к циклу П. Мериме «Гузла», «Песням западных славян» А. Пушкина. Между тем предполагается, что Гумилёв «песни» сочинил не сам, а перевел, в отличие от его же «Абиссинских песен» 1911 г., созданных «независимо от настоящей поэзии абиссинцев»9, — как писал поэт в 7-м номере журнала «Аполлон» за 1911 г.

   Простой параллелизм, сочетающий политические мотивы (первые два стиха каждого четверостишия) и любовную лирику (вторые два стиха), напоминает прозрачное строение малайских пантунов. Из 7-й песни можно создать два разных текста, один из которых наполнен именами королей, начальников армии, названиями племен, а другой полностью посвящен страданиям несчастного героя, отвергнутого возлюбленной. Но плавное перетекание одних стихов в другие усиливает эффект обеих частей: они как будто дополняют друг друга, лирическое переживание словно вторгается в политику и заставляет слушателя особенно реагировать на смерть Ягованы и Гаваью, а ощущение хрупкости границ страны, гордости и страха за воинов усложняет мотивы разлуки и одиночества героя:

Река Борода, мы слышали, стала полной,
Фитаурари Гаваью, мы слышали, умер.
Я смеялся зубами, не сердцем,
У меня живого отрезали душу.

   Гибель героев 7-й Абиссинской песни происходит только в первых стихах каждой строфы (гибнут воины): лирическая линия ограничивается описанием разлуки влюбленных («Прощай, девушка, ты отпустила волосы до спины, / Твой пробор всё длиннее и длиннее»11).

   Вероятнее всего, 7-я Абиссинская песня — лишь первый шаг к созданию русского пантуна, в котором будут соблюдены все правила жанра.

   В 1917-1918 гг. Гумилёв пишет оригинальное стихотворение, используя максимум возможностей этого жанра:

              Гончарова и Ларионов
                /Пантум/

Восток и нежный и блестящий
В себе открыла Гончарова,
Величье жизни настояще
У Ларионова сурово.

В себе открыла Гончарова
Павлиньих красок бред и пенье,
У Ларионова сурово
Железного огня круженье.

Павлиньих красок бред и пенье
От Индии до Византии,
Железного огня круженье —
Вой покоряемой стихии.

От Индии до Византии
Кто дремлет, если не Россия?
Вой покоряемой стихии —
Не обновленная ль стихия?

Кто дремлет, если не Россия?
Кто видит сон Христа и Будды?
Не обновленная ль стихия —
Снопы лучей и камней груды?

Кто видит сон Христа и Будды,
Тот стал на сказочные тропы.
Снопы лучей и камней груды —
О, как хохочут рудокопы!

Тот встал на сказочные тропы
В персидских, милых миньятюрах.
О, как хохочут рудокопы
Везде, в полях и шахтах хмурых.

В персидских, милых миньятюрах
Величье жизни настоящей.
Везде, в полях и шахтах хмурых
Восток и нежный, и блестящий.

    «Гончарова и Ларионов» — пантун, посвященный двум художникам-авангардистам, творчество которых было связано с Востоком.

   Наконец, у Гумилёва есть еще один пантун, записанный в дневнике П. Лукницкого от 18 февраля 1968 г., — «Какая смертная тоска…». Видимо, текст создан был как специальное упражнение для демонстрации особенностей жанра пантуна.

Какая смертная тоска
Нам приходить и ждать напрасно.
А если я попал в Чека?
Вы знаете, что я не красный!
Нам приходить и ждать напрасно
Пожалуй силы больше нет.
Вы знаете, что я не красный,
Но и не белый, — я — поэт.
Пожалуй силы больше нет
Читать стихи, писать доклады,
Но и не белый, — я — поэт,
Мы все политике не рады.
Писать стихи, читать доклады,
Рассматривать частицу «как»,
Путь к славе медленный, но верный:
Моя трибуна — Зодиак!
Высоко над земною скверной
Путь к славе медленный, но верный.
Но жизнь людская так легка,
Высоко над земною скверной
Такая смертная тоска.

   «Это стихотворение, — указывает П. Лукницкий, — в котором знаки препинания (кроме тире) мною расставлены произвольно, — весьма характерно для настроений Гумилёва в 1921 году. Он, как я не раз слышал от знавших его людей, проповедовал ту "истину", что поэт должен стоять над политикой и не вмешиваться в нее». В пантуне-импровизации шуточно обыгрываются политические взгляды Гумилёва, точнее, отказ от выбора одной из сторон: «Вы знаете, что я не красный, / Но и не белый — я поэт!». Каждый из этих стихов повторяется дважды, отчетливо дублируется, демонстрируя позицию автора: «Мы все политике не рады». Выход возможен лишь во вселенское пространство, в котором поэт равен сам себе: «Путь к славе медленный, но верный: / Моя трибуна — Зодиак! / Высоко над земною скверной / Путь к славе медленный, но верный». Изгибы стихотворного орнамента из маленького экзерсиса, предназначенного для учеников, позволяют выразить любимые мысли Гумилёва в изящной и сложной поэтической форме.

