Таланту Льва Толстого. Обязанность честных людей?

   Все видят, что дела идут так скверно, что это нельзя так оставить
и что обязанность всех честных людей противодействовать по мере сил.
    Что ж честные люди могут сделать? — слегка нахмурившись, сказал Николай,
чувствуя после слова Пьера  «противодействовать» прилив возмущающих сил.
    Вот что, – ответил Пьер,  - положение в Петербурге вот какое: государь ни во что не входит.
Он весь предан этому мистицизму (мистицизма Пьер никому не прощал
и особенно  тем, кто в мистику уходит). Государь ищет только спокойствия
и спокойствие ему могут дать только те люди sans foi ni loi* (* без совести и чести),
не знающие без императора покоя,
которые рубят и душат всё сплеча: Магницкий, Аракчеев и tutti quanti...** (**и тому подобное),
они не ведают иное.
  Ты согласен, что ежели бы сам не занимался хозяйством, а хотел только спокойствия,
то, чем жёсточе бы был твой бурмистр, тем скорее ты бы достиг цели? —
обратился Пьер к Николаю.
    Ну, да к чему ты это говоришь? — сказал Николай. Я что-то не знаю?
    Ну, и всё гибнет, - продолжил Пьер.
В судах воровство, в армии одна палка: шагистика, поселения, - мучат народ,
просвещение душат - без него задыхается народ!
Что молодо, честно, то губят! Все видят, что это не может так идти.
Все слишком натянуто и непременно лопнет, — говорил Пьер – лопнет, если идти по такому пути
(так с тех пор, как существует правительство и наши люди,
вглядевшись в действия какого бы то ни было правительства, - всегда говорят люди).
    Я одно говорил им в Петербурге - князю Федору и им всем.
Содействать просвещению и благотворительности – от этого, разумеется, хорошо всем.
Цель прекрасная; и всё;
но в настоящих обстоятельствах надо другое , прекрасно - не всё!.
 Этого мало и я им говорю: теперь нужно другое.
Когда вы стоите и ждёте, что вот-вот лопнет эта натянутая струна, а вы стоите в покое;
когда все ждут неминуемого переворота,  надо как можно теснее и больше народа -
взяться рука с рукою,
чтобы противостоять общей катастрофе.
Всё сильное, молодое, 
притягивается туда и развращается,
и уходить  от катастрофы не собираается!
Одного соблазняют женщины, другого почести, третьего тщеславие, деньги —
и они переходят в тот лагерь, где всё за деньги!
Независимых, свободных людей, как вы и я, совсем не остаётся.
Я говорю: расширьте круг общества; mot d'ordre*** (*** лозунг.) –
пусть будет не одна добродетель,
но независимость и деятельность!
     Да с какою же целью,— вскрикнул Николай, - эта деятельность?
И в какие отношения станете вы к правительству?  В чём их прелесть?
     Вот в какие! – продолжал Пьер. –
В отношения помощников: общество может быть не тайное, ежели правительство его допустит.
Оно не только не враждебное правительству, но это общество настоящих консерваторов.
Их оно допустит!
Это не только моя мысль и слово! -
Это общество джентльменов в полном значении этого слова.
Мы только для того, чтобы завтра Пугачёв с толпой вооружённых, недовольных всем людей
не пришел зарезать и моих, и твоих детей!
И чтобы Аракчеев не послал меня в военное поселение для защиты от опасности,
мы только для этого боремся  рука с рукою, с одной целью общего блага и общей безопасности.
    Да. Но тайное общество - следовательно, враждебное и вредное,
которое может породить только зло, — возвышая голос, сказал Николай, - и оно не иное.
   Отчего? – ответил Пьер. - Разве тугендбунд,* который спас Европу,
произвёл что-нибудь вредное?
(Тогда ещё не смели думать, что Россия, победив, спасла Европу!).
Тугендбунд - это союз добродетели, это любовь, взаимная помощь;
это то, что на кресте проповедовал Христос. Взаимопомощь!
    Это для  колбасникам  тугендбунд, — послышался громкий, решительный голос Денисова, -
а я этого не понимаю,
да и не выговог'ю, всё сквег'но и мег'зко, я согласен, только тугендбунд я не понимаю,
а не нг'авится — так бунт, вот это так!
Je suis vot'e homme!;( Тогда я ваш!) - Вот этак!
   Ты говоришь, что у нас всё скверно и что будет переворот, - ответил Пьер -
я этого не вижу;
но ты говоришь, что присяга условное дело и на это я тебе скажу:
что ты лучший мой друг, ты это знаешь,
но, составь вы тайное общество, начни вы противодействовать правительству,
какое бы оно ни было, я знаю, что мой долг повиноваться ему. Понимаешь?
Ты этого не хочешь?
И вели мне сейчас Аракчеев идти на вас с эскадроном и рубить —
ни на секунду не задумаюсь и пойду. А там суди как хочешь.
