Все создания Божьи

- Валера, я скучал по тебе!.. Где сейчас твоя долбаная машина?.. Я люблю тебя!

Я улавливал отдельные фразы, но не распознавал голоса.

- Ты чёртова шлюха!.. Оох, малыш, посмотри, что я купил тебе на Рождество!

Я судорожно рассматривал лица, но так и не смог узнать людей, которые разговаривали со мной. Словно размытость картинки насмехалась над моим сознанием.

Вытащите меня отсюда! Кричал я в никуда. Сердце стучало в груди. Кем бы ни были эти люди, они знают меня, они пришли за мной. Я пошевелился и тут же оказался в самом центре толпы. Я недоумевал, как такое могло произойти, но не зацикливался особо на этом. Необходимость выбраться отсюда слишком сильна. Мне нужно выбраться, но я не знал, как именно это сделать.

- Почему ты просто не умер? Ты должен был быть мёртв, сука!

Я замер. Этот голос, тот голос, что произнёс последнюю фразу, он такой знакомый. Я нахмурился, стараясь снова его услышать. Перебрав в голове все возможные варианты, я так и не смог собрать воедино лицо и обладателя голоса. Неожиданно передо мной материализовалась фигура. Такая же туманная, как и все остальные. Я пытался дотянуться, но фигура вдруг исчезла в облаке дыма.

А затем без предупреждения я почувствовал тряску, словно земля задрожала. Толпа исчезла так же быстро, как и появилась. Я пытался бежать, но не мог. Словно прирос к месту. Я не понял, что вообще произошло. После всех странных людей и голосов я вдруг остался совершенно один. Снова потряс головой, в надежде, что всё сумасшествие рассеется, но стал только более дезориентированным, чем прежде. Вместо движений, продолжил стоять на том же месте и ждать, пока что-нибудь не произойдёт. Землю снова затрясло. Я ждал, пока земля разверзнется, и дыра поглотит меня.

Матерь Божья!

И тут послышался нежный голос. Очень знакомый, отчего по телу растеклось тепло. Я тут же задвигался в направлении этого голоса. Землетрясение прекратилось, и мне стало страшно, что вместе с ним исчезнет и голос. К моему счастью, он стал только отчётливее и ярче.

- Тигрёнок, тебе нужно очнуться! Валера!

Медленно я открыл глаза, и от увиденного моё сердце затрепетало. Самые завораживающие синие глаза, те которые я больше всего любил, смотрели на меня. Затем вновь чернота поглотила меня...

Проснулся я из-за чего-то твёрдого, упирающегося мне в спину. Слабость всё ещё не покинула меня, поэтому я попытался снова заснуть, но тепло, окутывающее тело, не позволило вернуться ко сну. Когда попытался повернуться, то рука вокруг талии сжалась сильнее, препятствуя всем моим попыткам. Почувствовав тёплое дыхание Исмаэля на шее, тут же понял, что именно упиралось мне в спину. Мужчина потёрся о меня и тихо простонал. Я замер — должно быть, ему снится эротический сон.

Его рука, лежащая на моём животе, выписывала крошечные круги под моей майкой, вызывая лёгкое покалывание. Я не хотел отказываться от этого прямо сейчас. Мы не были близки с момента моего изнасилования, но отнюдь не по моей инициативе. Исмаэль сказал, что не до конца уверен в моём здоровье. Я знаю, насколько сильно он был неудовлетворён, при этом не позволяя помочь ему ни ртом, ни рукой. Он был излишне осторожен, говорил, что не желает вызвать осложнения на рёбра, даже если движения сводятся к минимуму. Я же уверял его, что достаточно здоров, но он продолжал волноваться. Для полного выздоровления рёбрам потребуются ещё две недели, но я чувствовал себя значительно лучше по сравнению с прошлой неделей.

Исмаэль сильнее прижался ко мне, тихо простонав. Я крайне возбудился. Печально лишь, что ничего с этим мы поделать не можем. Вернее, можем, конечно, но он мой брат принял другое решение. Медленно я поднял его руку со своей талии и приподнялся в постели. Судя по тишине, ещё слишком рано. Как только я задвигался, любимый тоже заворочался. Теперь Исмаэль лежал на спине, широко раскинув руки в разные стороны, и открывая прекрасный вид на свою утреннюю эрекцию. Он всё ещё спал, когда, простонав, запустил одну руку в боксёры и сжал член. Это движение заставило его застонать ещё сильнее. Всё действо выглядело чрезвычайно эротично. Ему же лучше, чтобы этот сон был обо мне. Я решил помочь. Это был мой шанс поиграть, пока он спит. Исмаэль не сможет воспротивиться мне во сне и не станет нести чепуху, раз не знает, что именно происходит. На протяжении целой недели я думал об этом, но он продолжал уверять, что с ним всё в порядке. Он же хотел дождаться разрешения для более активной деятельности.

