Перечитывая Рубцова. Листья осенние

  Как известно, в планы Георгия Свиридова входила и музыка на поэзию Николая Рубцова. Позже можно будет поговорить и в целом о его задумке и её составляющих. Я же сегодня хочу сказать просто несколько соображений, почему выбрал композитор одной из частей грандиозного целого рубцовский "сон золотой". Так им обозначается стихотворение "Листья осенние". Выдающееся, глубокое стихотворение, на голову превосходящее и "Букет", и "Улетели листья с тополей" и некоторые другие общеизвестные произведения Рубцова.
  Конечно, размышляю гипотетически. Понятней с "Привет, Россия!" Там схожести поэта и композитора очевидней гораздо.
  "Листья осенние" - настоящий космос, куда поэту удалось вместить языческое, обнаженное чувствование русского бытия, отблески мифологии, растворение лирического героя в мире, в природе, в любимой им поре "осеннего распада", в трудно отличимом слиянии состояние её и поэта... Какое-то удивительно аскетичное ночное житие и - отчасти - гибельное просыпание утра осени и героя. Трепет сладости, по сути, горестного бытия и ощущение угрозы, окончания "золотого сна".
В кромешной ночи осени чудится "мгла мироздания", космос. Он не прервётся поэтом, не скажется им так, ради словца, а повторится чуть дальше:

Словно как в космосе,
Глухо в раскрытом окошке...

  Эти мглу, глушь, темень, пустоту оттеняет очень странный образ "мрачного всадника". Он мыслится как дух самих полей, лесов, как сказочный образ идущей по следу осени суровой зимы... Он то мрачен, то весел. Его "беспечность" сродни беспечности и естественности самой природы и её таинственных внутренних сил, духов. Нет, не только мыслящийся охотник, да и совсем не он чуется в странной поступи всадника.
  Что-то тревожное стоит за его тяжёлой поступью. Володетель лесов, посланник и вестник Зимы.
 Не по себе... Сладко уйти из "глухого космоса", из "мглы мирозданья" в совершенно незатейливый и спасительный быт. А он опять незаметно на первый взгляд поднимается к "космосу": из тёплой избы с печкой - "на сено под крышу чердачную":там, на чердаке, всё острей, обнажённей, чувствительней - и "ромашковый запах ночлега", и сена, и "грусть октября", и просыпание...
Мы всей душой вбираем его в себя с ропотом и жалобой живого, чующего угрозу, а затем и гибель, и завершение "сна золотого".
  "Какое могучее, воистину русское стихотворение!" - мог думать великий композитор, расслышав в нём пучины открывшейся и захлестнувшей его музыки шедевра.
  Но остается только сожалеть и гадать.
  Но ведь такой выбор Свиридова уже нас ободряет, не правда ли?

ЛИСТЬЯ ОСЕННИЕ

Листья осенние
Где-то во мгле мирозданья
Видели, бедные,
Сон золотой увяданья,
Видели, сонные,
Как, натянувши поводья,
Всадник мрачнел,
Объезжая родные угодья,

Как, встрепенувшись,
Веселью он вновь предавался, -
Выстрел беспечный
В дремотных лесах раздавался!..
Ночью, как встарь,
Не слыхать говорливой гармошки,
Словно как в космосе,
Глухо в раскрытом окошке,

Глухо настолько,
Что слышно бывает, как глухо...
Это и нужно
В моем состоянии духа!
К печке остывшей
Подброшу поленьев беремя,
Сладко в избе
Коротать одиночества время,

В пору полночную
В местности этой невзрачной
Сладко мне спится
На сене под крышей чердачной,
Сладко, вдыхая
Ромашковый запах ночлега,
Зябнуть порою
В предчувствии близкого снега.

Вдруг, пробудясь,
По лесам зароптали березы,
Словно сквозь дрему
Расслышали чьи-то угрозы,
Словно почуяли
Гибель живые созданья...
Вот он и кончился,
Сон золотой увяданья.