Бездушная симфония

Чтобы стать настоящей музой надо иметь два качества: обаяние и равнодушие.
Добрые, отзывчивые, сострадающие и заботливые, как бы красивы они не были, обречены на участь "жены и верной подруги поэта". Они будут подносить ему тёплый бульон, когда он в горячке шепчет чужое имя, и рожать детей, боготворящих папА. Они будут покорно ждать его поздних, пахнущих раздражающе резкими духами, приходов и мягко гладить его по голове, пока он грубо и отчаянно отчитывает своего "милого друга", мстя за непокорность той, которая охладела к нему.
Настоящая муза с детства выучила партитуру "Бездушной симфонии". За кульминацией, верная строгой форме, следует часть allegro, предшествующая скоростной коде.
Увертюра быстра и внезапна, но при этом тиха и романтична. Именно к тебе, к твоему горячему и жаждущему страсти сердцу, обращается она тихими заманчивыми переливами скрипок. Именно тебе, поэту, ищущему вдохновения и страсти, флейты нежно обещают раскрыть тайны любви. Ты не обращаешь внимания на предупредительный рокот ударных, предвещающий трагедию. Твоё сердце отчаянно патетичным вокализом  перекрывает весь оркестр.
Твоя новая муза являет собой образец всех добродетелей разом, которые чудом умещаются в одном теле: она красива и мила, прекрасно образованна и владеет языками, музицирует и танцует, смеётся над твоими шутками и умеет развеселить тебя.
"Что ещё нужно для счастья?" - все чаще задумываешься ты, беспредельно скучая, как только покидаешь её жилище, этот дивный уголок рая. Жена на её фоне кажется обывательски-скучной и до тоскливости глупой. Начинают раздражать дети, прежде нежно любимые.
Все то время, что приходится провести вдали от музы, полностью посвящено ей. Неважно, едешь ли ты выбирать ей подарок, пишешь ли горячие строки или прихорашиваешься перед долгожданной встречей - перед глазами стоит лишь её лицо, лишь её улыбка. Любой, посмевший нарушить мечты о прекрасном видении, достоин ярости Зевса.
Каждая встреча расцветает в твоей душе новым бутоном. Будь твоя воля, ты бы не расставался с ней и на миг, но у неё находятся неотложные и обязательно очень важные дела. То она участвует в благотворительном концерте, то организует вечер в помощь детям-сиротам. Её дела безупречно достойны, так что даже влюблённый безумец не сможет возражать. Но каждый миг в разлуке делает моменты встречи все более захватывающими, острыми и яркими.
Если в первый миг ты даже не мог себе представить, что это божественное создание снизойдет бросить свой взор на тебя, то представь ту вершину счастья, на которую возносит тебя обладание этим безупречным телом, этим воплощенным изяществом и грацией? К твоему изумлению, все происходит гораздо быстрее, чем ты мог себе представить. Её тонкая продуманная игра опутывает тебя паутиной страсти и обстоятельств, приводящих к кульминации твоей страсти. Она то нежна, то раскованна, то стыдлива - все под стать твоему настроению. Из её губ доносится жаркий шепот:
- Господи, такого я ещё никогда не испытывала! Только ты можешь так чувствовать меня! Только тебе я могу так открыться!
Эти слова входят в твоё сердце инъекцией наркотика. Снова и снова ты готов будешь отдать всё, что тебе принадлежит, лишь бы услышать их вновь.
День за днем вы становитесь все неразлучнее, все теснее сплетаются ваши интересы и мысли.. Ты думаешь лишь о том, как порадовать её, как поразить.

