На 119-ю годовщину погребения Мирры Лохвицкой

Где ты, Забвенная, счастья не знавшая,
Юность нетленная, Гроздь неувядшая?
Старое тихо Никольское кладбище.
Мрачные бюсты, как идолы капища.

Где же ты? Долгие тщетные поиски.
Прячут могилы закатные отблески
Охрой в надгробия и эпитафии,
В надпись девизов былой биографии.

Долго искал я твою усыпальницу.
Лавра звонила героям за здравицу.
Павшие листья сгребали монахини.
Муза спустилась голубкою вяхиря

И указала твой крест над могилою,
Став статуэткой на ней сизокрылою.
Я оробел, словно перед святынею,
Аудиенцию давшей богинею.

И у подножья гробницы с прошением
Лиру свою положил приношением,
Чтобы богиня наполнила звуками
Грёз вдохновенья, любовными муками.

В день погребения сто девятнадцатый
Прах поэтической эллинской грации
Я потревожил своим посещением.
Небо нахмурилось от возмущения.

Брызнули слёзы небесными каплями.
Словно угрозы дождь с неба накрапливал.
Мок я и думал о жизни и бренности
И преходящем характере ценностей.

Мир шёл сознательно на конфронтацию,
Крови и бунта ценя агитацию.
Ты ж, принимая лик кроткого гения,
Пела всем песни любви и терпения.

Зависть чужая и непонимание
Жабой душили тебя до отчаянья
И на любовь и талант твой в отмщение
Ставили пробу - табу извращения.

Ты оказалась одна в заточении
И приняла безысходно мучения,
Бедная, только душою свободная,
Злобному миру для злости негодная.

Нет в изголовьи скорбящих паломников,
Уединения робких любовников.
Только кресты и надгробия стёртые,
Склепов замшелых развалины мёртвые.

Спи, укрываясь зелёными кронами,
Под остролистыми нежными клёнами.
Память жива о тебе поколения.
Будят для жизни сердца песнопения!