    Рассмотренные нами тексты, написанные Гумилёвым, обнаруживают интерес поэта к изящной форме малайской поэзии — пантуну. На рубеже веков (как XVIII-XIX, так и XIX-ХХ) в искусстве наиболее востребованной становится «экзотическая» тематика. Возможно, это связано с очевидным тяготением к литературным мистификациям, направленным на воспроизведение старинной народной поэзии, обостренному вниманию к «инородному». «Модернизм был эпохой повального увлечения экзотикой». Такие увлечения диктовала как идея постколониализма, так и близость постколониализма с постмодернизмом и деконструкцией. В монографии Л. Карьо и Ш. Режисмансе «L’exotisme: la litt;rature colonialе» указывается, что на рубеже XIX-ХХ вв. активная колониальная деятельность имела историческое значение: цивилизации, группировавшиеся возле Средиземного моря и Западных морей, распространились и на более далекие земли. Экзотическая тема пришла к русским авторам через творчество поэтов и философов Франции. Жирафы и леопарды в лирике Гумилёва были «порождены не подлинным морским и тропическим миром, не Африкой, а Монпарнасом… навеяны… Леконтом де Лилем, Бодлером». По мнению Л. Аллена, «тогдашняя Африка, в основном франкоязычная, привлекла сначала Гумилёва с тем большей силой, что ее самобытная культура была вся пропитана соками, исходящими из Франции». Восприятие Востока у русских поэтов преломлялось через увлечение французскими ориентальными мотивами. Таким образом, пантун в творчестве Гумилёва обрел двойственное звучание — восточное и западное.
                1
   ИТАК, постараемся выявить некоторые  особенности ЖАНРА ПОЭТИЧЕСКОЙ ФОРМЫ ПАНТУМ или ПАНТУН:

• пантун, как основа жанра - это миниатюрная поэтическая форма, четверостишие с перекрестной рифмовкой, распадающееся на два двустишия, которые обычно не имеют прямой логической связи и соединены по принципу звукового и (или) образно-символического параллелизма
• "прошитая" форма пантуна, берикат,  представляет собой чёткое чередование строк, сцепку, с повтором чётных в нечётных в последующем четверостишии. Последняя строка стихотворения повторяет начальную строку стихотворения
• обычно пишется четырёх стопным ямбом.
• Рифма всегда перекрёстная по всему тексту
• тематика может быть любой: любовной, сатирической, назидательной, заговорной и т.д.
• используется простой параллелизм, сочетающий, например, политические мотивы (первые два стиха каждого четверостишия) и любовную лирику (вторые два стиха), напоминает прозрачное строение малайских пантунов.
• может быть представлен в виде дневниковых записей путевых заметок, написанных, к примеру, верлибром, при отсутствии рифмы, или даже ритмической организации. Повторение в строках может принимать  в таком случае  афористичный или поговорочный характер. В стихотворении могут отображаться недавние события
• тяготение к восточному колориту. Соединяет в себе восток и запад. Форма представляет собой некий орнамент, подобный ориентальному искусству.


Удачи и вдохновения!

   По объёму ограничений нет!
               
******************************************************

   Итак, на этот конкурс будут приниматься стихи, ОПУБЛИКОВАННЫЕ в ОКТЯБРЕ 2024-го года на сайте Стихи.ру, относящиеся к РАЗДЕЛУ ТВЁРДЫХ ЗАПАДНЫХ ИЛИ ВОСТОЧНЫХ ФОРМ, в зависимости от выбора направления жанра.

   Наш конкурс, по определению, лучшего стихотворения, которое можно отнести к  ЖАНРУ ФОРМЫ ПАНТУМ /ПАНТУН/, ОПУБЛИКОВАННОГО В ОКТЯБРЕ, и  не в каком другом месяце ранее! Будем внимательны и проявим уважение к другим участникам. Все в равных условиях.

  Автор может предложить только ОДНО своё лучшее произведение опубликованное в ОКТЯБРЕ 2024 года. Будем внимательны! Принимаются стихи ОКТЯБРЯ, написанные до начала открытия статьи конкурса, если автор уверен в соответствии требуемому жанру.

Внеконкурсная ветка стихов не предусматривается.

   Не забываем, что наш проект Метаморфозы жанра, поэтому возможны новые открытия и неожиданные ракурсы! Дерзайте, поэты! Время позволяет! ОБРАТИТЕ ВНИМАНИЕ:
текст может быть отнесён к минимализму, в виде  катрена, подобно частушки с разделением на 2 двустишия, а также быть верлибром, который можно отнести к дневниковым записям при строгом чередовании заданных строк. Предпочтительным же будет считаться "прошитая" форма пантуна, берикат, с перекрёстной рифмой и 4-х стопным ямбом. Но другие варианты тоже будут приняты. Дерзайте!

Порядок заявки:
      
Имя  автора - название стихотворения - ссылка.

Это необходимый минимум. Желательно в одну строку.

Приём стихов будет осуществляться до конца ОКТЯБРЯ. Затем 1 НОЯБРЯ 2024 года будет объявлено голосование. Авторы, которые уклонятся от  участия в голосовании,  к следующему конкурсу не будут допущены.

Премиальный фонд конкурса:

1-е место - 500 баллов,
2-е место - 400 баллов,
3-е место - 300 баллов,
4-е место - 200 баллов,
5-е место - 100 баллов.

(количество призовых мест будет определено в зависимости от количества участников)

Желаем всем успеха И ВДОХНОВЕНИЯ для самовыражения и особого раскрытия своего поэтического дарования!

БЛАГОДАРИМ наших спонсоров! Благодаря их щедрости мы имеем возможность осуществлять наши проекты.

  **
Если ведущая не сразу отвечает по вопросу приёма произведения, это не означает, что с произведением что-нибудь не так. Значит, компьютер со всеми документами не рядом. Подождите, пожалуйста, в течении 2-х суток Вам обязательно ответят! Не стоит удалять заявку!
_______________

Иллюстрация: ар-нуво, Альфонс Муха

Ведущая и автор проекта Татьяна Игнатова