Реакционизм

— Э, и? А…
У… ну, да.
— Как. Ты. Здесь?
— Вчера или днесь?..

Мы срывали с палисадников цветы,
Впали в душу кладбищ кресты,
Наших корсаров пугались клесты,
Были сожжены обходы и мосты.
Мы как комета: освещали светом,
А сами сгорели в атмосфере.
А в настоящем заблудился где-то,
Я свой лишь в какой-то мере.
Чем тише скажешь, тем дальше едешь:
Видимо, я произнёс себе под нос.
Я избранных идей последыш,
Врос свод устоев и правил в торс:
Почему девочки без бурки, хиджаба, никаба?
Этого я никогда не мог понять.
К непокрытой обращаться не иначе как «баба»,
И клеймить, и камнями гонять.

Эй, женщина, эй, женщина! Зачем открыла рот?
Теперь нас осуждает весь честной народ.
Эй, женщина, эй, женщина! Зачем открыла рот?
Теперь у нас из-за тебя прибавилось хлопот.

Я старик, но с оболочкой юной —
Кравченко явно меня поймёт.
Говорю, что не доволен новой «Дюной» —
Фанат немедля достаёт пулемёт.
Мне звонок на Samsung Galaxy S3,
Моя самая любимая модель.
Отдал бы во всех категориях гран-при,
Надень на дефиле её модель.
Когда я впервые попробовал вок,
Для меня это был гастрономический шок.
С тех пор его я поедаю ежедневно,
Пусть даже это для фигуры плачевно.
Счастья не могу найти нигде:
Ни в газировке, ни в чипсах, ни в играх,
Но это лучше, чем быть на посте,
Акупунктуры куклой вуду в иглах.

Пиво — мерзость и горечь,
Вино — коварная сволочь.
Важнее для меня кофеин и гуарана,
Чем ЗППП и бактерий икебана.

Убивая вкупе себя и природу,
Курю вкуснейший Беломорканал.
Да, полегло много от него народу,
Зато я импозантен, крут и не трепетал.
Музыка — сердца непрямой массаж,
Но только раньше, а теперь…
Висок и острый карандаш,
Просто какофоний канитель.
Я подобный шлак не принимаю никак,
Поэтому пусть в плеере Калинников поёт,
Он освещает этот умственный мрак,
Он моим эмоциям жизни придаёт.

Я давно ищу граммофон и трубку,
Но у нас никак не могу отыскать.
В меня впитается ретро, как в губку,
И буду в экзальтации летать.

Любовь в детстве умерла от побоев,
Но теперь я не могу найти её вновь,
Перезнакомив всевозможных изгоев,
Я тщетно разбивал голову в кровь.
Тогда мои родители жили,
Я был молод, не выросло пузо.
А теперь обвисшие брыли,
И тело точь-в-точь как огузок.
Помню: я на грядке с тяпкой,
Когда так было ярко.
Тогда всё было хороше;й,
А теперь один мрак и синяки от петлей.
Я, как бы ни пытался, сквозь года — неизменен:
Зарыли ноги, залили формалином.
Не заляпайте полу; пиджака, он очень ценен:
За индульгенции купил на поле минном.

Когда Даня становится баней,
Когда Катя становится котей,
Когда Лиза становится лирой,
Когда Рома становится ромбом.