Гойя венок сонетов из короны венков Lorem Ipsum

Магистрал

И, словно незаконченный набросок,
в осенней луже плавающий лист,
не признающий посезонность носок,
плывёт под ветра заунывный свист.

Страдание... как много в этом звуке
неизданного плача по себе:
не чувствуешь, как горло сжали руки,
чтоб ты не смел противиться судьбе.

Неслышащий и полузрячий Гойя,
посмевший в бесконечное взглянуть,
ты – червь и тлен, по образу изгоя
означен твой неизгладимый путь.

Стоишь и смотришь, как в пучину вод
спадает обречённо небосвод.

1

И, словно незаконченный набросок,
начертанный на полотне холста,
мои глаза из тысячи полосок
вбирают тень. Холодные уста

не услаждают воздух песнопеньем.
Собачий глаз следит за вдохновеньем.
Я в комнате, и комната пуста.
Не давят стены. Демоны смеются.

Копытом чёрт разбил на кухне блюдце.
И странный гул в оглохшей голове,
как будто в ней реальности столкнутся
и прорастут. В печальном торжестве

неподражаем, как авантюрист,
в осенней луже плавающий лист.

2

В осенней луже плавающий лист
с намокшей грустью вспоминает лето,
где поселился призрачный флейтист,
не ждущий от бессонницы ответа

на, в принципе, не заданный вопрос
о жизни, что стремится под откос,
к концу воображаемого света.
Туманен взор, как старый Альбион.

С небес взирает алчущий шпион,
в намереньях пытаясь разобраться,
когда, оставив ветреный притон,
я мысленно желаю в нём остаться

среди в восторге сбившихся причёсок,
не признающих посезонность носок.

3

Не признающий посезонность носок,
висит сюртук на согбенных плечах.
Усталый вид. Лица овал небросок,
и шляпа в догорающих свечах

на полотно накладывает тени.
Ей вторит кисть, не знающая лени.
Мазки скрестились танцем на мечах.
Иллюзия надмирности и веры

подобна воплощенью высшей меры
для вольного художника. Позволь
не заводить сюжет в такие сферы,
где разберётся только алкоголь.

Ты, как всегда – угрюмый пессимист,
плывёшь под ветра заунывный свист.    

4

Плывёт под ветра заунывный свист
мелодия потерянного рая.
Глаза рисует импрессионист,
в которых смерть затеплилась, играя

на скрипке. Ми настойчивее Ре.
Когда-нибудь воздастся по игре
тем, кто, на неизбежное взирая,
укрылся под невидимым плащом,

надеясь, что останется прощён.
Покроет пепел берега сутаны.
Монарший посох порастёт плющом.
Твердь поглотят седые океаны.      

Ной уплывёт на краденой фелуке.
Страдание... как много в этом звуке.

5

Страдание... как много в этом звуке
накопит опыт, вымыслом влеком.
Оно сквозит в тюремном перестуке
и в колотых ранениях штыком,

оно – соблазн и самоотреченье,
в живую плоть слепое заточенье,
ожог души, изящным завитком
оставленный на выходе из дома.

Любой душе с младенчества знакома
его неизгладимая печаль,
печаль, порой, бывает невесома,
как старой рамы хрупкая поталь.

Но сколько в нервно дрогнувшей губе
неизданного плача по себе...

6

Неизданного плача по себе
не прочтена таинственная повесть.
Ты, закрывая уши при стрельбе,
увы, свою не закрываешь совесть –

она шипит водой в сковороде,
над страхом насмехается везде –
куда твой страх заглядывает, то есть
в любые потаённые углы,

где медленные памяти волы
в ярме нашли достойную награду.
И, как бы боги ни были милы,
ты ждёшь, когда случиться камнепаду.

И, словно умирающий в разлуке,
не чувствуешь, как горло сжали руки.

7

Не чувствуешь, как горло сжали руки,
когда в огне сжигаются холсты?
Надменны, беспощадно-близоруки
вершащих судьбы страшные персты.

Когда в груди бушует аритмия,
вздымается предвечная стихия,
словами испещряются листы – 
надеешься, что времени немало...

