Сашка. Часть 4. 5-6

                5

          Дружба с Вадиком крепла. В жаркую погоду они  купались на Иртыше, вечерами же делали визит к дружкам, где убивали время за пьянством и шатанием по улицам. Сашка был весел, забыв об обещании устроиться на работу и помочь родне, он шагал по кривой дорожке, и был как конь, которому зашторили глаза. В самом деле, он не видел другую молодёжь, которая училась, работала, стремилась к цели, он жил по другую сторону забора от них. Зато каким-то собачьим нюхом находил дружков, похожих на себя. Недавно познакомился с двумя братьями. Старший из них, Вовка, где-то работал, однако вечерами вливался в сборище подростков - безработных хулиганов. Как человек обеспеченный, он отдал Сашке куртку. Неплохим оказался и его брат, Колька. Этот подарил Сашке крепкие туфли. Приодели. Но подъедаться у дружков или у нищей родни ему становилось с каждым днём всё стыднее. И он пошёл искать работу. Помыкавшись по предприятиям, пристроился учеником слесаря на автобазу. До обеденного перерыва  крутил  гайки,  в обед  голодал, так как горбушка хлеба с куском дешёвой колбасы – пайка из дома – не насыщали   организм. Иногда, из жалости, его подкармливал старый слесарь – шеф. Работа на голодный желудок после перерыва у Сашки не клеилась, за что уже получал  маты  от  мастера. А однажды умудрился сорвать живот, и едва дождался конца смены. У ворот его ждали Вадик с Колькой Фоминым.
          - Чё вцепился в живот? - спросил Вадик.
          - Надорвал, когда мотор снимали.
          - И на хрен тебе моторы! - воскликнул Колька. - Бросай работу!
          Не вовремя ему встретились дружки: корчась от боли, он решил последовать их совету.  Переночевал три ночи у Вадика. Домой не ходил: пусть  думают, что работает, иначе будут причитания Анны и бесконечные  вздохи бабушки.
 
          Он не мог, конечно, помнить,  какой  Анна была в   военные годы - был мал, поэтому не увидел перемены, которая случилась с ней, окунувшейся в трясину передряг. Теперь это была слабовольная женщина, мать – одиночка. А ведь в юности о любви мечтала. Сашка ещё не знал, хотя догадывался, что суровые судьбы – не исключение.

          Только на четвёртый день он решился придти  домой: питаться у Вадика стало неудобно. Когда проходил мимо спортзала, то остолбенел: Вовка, его брат, бил по груше. Всё такой же франт: на брючках  стрелки,  алая шёлковая рубашечка на выпуск.
          - Где пропадаешь, братишка? - спросил он, продолжая бить по груше.
          - Шатался с пацанами. А ты зачем приехал?
          - Я?... Да так. – И снова хлёсткие удары.
          На этом  разговор закончился, как будто не братья.  Дома  Сашка  ни  с  кем  не объяснялся;   не отреагировав на вопросительный  взгляд бабушки, в шкафу прихватил  кусок хлеба и вышел за дверь. Минуя спортзал, не взглянул туда. Отправился к Нине. Она его встретила радостно. Налив супу, усадила за стол.  Старая  бабка её была на месте, то есть, лежала на кровати, матери не было.
          - Уехала к сестре. Две ночи не будет, - объяснила Нина. - Так что  можешь переночевать у меня, если хочешь.
          - Хочу! - чуть не подпрыгнул Сашка, предчувствуя сладкую ночь.
          Легли на одну кровать. Сашка знал, что делать. Но Нина оттолкнула его:
          - Не для этого оставила. Хочешь дружить – давай, а нет, так убирайся!      
          Неожиданный отпор. Сашка, откинувшись на спину, полежал молча. 
          - Пойду, покурю. – Встал и поплёлся к двери.
          - Возвращайся, обнимемся и спать будем.
          Когда он закурил, из темноты к нему подошёл Витька Лыков. Сел рядом. Ему уже исполнилось шестнадцать лет, но выглядел он моложе Сашки. Улыбнувшись загадочно, прошептал:
          - Послушай, Машка Скорожилова в лес вечером придёт. Её родители в отлучке. Пойдём: нам её обоим хватит.
          - Не  хочу: она толстая.
          - Что тебе, на ней жениться? Всё равно от Нинки   не отломиться:  к  ней  уже подбирались – бесполезно.
          - Я только что её объездил, - соврал  Сашка,  задумав  хитрость,  чтоб  отомстить Нине за отказ. – Так что, Витёк, - он наклонился к пацану, -  теперь она даст и тебе. Иди и скажи: давай, покувыркаемся.
          Только проговорил, выходит во двор Нина – посмотреть, ушёл ли Сашка. А Сашка Витьку  подталкивает:  «Иди – даст».  Витька встал,  подошёл  к  девушке. Сашка начал наблюдать. Дружок его, наклонившись, что-то на ухо зашептал Нине. Но она, недолго слушая, ткнула его кулачком и, повернувшись, ушла. Витька ладонью ухватился за нос, вытирая кровь. Подойдя к Сашке, что-то хотел сказать, но Сашка встал и пошёл за Ниной. Она за столом сидела, плакала.
          - Ну и подлый, что ему наболтал? – Спросила.
          Шутка не получилась. Сашка резко встал и вышел  на  улицу. И к Витьке подступился:   
          - Чего брякнул ей?
          - Сказал, что раз тебе дала, то нечего ломаться…
          - Ух, придурок! - махнул рукой Сашка и подался восвояси.
 