Я передвинулся в середину постели прямо между его ног. Мне пришлось усесться на пятки, чтобы удобно устроиться для дальнейших действий. Радовало, что больше мне не приходилось носить бандаж на руке, иначе это было бы довольно сложно провернуть. Боксёры едва ли скрывали его возбуждение. Рукой он продолжал ласкать себя, поэтому пришлось подождать, пока мужчина отпустит свою растущую эрекцию, чтобы стянуть с него боксёры, при этом не разбудив его.

Боксёры быстро исчезли, и я не стал терять времени. Используя выступившие капли смазки для лучшего скольжения, я начал двигать рукой от основания к головке, снова и снова, иногда слегка сжимая плоть. Исмаэль неосознанно приподнял бёдра мне навстречу, словно просил о большем. Я не смог сдержать улыбки. Ему нравится!

Я ускорял движения, стоны любимого становились громче. Его руки сжимали простыни, рот слегка приоткрылся в экстазе. Я не мог ничего поделать с тем фактом, что это зрелище возбудило и меня. Затвердевшие соски и охуительный стояк было лучшим тому подтверждением. Хотелось наклониться и взять в рот, но я понимал, что это невозможно. Да, Исмаэль оказался прав. Я чувствовал себя не настолько хорошо, чтобы воплотить в жизнь свои желания. Но это стало бы проще, если бы братик стоял.

— Чёрт, — громко прошипел он. Я запаниковал и осторожно взглянул вверх, чтобы проверить, не проснулся ли он. К счастью, он всё ещё спал. Я облегчённо вздохнул.

— Ах... — Совершенно очевидно, насколько ему это нравится. Смазки становилось больше, я понимал — он уже близко. Тело мужчины затряслось, кожа заблестела от тонкого слоя пота.

— Валера, — прошептал он. Хорошо, что братишка произнёс моё имя, иначе это стоило бы ему яиц. Часто, прерывисто задышав, он приоткрыл рот и нахмурил брови. Его бёдра приподнялись, пока я совершал ритмичные движения по всей его длине. Я наслаждался его реакцией. Он напоминал мне подростка, которому впервые отсосали.

Совершенно не сдерживаясь, Исмаэль терял контроль, а я наслаждался созерцанием. Мышцы живота мужчины напряглись, его лицо исказилось, и он протяжно застонал... Меня затрясло от смеха. Исми мотал головой из стороны в сторону, постанывая. После громкого «чёрт» он замер. Его бёдра приподнялись, когда оргазм настиг его. Я отклонился так быстро, как только смог, прижав член к его животу, пока он изливался в мою руку. Вздохнул с облегчением от того, что ничего не попало мне на волосы и на грудь. Я осторожно гладил член, пока после оргазма он не стал совсем мягким.

Как только я сделал попытку сползти с постели, Исмаэль обнял меня за талию и прорычал: — Какого чёрта только что произошло?

Я замер. Он проснулся и понимает, что произошло. Я знал, что он разозлится. Чёрт, он должен быть благодарен за помощь, а не злиться на меня! Захват рук не ослаб, когда мужчина сел. Он был обнажён, как и в далёком детстве; даже его массивное, но поникшее достоинство выставлено напоказ.

Я кокетливо захлопал ресницами и надул губы. Ругаться в такую рань совершенно не хотелось. Мужчина медленно улёгся обратно, увлекая меня за собой, чтобы я оседлал его. Сперма всё ещё застилала его живот.

— Чёрт возьми, малыш, ты такой упёртый! — просипел он. — Я говорил тебе не делать этого. Ты мог причинить себе боль! Блять!— Он быстро осмотрел мои рёбра и руки, после чего облегчённо вздохнул, осознав, что я невредим.

— Ты, чёрт возьми, уверен, что не повредился? — Я кивнул. Он внимательно смотрел на меня, а потом притянул для глубокого, долгого поцелуя. Мне хотелось прижаться сильнее, поэтому я вытер руки о простынь и обхватил своего мужчину за шею. Я ответил ему с такой страстью, словно завтра никогда не наступит. Жизнь без секса последние две недели расстраивала больше, чем три года без него.

