Деревня липки

Указатель на убитой остановке
Проржавевший,обезличенный и хлипкий.
Наша Катька,аккуратно хмуря бровки,
По слогам произнесла названье - "ПИп - ки".

Что за ПИпки, е - мое еще такие?
Не резонен ли "пипец" при всем при этом?
Леонардо написал портрет СаскИи,
А картина - то была автопортретом.

Ну конечно, просто буква облысела.
А деревня называется как садик.
Словом "ЛИпки" эта вывеска висела,
А потом произнеслась прикола ради.

Привезли нас, горемычных, на картошку.
Глухомань, тоска районного масштаба.
В белых струпьях, как ободранная кошка,
Красный лозунг председателева штаба.

Пасторали озирая повсеместно,
И запутавшись в стеблях чертополоха,
Представлял себя подспудно, если честно,
В ипостаси одураченного лоха.

Захотелось окунуться в шумный город.
Ночь нежна, и он - как праздничная пицца.
Здесь я ЛИсом интернетовским упорот,
А в столице, да знакомые все лица.

Там дружбан твой в одиночку куролесит,
И твоя ЛуИ, любимая ливретка.
Тут такие брат, немерянные вЕси,
Да и рейсовый автобус ходит редко.

А вообще - то здесь довольно живописно.
И напрасно я душой кривить не буду.
Вон как яблоки в садах красиво виснут,
И прудА бельмом поддернутое блюдо.

И безмолвная, но грозная такая,
Старой церкви обезлюдевшая мекка,
И крестом своим воронам потакая,
Колокольня девятнадцатого века.

В основании ее стоит огромный,
Снятый колокол еще большевиками.
Безголосый, и по - старчески нескромный,
И стреноженный вокруг борщевиками.

В этой церкви, как мы выяснили позже,
Оборудовали склады под картошку.
На жирафов здесь колхозники похожи,
И еще на птеродактилей немножко.

Шею вытянув в желании спиртного,
И расправив перепончатые крылья,
Мужичок в прикиде клоуна смешного,
Над собой вершИл похмельное насилье.

Извини земляк, ничем помочь не можем.
Ты же знаешь, что водяра по талонам.
Мы и сами у магаза прутья гложем,
Что б затариться советским эталоном.

Вижу я грядАми вздыбленное поле.
Вот где наша притаилась безнадега.
Поясничные вынашивая боли,
Вдоль него струится мокрая дорога.

Это поле летом Ярко и крикливо.
Осень вносит беспощадно коррективы.
А зимой оно протяжно и тоскливо,
На виду покрытой мглою перспективы.

Оседлал мужик ушатанный свой трактор.
Громко прет,худым закрытый перелеском.
И дождя в уме учитывая фактор,
Из классического жанра крут довеском.

Нас к старушке поселили с пацанами.
Старый дом ютится на краю деревни.
В огороде сорняков ревет цунами,
И борзеют избалованные рЕвени.

А старуха начала копать картошку.
Рядом шустрая собачка суетится.
Словно Элли говорливого Тотошку,
Бабка пса прибить лопатою грозится.

Надо бабушке помочь - погнали, парни.
Может после первачку нальет маленько.
Рассыпается закат, как мишка БАрни,
Недоеденной, раскромсанной печенькой.

С первачком мы с пацанами облажались.
Молока парного выставила бабка.
Губы Ежкины от ненависти сжались,
И дрожала ее высохшая лапка.

Ну, пойдем - те что ли в клуб,покажем местным
Нашу удаль молодецкую, шальную.
И что б не был вечер дАрмовым и пресным,
Раздобудем может, чарочку хмельную.

Мы нащупали карманы не пустые.
У крыльца шпана в фуфайках колготИтся.
И мы сами любим фУфаны простые -
В них как раз в толпе с подельниками биться.

И сюда дошла столичная зараза.
Психология проста - в коня и в дЫшло.
Под капотом лошадей табун у КРАЗа,
У него гонять по городу не вышло.

Солнце красным воссияет спозаранку.
Да, суровый со шпаною вышел мАхач.
Ты держись шофер,по - крепче за баранку,
Что бы после не пришлось любимой плакачь.

Утром в поле бесконечными рядами
Вылупляется подвядшая потейта.
И ботва уныло сохнет бородАми,
Вся в погрызах тварей Колорадо - стейта.

Бригадирчик в куцей кепке ироничен.
Он большой любитель мелочных издевок.
И запас его словарный ограничен,
Но зато он глаз не сводит с наших девок.

Вот сложив мешки с картошечкой на паперть,
Мы устало обнулились вдоль ограды.
Но церковная поруганная зАперть
Не такой себе желала бы награды.

А внутри святых на стенах скорбны лики.
И забиты хламом царские ворота.
Из очей красотки нашей, Анжелики,
Потекла слеза, кружась в пол - оборота.

Спровоцировала девушка концовку -
Не без этого случилась в клубе драка.
Облачилась в безразмерную спецовку
Не малАя председателева срака.

И святых, христовых заповедей кроме,
Для насельщиков не писаны законы.
У селЯн,считай почти что в каждом доме,
Обретались эти старые иконы.

Хорошо, тогда металл не принимали-
Не стоял бы дивный колокол бесхозно.
Как разрушили, похерили, сломали.
И не ведали, что будет так серьезно.

А над церковью кружится галок стая,
Прихожанами небесными невольно.
Как складское помещение, пустая.
И от этого мне муторно и больно.