Вiдлуння Украiни - часть 7

Стихотворение «Поклик Радості» навеяло на меня воспоминания об очень жизнерадостном человеке, жительнице села Липовый Рог. С Марией Загний (Охонько) мы с мамой познакомились, как и со многими сельчанами во время сбора фольклора и предметов, которые стали экспонатами нашего этнографического сельского музея. Этих предметов накопилось столько, что любой городской музей мог только позавидовать. А ведь с областного краеведческого музея в Чернигове действительно приезжали и уговаривали маму отдать им все экспонаты. Но мама отказалась, более того она даже согласилась вступить в партию, ведь директор совхоза пообещал, что только после этого ей и выделит помещение под музей.  Помещение она получит лишь 10 лет спустя, а вот в партии, и в её членах она разочаровалась быстрее. И поскольку мама всегда говорила правду, не стесняясь озвучивать свои мысли, так, после первого же своего собрания сразу высказала: «в вашей партии порядочный человек не правило, а исключение.» Эта фраза ей обошлась дорого, но об этом позже, а сейчас вернёмся к нашей Марии.

Эта никогда не унывающая женщина привлекала меня в детстве своей особенностью, поскольку у неё вместо одной ноги был протез. И меня удивляло как она не просто ходила, а ещё и на велосипеде ездить могла. История её жизни не такая радостная как сама Мария. В детстве они с братом подорвались на немецкой мине. Брат погиб на месте, а она поплатилась ногой. Замужем была недолго, детей своих не было. Запомнилась она мне не только своей жизнерадостностью, но и нашей последней встречей. А случилось это, когда мама уезжала из села и поняв, что 6-комнатным музеем, который дал совхоз в здании бывшего детского садика, никто не будет заниматься, она приняла решение вернуть владельцам все ценные экспонаты музея, и мы вместе их разносили по домам. Мне тогда было очень жаль, даже обидно и за себя, и за неё, ведь столько сил было потрачено, столько времени. Так она мечтала и с любовью выстирывала каждую тряпочку с вышивкой или домотканый коврик, я расписывала стены в украинском стиле. Мы расставляли по тематикам каждую комнату, присматривали к каждой вещице самое удобное для неё место, что бы всё стояло там, где их лучше видно. И хотя мама никогда не подавала виду, я знала, что ей очень больно. Именно Мария в тот день не просто излечила эту боль, но и развеселила нас с мамой. Она была последней к кому мы пришли, вернуть мама хотела ею подаренную в 1987 году для музея икону Святого Сергия Радонежского. Мама протянула ей икону, а Мария, отмахнувшись весело ответила: «ну что вы, Лариса Алексеевна, оставьте себе!». Мама настаивала, опираясь на ценность иконы, о которой свидетельствует надпись с обратной стороны. Она объясняла Марии, что это очень ценная икона, ведь она подписана самим Жуковским в 1852 году повару князя Голицына. «Ну вот – отмахнулась Мария снова, - подумаешь, да мой дед и был этим поваром, он так вкусно всегда готовил у помещика, что видимо тот и подарил ему в знак благодарности.» Мама снова настойчиво тянула к ней руку с иконой, говоря ей что это семейная реликвия и она не может ею владеть. «Вы поймите, Лариса Алексеевна, я одна, икон у меня в хате много, смотрите, вон сколько их» и показала на угол центральной комнаты, где мы с ней и разговаривали. Там действительно, как в каждой украинской хате, весели иконы, а перед ними лампадка. «Я одна, - продолжала Мария, детей нет, вот помру, никто и не вспомнит меня, а вы вспомните, я знаю…»

Так эта икона и осталась у нас и ездит с тех пор со мной по всему свету. Это моя реликвия, мой талисман и моя память о нашем музее и о Марии, которой уже нет в живых. Я думаю и её душа созвучна этому стихотворению и парит на небе как птица, рассыпая нам на Землю свою любовь …