Осенняя политика

Бедный люд вновь и вновь уповает на бога, пирующие скаты осени жухнут и тускнеют, мелкотравчатая поросль скрывается в грязи, разьезженной колесами истории; время бунтует и призывает к порядку. После празднеств, отгоревших на берегах реки, появляются гонцы жестокости и штыками подпирают обрюзгшее брюхо небес, распоясавших горизонты. Белый прах, темный песок скрепляются в род нового цемента. Густая смесь, быдло, рукоплещущее в вороненых вьюгах, где белое разметается по миру, оседает наземь, повисает, цепляясь за карнизы. Ветви дальновидных приказов тянутся в воздушную плоть бытия, мирно текущего в смерть, перед которой бессильны ремни и меры, принимающие форму гуманитарных институтов, благотворительных организаций и созидательных референдумов. Крики, шепоты, восторженные и пугливые вопли разносятся в воздухе, пока молчанием жизни все уже решено, и все избирательные листки желаний гниют на земле. Небеса пламенеют от счастья, костры будоражат неспокойных, мятущихся в поисках выхода из этого ветреного лабиринта, ржавеющего под нескончаемыми дождями, а земля бредёт вдаль, опускаясь все время к воде, и реки хранят ее стать.


       1991