Мы тёрлись друг о друга и разорвали поцелуй только из-за нехватки воздуха. Исмаэль тут же прервал попытки продвинуться дальше. — Тигр, нам нужно сейчас же остановиться. — Я нахмурился, разозлившись на его очередной отказ. Это не значит, что я планирую заняться сексом, но и какая-никакая разрядка уж точно не повредит.

Лбом он коснулся моего, и я вздохнул. Знаю, он прав, просто я слишком возбуждён. Исмаэль немного расслабился, когда понял, что я смягчился в ответ на его просьбу. Именно это я и имел ввиду, говоря об отказе в получении удовольствия. Я снова нахмурился, демонстрируя, насколько разочарован его просьбой. Любимый вопросительно выгнул бровь, и я ответил ему тем же.
Неожиданно я почувствовал руку, пробирающуюся под мои шорты. Я задохнулся от удивления. Он собирается сделать то, о чём я думаю? Пожалуйста, Господи! Его пальцы медленно сдвинули в сторону ткань шортов и так же медленно он коснулся попки своим пальцем.

— Ты в порядке, — пробормотал он мне в грудь. Исмаэль ухмылялся, от чего мне захотелось ему врезать. Будто требовалось подтверждение моего желания. Он прекрасно знал, что я всегда готов для него.

Он вытащил палец только для того, чтобы ухватиться за шорты и спустить их по бёдрам. Поняв, что он задумал, я привстал, помогая снять последнюю часть гардероба разделяющую нас. Хотя единственным, что проникнет в меня сегодня утром, будут пальцы брата — в чём я даже и не сомневался — я буду рад и этому.

Как только я снова сел сверху, Исмаэль не стал терять времени зря и тут же начал трахать меня пальцами. Внутрь и обратно, внутрь и обратно... снова и снова. Изогнув пальцы, мужчина подвёл меня к краю. Мой член извергался самым вкусным соком. В комнате витал запах секса, что совершенно не помогало в сложившейся ситуации. Несмотря на то, что чувствовал я себя гораздо лучше благодаря его волшебным пальцам, они не шли ни в какое сравнение с его членом.

Я взглянул на братца, и он улыбнулся. — Хорошо? — усмехнулся он.

— Да, но я всё-таки предпочитаю это... — обхватил я его длину рукой, — твоим пальцам. Не могу дождаться момента, когда ты снова окажешься во мне, — прошептал я ему на ухо. Любимый зашипел и притянул моё лицо для очередного поцелуя. Мы продолжали целоваться в следующие несколько минут, пока не сели на кровати, даря друг другу нежные прикосновения.

Пылит дорога в жаркий летний день,
На горизонте тают облака
И там, где гуще от деревьев тень
Я встретил седого старика.

Он как и я нашёл в тени ветвей
Приют от иссушающего зноя,
И здесь в глуши, забытой для людей
Седой старик беседовал со мною.

Вдруг прерван был наш тихий разговор
Чарующей и несравненной песней,
В ней были шум ручья, и звуки гор
И глас природы, тайный и чудесный...

Летела песня к небу поднимаясь
Играя переливами лучей,
И пение ангелов, как мне тогда казалось
Могло сравнимо быть лишь только с ней.

Манила песня мукой несказанной,
Бескрайней, будто небо чистотой,
Вдруг оборвалась... Мёртвой, бездыханной
Упала птица в пыль передо мной.

Так грубо сброшенная с неба в сумрак чащи,
Ещё не осознав всё до конца
Из пыли поднял рукой дрожащей
Я маленького мёртвого певца...

Кто наделил комочек серый властью
Сейчас исторгнуть из груди своей
Тот гимн любви, гармонии и счастью
Исполненный и боли и страстей?

И тут старик, седой и мудрый странник
Взял птицу мёртвую своей сухой рукой:
"Тебя нашёл я, маленький изгнанник,
Прославленный старинною молвой.

Легенда есть о птице, что поёт
Единственный в короткой жизни раз
И песни ради лишь она живёт
Своей судьбою изумляя нас.

Однажды отправляется в полёт
Из тихой и густой лесной глуши,
Когда же куст терновника найдёт
Бросается на самый острый шип.

И возвышаясь над своим страданием
Поёт она превозмогая боль
И внемлют, затаив на миг дыхание
И люди на земле, и в небе Бог...

И воспарит певец в чертоги рая,
Когда из сердца кровь на землю брызнет
Единственная песня неземная
И куплена она ценою жизни..."

Ушел старик, а я ещё стоял
Поражён старинною легендой,
Лишь в тишине душа моя звучала,
Как отголоски песни несравненной...