Адажио
Провожая её на перрон, ты ещё не знаешь, что ждёт тебя впереди. Мольбы и взаимные клятвы любви перемежаются слезами. Она уезжает всего на несколько дней, но разлука даже на миг немыслима для тебя. Дрожащими пальцами ты снимаешь и протягиваешь ей медальон - подарок твоей умершей матери, с которым ты ни расставался ни на миг.
После её отъезда город пуст и мрачен. Уличная вонь особенно мерзка, воздух слишком холоден, река - просто обесцвеченные помои.
Дома не лучше - дети особенно пронзительно капризничают, жена чересчур угодлива и мила, служанка необыкновенно тупа..
Ты погружаешься в черную меланхолию. День за днём ты, не вставая с кровати, глушишь рейнвейны и пишешь письма. Все слова, будто сговорившись, блекнут и разливаются несвязным бредом. Ты остервенело рвешь бумагу до тех пор, пока вся комната не оказывается усыпана конфетти беспомощных попыток облечь в буквы неземное.
14.11.23

Allegro
К дню ее возвращения струны твоих нервов вибрируют так, что поезд не вползает, а влетает под крышу вокзала. Твоя жажда встречи, ненаполненность и ожидание зудят так, что первым делом ты начинаешь с упреков. Почему так долго? Каждый день без нее был для тебя пыткой.
Но что это? Вместо той искренности понимания на тебя смотрят равнодушные ледяные глаза. Губы, те самые страстные, нежные, умелые губы, говорят какие-то слова, которые мозг отказывается воспринимать. Как в немом кино ты смотришь, как шевелятся ее губы, руки поправляют волосы, и, наконец, она делает шаг назад, нетерпеливо цокая каблучком туфли.
Вокзал накрывает маревом твоей ярости. Не может быть никаких причин, чтобы унять ее. Ты то кричишь, то вдруг, унижаясь, рыдаешь, ты сам – всё, и скорбь, и ярость, и судья, и палач… Ее губы кривятся в саркастичной усмешке. Похоже, ты не первый, кто так себя показал ей.
Она подхватывает ручку чемодана и не торопясь проходит мимо. Мимо твоего шока, океана ненависти, в котором идет ко дну вся неземная любовь, мимо того мира, который ты создал для нее и подарил ей одной. Еще минута – и запах ее духов растворяется в сотне других. Она ушла.

Кода
В голове заевшим мотивом звучат и звучат ее слова «Только ты знаешь, как сделать меня счастливой! Только ты… Только ты…». На улице холодно и стыло, желтое солнце нехотя вылезает из серых тепловых облаков только для того, чтобы отбросить тень от грязных куч снега на скользкий асфальт.
Жена и дети превращаются в размытый неприятный фон. Ты перечитываешь свои строки, вновь и вновь погружаясь в начало симфонии. Ты жаждешь снова и снова услышать ту мелодию флейт. Ты алкаешь того предвкушения встреч, которое питало твои чувства, эмоции, дарило тебе вдохновение, которого хватило бы на «Войну и мир»…
Она молчит. Не отвечает на письма, звонки, телеграммы… Она где-то ходит по улицам этого города, но ее больше нет для тебя.
В календаре вычеркиваются даты тишины. Календарь испещрен красными рубцами.
«Сто», - шепчешь ты себе, - «Пусть будет сто».
На 99-й день часы-ходики останавливаются сами по себе. В доме воцаряется давящая тишина. Тьма за окном призывает к себе. В сейфе лежит пистолет. Ты уже много раз думал об этом. В сейфе лежит пистолет.
Снежная слякоть пытается не дать сосредоточиться, мелко путая ноги. Созданный тобой и ей мир встает перед глазами и не дает увидеть дорогу.
В ее окнах виден свет. Она наверняка дома, в тепле и уюте. Ты нетерпеливо жмешь на звонок. Звук колокольчика воскрешает в памяти недавнее прошлое – когда тебя здесь ждали. Скулы сводит от боли, зубы сжаты до скрипа.
Мелодия флейт перекрывается грохотом барабанов. В мешанине звуков уже перестает угадываться лейтмотив. «Только ты… Только… Ты».
Симфония всегда заканчивается кодой. На сцене останется один. Или одна.
Выстрел прозвучит среди финального аккорда – и не будет услышан зрителями. Под бурные овации героиня соберет дань своей красоте и обворожительности – охапки цветов, яркие и колючие.
Зрительный зал опустел. Она уехала.
6.10.24