Битва

Молюсь, слов просьбы ощущая реже,
Ведь мысль одна, а сколько мне осталось жить?
Назад нельзя- свои без жалости прирежут,
Шагнуть назад- ведь значит отступить.

И локоть к локтю, ощущаю, как трясутся.
Такие же как я, кто в первый раз.
А те, кто был в бою, кричат и рвутся,
На тех, кто в поле против нас.

Мне не понятно это всё- не воин
Я пахарь, жнец, я деревенский сброд.
Не думаю, нельзя, что он достоин,
Тот князь, чтоб пред собою гнать народ.

Земля и власть ему нужны едино,
А я стою, чтоб дом мой не сгорел.
Его вассалы, мать мою, жену и сына,
Убили бы, коль я пойти не захотел.

Трубят, ещё чуть-чуть осталось,
Но все призывы пролетают сквозь меня.
Трясутся ноги, пот прошиб и сердце сжалось,
Да солнце над главой в зените дня.

Вперёд! - кричат, цежу сквозь зубы- Суки!
Бегу, ору, безволием рождая вой.
И меч с щитом желают бросить руки,
Но сразу же пырнёт, тот кто бежит за мной.

Но враг стоит, и вдруг я слышу- Стрелы!
И небо почернело в тот же миг.
Споткнулись те, кто мчался оголтело,
Пронзил насквозь не человечий крик.

Страх валит с ног, я укрываюсь,
Щита не струганным блином.
И словом Мама многократно заикаюсь,
И так хочу, чтоб это было сном.

Стук звонкий в дерево, как будто птицы
Клюют забытый на крыльце горох.
От ужаса немею, видя лица,
Тех, кто от сих птиц уже издох.

И вот моя наверно подлетает.
Но видно не она, не в этот раз.
Меня случайно кто-то прикрывает,
Стрелой пронзённый в правый глаз.

И я лежу под ним и словно слёзы
Со щёк моих стекает его кровь.
Нет! Я же сплю! И это грёзы!
В мгновение седеет моя бровь.

Уже не ощущаю, что творится,
Стук стрел втыкаемых похож на град.
О Боже! Не ужель не прекратится,
Древесно- оперённый этот смертепад.

Я затихаю, слыша хруст и стуки,
В атаку с нашей стороны пошли.
И ненавижу эти окровавленные руки,
Которые меня под трупами нашли.

Опять вперёд толкают в спину,
Всучив заброшенный мой меч.
Ну почему они хотят, чтоб я бы ринул,
Туда, где голова покинет середину плеч.

Всё различаю ещё мокрыми глазами.
Бегу в толпе, ору не человечески, как все.
И близится побоище с врагами,
На чей-то не дожатой хлеба полосе.

Я чувствую, уже столкнулись,
Те одиночки, что бежали впереди.
Мне больно, под стопами нашими колосья гнулись.
О боже, от войны, мои поля ты огради.

И всё плотнее к центру драки,
В нос резко ударяет запах- кровь!
Легко бахвалиться о яростной атаке,
Когда не открывается такая новь.

И вот попал и я, за мной замкнулись,
Ворота в прошлое, остатками бойцов.
Гляжу, как первые мечами замахнулись,
И смерти вдруг увидел истинно лицо.

Лязг стали приближается всё ближе,
Но как же драться- не махнуть рукой.
И ноги увязают в бурой жиже,
Из мяса, крови, хлеба, что не стал мукой.

Безумными глазами, на меня стремится,
Подняв топор, чужак, чтобы убить.
Но вдруг сломался пополам, я слышу- Надо биться!
Хотя бы для того, чтоб день сей пережить!

Наёмнику спасибо, спас от смерти тело,
И ринулся вглубь жатвы роковой.
А я машу мечом, впервые, так же неумело,
Как угрожающий, гортанью, порождаю вой.

И вот оно пришло, я в гуще битвы,
И окропился кровью мой метал.
Тут некогда мне вспомнить слово из молитвы,
Колю, рублю того, кто предо мною встал.

Нет времени, пропало, лишь мгновение,
Уйти от смерти и даруя смерть.
И покрывают, уходя в забвение,
Тела, и части их, земную твердь.

Удары, звяканье кольчуги, вопли.
Хрип ран грудных, распахнутые рты.
И учит подсознание- возможны только крови сопли,
Когда себе промедлить вдруг позволишь ты!

Ужасно, но я к смерти привыкаю,
Лишь чувствуя в руках, как я устал.
И видя образ этой твари, не смолкаю-
Нет глаз у смерти, лишь один оскал.

И становлюсь безумным, ощущая- надо!
Еще, еще, толкать, колоть, рубить.
Не кажется уже война исчадьем ада-
В ней надо просто убивать, чтобы дальше жить!

И ерунда, что подо мною слой из трупов,
Кровь пропитала всю одежду, мозг.
Я бросил щит, давно, считая глупо,
Его таскать, он защищает лишь от розг.

Ведь жив лишь только тот, кто первым,
В гортань направит свой удар.
Желанью убивать тот будет верным,
Кто с упоением вкушает сей кошмар!

И меч на меч, безумец на безумца,
Кто же из нас рождённый сын войны.
В закате окровавленного солнца,
При слабом зарождении луны.

И столь безбрежен выплеск злобы:
Мечи, как спички лопнули звеня.
И он, рождённый, из чужой утробы,
С ножом рванулся на меня.

Сцепились: ноги, сила, руки,
Толкает каждый свою сталь.
Звериное рычание двоих, желанье смерти звуки-
Прикончить эту вражескую тварь!

Мне повезло, и не имея опыт,
Зубами рву его горбатый нос.
В его руке с ножом, прошёлся ропот,
Мою пуская под откос.

И молнией кровавой, лезвие кинжала
Прошло по горлу моего врага.
Я не смотрел уже, как кровь хлестала,
Как дёргалась его нога.

Встал, обернулся, выставив железа жало,
Ну, кто ещё попробует со мной!
Я ощущал, что этого мне мало,
Что я на веки заболел войной!…

Колени грохнулись на трупы
И я победно поднимаю чей-то меч.
Князей с вассалами, две группы,
Не понимают, за кем осталась эта сечь.

Я весь в крови и чей же непонятно,
Кому скакать, в победный рог трубя.
И им я,- Сволочи! Кричу, хриплю невнятно.
В бою я дрался только за себя!