Портрет неизвестного

Кто это в зеркале? Тень, промелькнувшая мимо.
Ночью был трезв, и с утра я себя узнаю;
Вроде лицо... Или белая маска без грима?
Где-то звучат причитания: Баю, баю'.
Может быть за'пил? Вижу миры сквозь бутылку,
а под ребром своим — красно-багровый тюльпан.
Это же сердце моё там трепещет на вилке,
в блюдцах глазниц серебрится лазурный туман.
Кто подмигнул мне, кто усмехается криво?
Кто ты двойник? Сдай потихоньку назад...
Нож разрезает глаза мои - чёрные сливы,
косточки слов возвращать всем святым в небеса.
Сверху к затылку слетаются белые птицы,
в пламя огня, в золото рыжих волос.
К чёрту рубашку! Я же хотел плащаницу,
веточку вербы и россыпь багряную роз.
Чьим-то проклятьем стираю размазанный грим.
Чьи-то суды приговоры сшивают мне ложью...
Я же хотел вслед Андрею зайти в Третий Рим,
но оказался раздетым до нитки заложником...
Гвозди ладонью держу? Перламутровый бисер.
Только не знаю кому насыпа'ть от души.
Острое жало копья так похоже на глиссер...
Слёзы скорее, вино, мне до дна осуши.
Чаша моя... Там вода закипает для кофе.
В стену стучаться затылком — не приступ, а квест.
Кто там стоит в зеркалах у подножий Голгофы,
и выбирает по росту свой собственный крест?
Где телефон? Нужен ли повод для Скорой,
с красным крестом и сиреной лихих колесниц?
Я же хотел быть пророком, художником, вором
и получить тот же самый размер плащаниц.
Дайте перо! Не ломать же о плоть свою копий.
Дайте мне шума. Хочу быть судим на миру'.
Разве Иисус не был творцом всех утопий?
Разве не он опрокидывал вашу игру?
В сторону стол, приношения, жертвы и лепты,
шахматы, карты и кубики белых костей!
    Что ж, соглашусь, не поэт я, а тень эпилептика...
Лично распят сам собой на бумажном кресте.