Судьба

Качается судьба подруги
в осеннем парке на прудах
мы говорим о старом друге
и о потерянных годах.
Листва сочувственно воздушна
ей то же улетать пора,
упавшей в лужу даже душно,
пора из парка в глубь двора.
Там пацаны, игра в войнушку,
ах эти новости страны,
делили раньше деды кружку,
махорку, рваные штаны.

Истории - глубинны всходы,
тут ляха жадная нога,
Днепр разделял чужие броды,
где гетманы сыны врага.
Её волнуют судьбы мира,
где Израиль, Ливан, война,
меня ж, слог милого кумира,
и боль, горючая струна,
что пролегла в закатной гонке,
кровавый след и чья вина,
как по ледку, по тонкой кромке,
под лёд скользнула тишина.

А тут: “ Я завтра в галерею,”
сказала тихо - “Красный мост”,
“придёшь?”, “Я кофе подогрею,”
 картин полно и новый гость,
молчу, я верю и не верю,
там ведь собор, искусства гроздь,
а комнатка с ключом от двери,
там для кашне и шляпы гвоздь,
ну что ж приду и сам проверю…
смеюсь, а дамочке поклон,
мы разошлись, как будто двери,
в парадном скрипнул камертон.

На утро дождик плачет с горя
закончен лета поводырь,
то ветры с Северного моря
холодный тянут к нам пузырь,
темно, встаю холодной мышкой,
зуб на зубок, не подобрать
халат и плед, сам кочерыжкой,
набрякла горла благодать,
туман, он как всегда хохочет,
невинный спрятал маячок
посмотришь вдаль, сидит как кочет,
на нити красненькой дьячок.