В любых словах есть вечности начало,
наполненное вымыслами лет.
Неистово пичуга прокричала,       
передавая слышащим привет.

Но, словно обвинённый в ворожбе,
не смеешь ты противиться судьбе.

8

Чтоб ты не смел противиться судьбе
ниспослан свыше дар слепого зренья.
Но для чего, и почему тебе
мерещатся повсюду откровенья?

Вот из кармана вылезает бес
и чудесами наполняет лес –
в лесу уже давно трещат поленья.
Безумие в рифмованной строфе

выводит тень в потёртом галифе,
и та стоит, как сотник на параде
уже с утра изрядно подшофе,
с рогами в несмываемой помаде.

Куда ж тебя заводит паранойя,
неслышащий и полузрячий Гойя?

9

Неслышащий и полузрячий Гойя,
провидящий на сотни лет вперёд,
не ищущий покой во время боя,
скажи, когда настанет твой черёд

открыть глаза, прислушаться к рассвету,
босым ступить в загадочную Лету,
закрыть глаза на то, что звездочёт
предвосхитил рождение сверхновой.

Твоя палитра, ставшая основой
для самовыражения тебя,
нам видится ведической подковой,
что ночью небу отдала себя.

Пройдут века – успеет ли моргнуть
посмевший в бесконечное взглянуть.

10

Посмевший в бесконечное взглянуть
спокойно останавливает время.
Забавен путь и беспощаден путь.
Восторженно-пугающее бремя

лежит немой змеёй на полотне.
Правительница скачет на коне,
вонзив стопу в придуманное стремя.
Всё – только фарс, всё только антураж.

Над красотой стоит безрукий страж,
большой умелец перевоплощаться.
Франсиско пишет пальцами пейзаж,
где, расставаясь, можно не прощаться,

но доходить в рыданиях до воя...
Ты – червь и тлен, по образу изгоя.

11

Ты – червь и тлен, по образу изгоя
чужой пустыни медленный двойник,
от зноя изнывая, но не ноя,
бредёшь, где бесконечный проводник

оставил след. Так кисть холста, коснувшись,
оставит свет, и, заново проснувшись,
на полотне проступит нежный лик,
к которому, не смея обратиться,

прильнёт фантазий ветреная птица
и онемеет, вытянув крыло.
Иллюзия не сможет возродиться,
когда её разламывает зло,

безумию пытаясь присягнуть.
И это твой неизгладимый путь.

12

Означен твой неизгладимый путь.
Дом тишины приемлет увяданье.
Ты даже тень свою готов спугнуть,
предвосхитив последнее свиданье

с прелестницей, прошедшей по углям.
Порт салютует ветхим кораблям,
забывшим, что такое расстоянье.
Взрывает день взволнованный смычок.

Приоткрывают суженный зрачок
вокруг тебя затасканные маски,
и потому рыдающий сверчок
уходит прочь по кромке старой сказки.

В твоих часах кончается завод.
Ты в ночь глядишься, как в пучину вод.

13

Стоишь и смотришь, как в пучину вод
вторгаются погибшие солдаты.
Из жизни есть пленительный уход,
а после – только выцветшие даты.

Играет тень – не строит клавесин.
На новых ведьм не напастись осин,
которые ни в чём не виноваты.
Сон разума рождает звукоряд,               

где каждой ноте пририсован взгляд,
пугающий и ангельский отчасти.
К полудню пушки с пристани палят,               
увы, уже не пробуждая страсти.

На текста бесполезный перевод
спадает обречённо небосвод.

14

Спадает обречённо небосвод
в проём окна, где, заключённый в раму,
приемлет холст мучительный развод
ладоней, создающих мелодраму.

Методика ужасна, но проста –
персты целуют дряблые уста.
Дороги к гуттаперчевому храму
людскою кожей выстелены. Бред

становится похожим на портрет,
в котором отражается эпоха.
Художник глух и тёмен, как аскет,
дождавшийся предсказанного вздоха,

за коим ждёт паромщик-недоносок...
Мир – словно незаконченный набросок.

21 ч. 35 мин.    22.09.2024 года