Сашка. Часть третья. 41-42

                41
   
   Время текло. Сашку стало удивлять, что мамочка перестала касаться его. Однако однажды её прорвало. Причиной стал Александр Иванович. Вовка и Сашка вечером у двери квартиры увидели обычную картину: торчащие нечищеные сапоги отчима и тело, валяющееся в прихожей, заблёванной. Отчим спал. Не успели они его перетащить на постель, как пришла мамочка. Тут её понесло. Во-первых, запретила перетаскивать мужа в спальню, во-вторых, с ненавистью взглянула на Сашку и крикнула:
   - Если к концу недели работу не найдёшь,   убирайся!
   Правда, вступился брат:
   - Его выгонишь, уйду с ним.
   Сашка поразился, как Вовка сказал  – спокойно,  твёрдо.  Мамочка  заплакала, заломила руки и ушла в кухню. Братьям услышали её причитания:   «Из-за вас запил… Молодость отравили мне, и сводите в могилу…»

   Проводив Вовку в школу, Сашка отправился по организациям. И ему повезло. В самом конце города набрёл он на контору, на дверях которой была прибита дощечка с надписью:  «ДЭУ». Он ходил по коридору, ловя на себе косые взгляды сотрудников, которые ходили туда-сюда. Дверь во двор была открыта. Сашка увидел, как подкатила легковушка. Из неё вышел седой человек. Он  глянул  мимоходом на Сашку и направился в кабинет директора. Сашка понял, что это начальник: костюм с иголочки, на груди колодка наград. Пока он  думал так, седой мужчина вышел из кабинета и наткнулся на него.
   - Кого ждёшь? - спросил.
   - Директора.
   - Тогда заходи, директор  – я. - Он вернулся и, открыв дверь кабинета, пропустил вперёд  Сашку.
   Сашка спрятал руки, обезображенные кислотой. Директор покачал головой, увидев это. Внимательно оглядев  подростка,  который присел напротив, сказал:
   - Слушаю.
   Смущаясь, Сашка залепетал что-то.
   - Подожди, торопиться ни к чему, - перебил его директор. - Спокойно, по порядку: кто, сколько  лет. Ведь ты насчёт работы?
   Сашка, кивнув головой, достал свидетельство о рождении. Директор, мельком глянул на документ и приготовился слушать. Сашка почувствовал, что дядя  не злой. И рассказал ему всё, без утайки. И о приютах, и о колонии, куда попал из-за матери. К директору заглядывали сотрудники, но, видя желваки на лице его, уходили. Не спуская глаз с подростка, директор слушал его, обо всём, будто, забывая. Он понял, что у мальчика возникла необходимость именно сейчас очистить душу. А Сашка свой рассказ закончил со слезами и словами:
   - Два месяца ищу работу. Она выгонит меня  из дома.
   Директор, прокашлявшись и высморкавшись в платочек, достал из стола лист чистой бумаги и положил перед Сашкой; затем дал ему авторучку и сказал:
   - Пиши заявление.
   Сашка заявлений в своей жизни не писал. Директор понял это и продиктовал ему текст, в котором Сашка претендовал на работу в качестве ученика авто слесаря. Когда Сашка писал, ему представился новый автомобиль с горящими фарами. Директор забрал заявление и кивнул Сашке, чтобы шёл за ним. Вошли в маленький кабинет, где в кучах бумаг копались две женщины.
   - Я уезжаю, - обратился директор к сотруднице, - а вы, Нина Алексеевна, пареньку выпишите трудовую книжку.
   Женщина, прочитав свидетельство о  рождении и заявление, глянула на директора с удивлением.
   - Ему пятнадцатый, Нина Алексеевна, выписывайте.
   - Хорошо, хорошо, Дмитрий Борисович.
   Директор, улыбнувшись Сашке, вышел за дверь. Но возвратился и сказал:
   - С сегодняшнего дня, Ерёмин, считаю тебя на  работе, ну а завтра, приходи без опоздания к восьми часам.               

   Трудовая книжка была Сашке приготовлена. Женщины пожали ему руку, а он, забыв с ними попрощаться, выбежал в коридор, слетел с крыльца и понёсся по дороге, ликуя. Отбежав на какое-то немалое расстояние, заорал: «А-а-а!» Опомнился и понял, что бежит из города. «Сашка, ты же рабочий! Понимаешь?» - твердил он себе. «Эх, обойти бы все  конторы, где ему отказали, а ещё смотрели с насмешкой, перед их носами покрутить бы книжкой!»
   Вовка одиноко сидел во дворе, на лавочке. Увидев брата, встал и пошёл домой, буркнув:               
   - Где шлялся? Пошли обедать.
   Сашке хотелось крикнуть на весь двор, что у него в кармане трудовая книжка, но нужно было растянуть удовольствие. Когда братья уселись за стол, в кухню вошла мамочка и с обычным раздражением процедила, глянув на Сашку:
   - А ты, чёртов дармоед, долго будешь  лодырничать?
   Совсем не так Сашке хотелось поделиться с родными радостью. От её упрёка  его  кинуло  в  жар; он швырнул на стол сюрприз и крикнул:
   - Вот она, трудовая книжка! И день уже  отработал!
   Мамочка и Вовка стали читать его документ. Гордость заполняла Сашкино сердце. Но вот мамочка пришла в себя.
   - Это другое дело, - сказала. -  Ешь, только помни, хлеб этот ты ещё не заработал. - И, ухмыльнувшись, повернулась к Вовке. - Какой дурак, как ты думаешь, принял его на работу?
   - Просто я встретил хорошего человека. - Сашка глянул на мамочку:  «Нет, не поняла, что он сказал».