   ____
* Тугендбунд («Союз добродетели»; нем. «Tugendbund») -патриотическое общество в Кёнигсберге, Пруссия. Существовало с апреля 1808 года  по январь 1810 года.
 ____________
Л. Н. Толстой. Война и мир. Эпилог. Часть первая.
XIV
— Всё о том же и о том же, — сказал Пьер, оглядываясь вокруг себя. — Все видят, что дела идут так скверно, что это нельзя так оставить, и что обязанность всех честных людей противодействовать по мере сил.— Что ж честные люди могут сделать? — слегка нахмурившись, сказал Николай.  .…
   Вот что. Положение в Петербурге вот какое: государь ни во что не входит. Он весь предан этому мистицизму (мистицизма Пьер никому не прощал теперь). Он ищет только спокойствия, и спокойствие ему могут дать только те люди sans foi ni loi ;3, которые рубят и душат всё сплеча: Магницкий, Аракчеев и tutti quanti...;4 Ты согласен, что ежели бы сам не занимался хозяйством, а хотел только спокойствия, то, чем жесточе бы был твой бурмистр, тем скорее ты бы достиг цели? — обратился он к Николаю.— Ну, да к чему ты это говоришь? — сказал Николай.— Ну, и все гибнет. В судах воровство, в армии одна палка: шагистика, поселения, — мучат народ, просвещение душат. Что молодо, честно, то губят! Все видят, что это не может так идти. Все слишком натянуто и непременно лопнет, — говорил Пьер (как, с тех пор как существует правительство, вглядевшись в действия какого бы то ни было правительства, всегда говорят люди). — Я одно говорил им в Петербурге.— Кому? — спросил Денисов.— Ну, вы знаете кому, — сказал Пьер, значительно взглядывая исподлобья: — князю Федору и им всем. Соревновать просвещению и благотворительности, все это хорошо, разумеется. Цель прекрасная, и все; но в настоящих обстоятельствах надо другое.В это время Николай заметил присутствие племянника. Лицо его сделалось мрачно; он подошел к нему.— Зачем ты здесь?— Отчего? Оставь его, — сказал Пьер, взяв за руку Николая, и продолжал: — Этого мало, и я им говорю: теперь нужно другое. Когда вы стоите и ждете, что вот-вот лопнет эта натянутая струна; когда все ждут неминуемого переворота, — надо как можно теснее и больше народа взяться рука с рукой, чтобы противостоять общей катастрофе. Все молодое, сильное притягивается туда и развращается. Одного соблазняют женщины, другого почести, третьего тщеславие, деньги — и они переходят в тот лагерь. Независимых, свободных людей, как вы и я, совсем не остается. Я говорю: расширьте круг общества; mot d'ordre;5 пусть будет не одна добродетель, но независимость и деятельность.Николай, оставив племянника, сердито передвинул кресло, сел в него и, слушая Пьера, недовольно покашливал и все больше и больше хмурился.— Да с какою же целью деятельность? — вскрикнул он. — И в какие отношения станете вы к правительству?— Вот в какие! В отношения помощников. Общество может быть не тайное, ежели правительство его допустит. Оно не только не враждебное правительству, но это общество настоящих консерваторов. Общество джентльменов в полном значении этого слова. Мы только для того, чтобы завтра Пугачев не пришел зарезать и моих и твоих детей и чтобы Аракчеев не послал меня в военное поселение, — мы только для этого боремся рука с рукой, с одной целью общего блага и общей безопасности.— Да; но тайное общество — следовательно, враждебное и вредное, которое может породить только зло, — возвышая голос, сказал Николай.— Отчего? Разве тугендбунд, который спас Европу (тогда еще не смели думать, что Россия спасла Европу), произвел что-нибудь вредное? Тугендбунд — это союз добродетели, это любовь, взаимная помощь; это то, что на кресте проповедовал Христос.
… Это колбасникам хог'ошо тугендбунд. А я этого не понимаю, да и не выговог'ю, — послышался громкий, решительный голос Денисова. — Все сквег'но и мег'зко, я согласен, только тугендбунд я не понимаю, а не нг'авится — так бунт, вот это так! Je suis vot'e homme!;6
   Ты говоришь, что у нас все скверно и что будет переворот; я этого не вижу; но ты говоришь, что присяга условное дело и на это я тебе скажу: что ты лучший мой друг, ты это знаешь, но, составь вы тайное общество, начни вы противодействовать правительству, какое бы оно ни было, я знаю, что мой долг повиноваться ему. И вели мне сейчас Аракчеев идти на вас с эскадроном и рубить — ни на секунду не задумаюсь и пойду. А там суди как хочешь.
3) – без совести и чести.
4) – и тому подобное (итал.).
5) – лозунг.
6) - Тогда я ваш!