                6

          Приближались осенние дни, но тёплой одежды у Сашки не было. Анне с бабушкой ему покупать было  не на что, итак кормили, последнее тратя. Понимал Сашка, что плохо живёт, старался реже объедать родню. Дружки подкармливали, но это было всё унизительней. И он стал подворовывать. Как-то катился на стыренном велосипеде – не успел сбыть, и  почувствовал удар. От неожиданности свалился на землю, поцарапав бедро. Воришку, вместе велосипедом, погрузили в машину и привезли в милицию. Там допрос учинили. Он своё: взял покататься, собирался отвезти. «Врёшь», - качнул головой сержант. « А зачем мне он? Я хотел поучиться. Он валялся у забора. Рухлядь». «Врёшь, воришка; знаю тебя: не работаешь, не учишься. Ладно, проваливай! Попадёшься всё равно» - брезгливо махнул рукою сержант.
          Сашка присмирел. От нечего делать ходил в спортзал. А брат его тут бывал часто. Однажды сюда  пришёл грузин, по имени Алик, У него на днях, оказывается, закончилась отсидка. Заметив интерес Вовки к кожаной груше, он предложил себя, в качестве соперника. И только когда расквасил Вовке нос, признался, что имеет первый разряд, и даже был в шаге от мастера, но помешала тюрьма. Самолюбивый Вовка стал упорней тренироваться и через несколько дней попросил ещё раз грузина постукаться. Закончилась потасовка печальней прежней: на Вовку несколько минут прыскали водой, с трудом привели в сознание. И ещё пару раз досталось ему от Алика. Несмотря на избиения, Вовка стал другом грузина. Их постоянно видели гуляющих по городу. Что привязало их друг к другу, не знал никто.
          Как-то пришёл Сашка домой, а Вовка у Анны на койке, сидит, весёлый, пьяный. Анна вышла из комнаты, смущённая. Сашке показалось, что Вовка её обидел. Неужели приставал? Сашка глянул в стол – ни корки хлеба. Подошёл к Вовке, попросил взаймы. Брат с небрежностью достал из кармана кошелёк, раскрыл и вытащил пару сотенных купюр. Но, помахав ими перед носом Сашки, засунул обратно, с усмешкой сказав:
          - Работать надо.
          Со злостью глянул на брата Сашка и отправился вон. Но куда? Дорог осталось немного, а в общем, одна – к Вадику. Там ужинали, и водка присутствовала. Налили и Сашке, но закуски было мало. Вышли с Вадиком из дома, направились к речке. У крайнего дома стоял грузовик. Обошли  его. Навстречу им двигался парень.
          - Опять к Нинке, - прошептал Вадик. - Я его видел у неё. Хочешь, разберёмся?
          Сашку не нужно было уговаривать: хмель, голод  и злость на брата выхода искали. Правда, он  засомневался: парень был широк в плечах, не в пример его другу. Но после того, как Вадик, остановившись, крикнул: «Разворачивай оглобли, паскуда! Нинку есть кому…», раздумывать было поздно. Парень остановился и наклонился; в его руке оказался кирпич. 
          - Брось, падла, половинку! - заорал Сашка и едва успел отвернуть голову. – Ну, гад, чуть голову не пробил! - Прохрипел он и вынул из кармана складник.
          Вадик, растерявшись, отключился от боевых  действий. Но парень решил продолжить баталию: шагнул к Сашке и выбросил навстречу кулак. Сашка пригнулся, кулачище скользнул по макушке. И в тот же миг он ткнул парня перочинным ножиком в грудь. Ткнул неумело: лезвие  пошло  на  закрытие, прихватив Сашке средний палец.  Морщась от боли, он отступил на пару шагов. Вадик стоял в сторонке, показывая рукой на парня, который  прижал ладонь к груди и был бледен. «Не может быть, - мелькнуло в Сашкиной голове. - Ведь нож закрылся».
          - Сашка, бежим! - опомнился Владик. – Зарезал…
          В отрезвевшей Сашкиной голове мелькнуло: « Убегать, убегать!»  Грузовик стоял на прежнем месте. Не думая долго, Вадик открыл кабину, тронул ключ зажигания, включил скорость. Сашка вскочил на подножку. Отъехали не далеко, сзади грохнул  ружейный выстрел: за ними бежал мужичок, видимо,  хозяин машины, с ружьём. Сашка успел заметить, что парень стоит в той же позе, придерживаясь за грудь; около него собрались люди. Вадик продолжал давить на газ, хозяин машины отстал. Доехали до переезда, где пришлось остановиться, пропуская поезд. Сашка  спрыгнул  с подножки  и направился к леску.
          - Стой! - Вадик не побежал за ним.
          - Чего? Прячемся!
          - Я же не резал. Пойду домой. Наделал дел ты. Надо обоим говорить, что он начал драку.  Ну, я пошёл.