                42
          
   Утро Сашку удивило: мамочка ему дала на работу бутерброд - два ломтя хлеба, намазанные маслом и посыпанные сахаром. На работу пришёл он на час раньше, с сомнениями: ведь ничего пока не умел делать. Не зная, куда деть себя, он стал прохаживаться среди дорожных машин и тракторов. Вскоре появились рабочие. На Сашку никто не обращал внимания. Продолжая прогуливаться, он заметил подростка, который был мал, но имел большой, с горбинкой,  нос, торчащий  из-под фуражки, а ещё был рыж. Подросток подошёл к Сашке и, с усмешкой, подал ему руку. Его брови высоко приподнялись, а бесцветные глаза округлились. Сашка невольно вспомнил Сентеля, и рассмеялся.
   - Будемте знакомы, будемте знакомы, - между тем рыжий потряс руку Сашке; его лицо было в тонких морщинках и казалось старческим. - Вот твой электроцех. – Он показал на железную дверь.
   - Откуда знаешь, - удивился Сашка, - что он мне нужен?
   - Здесь узнаётся всё со скоростью звука, -  ответил новоявленный друг. - Если в одном конце  пукнут, то в другом –  носы зажимают. Ну, ладно, побегу, увидимся. Хотя, иди за мной.
   Он распахнул железную дверь. Сашка пошёл за подростком. К  мотору  наклонился толстый молодой рабочий, рядом с ним на корточки присел Сашкин   знакомый. Сашка подошёл ближе. Знакомый ему кивнул.
   - Это «Андижанец», - он ткнул пальцем в мотор. - У Николая он не заведётся, но сейчас придёт дядя Петя, у того заведётся.
   Николай, молча глянув на него, хмыкнул и покрутил пусковую рукоятку. Мотор молчал.
   - Когда он заведётся, - продолжал шефствовать «гномик», как про себя его окрестил Сашка, - он даст свет и ремни на станках закрутит. - Он показал пальцем на токарные станки, стоящие поодаль. – Послушай, а как  тебя звать? Вроде познакомились, а как звать не знаю.
   - Сашка. А тебя?
   - Я Феликс, - произнося своё имя, он  многозначительно поднял вверх указательный палец.
   В дверях появился низенький мужик. Он пошёл к мотору.
   - Пошли в цех, - позвал Феликс. - Сейчас  заведёт, это дядя Петя.
   Дядя Петя недолго шарил рукой по мотору; послышался уверенно - гудящий ритм.
   - Ты будешь работать учеником у электрика дяди  Толи, - пока шли, говорил Феликс. -  До тебя у него был я, но не сработались: он кал. А ты работай, дальше посмотришь. Вон он идёт.
   Неожиданно он снял с головы кепку, и, сгибаясь, ударил ей по носку ботинка, при этом состроил гримасу:
   - Наше вам! Здравствуй, уважаемый наш Палыч!
   Подошедший мужчина захохотал.
   - Вот вам ещё один на съедение, -  представил Феликс Сашку. - Прошу любить и жаловать больше, чем меня.
   - Хватит трепаться! - рявкнул электрик. -  Работать пора. - Он был среднего роста, с бескровным лицом. Подойдя к столу со старыми аккумуляторами, он сказал Сашке, - бери отвёртку и отколупывай гудрон. Будем разбирать.
   Сашка взял лежащую на столе отвёртку и уставился на аккумулятор. Подошёл  Палыч и показал, что делать.

   Так начался Сашкин трудовой день. Палыч   давал задание и уходил. Время до обеденного часа пробежало быстро. О том, что пора обедать, сообщил Сашке  Феликс.
   - Бежим жрать в токарный, - предложил он. - Пайка есть?
   - Есть.
   В токарном цехе было тихо. «Андижанец», заглушенный на время, выдыхал жар. Четверо рабочих, пристроившись возле шахматной доски, уплетали с аппетитом принесённые харчи, двое одновременно играли. Феликс и  Сашка,  подтащив  к ним деревянный ящик, разложили пайки. Вокруг шахмат кипели страсти. Играли токарь Николай  и дядя Петя. Николай восседал спокойно, а дядя Петя ёрзал задом и шмыгал носом, бегая глазами по доске, при этом, не забывая крушить зубами шмат сала. У доски лежал складной нож, но резать сало дяде Пети было некогда. Николай проиграл. Откупорив восьмисотграммовую бутылку молока и отхлебнув половину, дядя Петя принялся расставлять фигуры. Следующим играл Феликс. Он минут за пять разгромил дядю Петю. Тот поднялся и сел рядом с Сашкой. Теперь он начал жевать булочки и крутые яйца.
   - С ним не садись играть, - сказал он Сашке.- Облапошит.