1996

   Бывает с рожденья ребенка               
   Распахнута настежь душа.               
   И льется утопия звонко,               
   Святой простотою дыша.

   Но есть и молчание, что длится               
   Дрейфующей смертью планет.               
   Всплывают события и лица –               
   Ни смысла, ни света в них нет.

   Порою взметнется отчаяние,               
   Завьюжит, застонет в груди:               
   Россия, ты сроду печальна.               
   А что еще там, впереди?

   Обнять, не корить, но поверить!               
   Аршин о колено – принять.               
   Неважно, что узкие двери.               
   Вот только б вскочить на коня!

   Скакать буреломом, болотом,               
   Над пропастью. Льдами. В ночи!               
   Но норны, как дочери Лота.               
   Утешут – хоть криком кричи!

   Тоскуешь, болезный? Споили.               
   Иным, что страна, что жена –               
   Черпнули до дна, закусили.               
   А шкурка в печи сожжена.

   «Буран» запускали, не стрелы –               
   Пилот в таксопарки ушел.               
   Где барды? И где ж менестрели –               
   Годива идет нагишом!

   А впрочем, и это – не диво.               
   Родимая рать, не Мамай,               
   Прямою наводкой долбила               
   Парламент, как вражий сарай.

   А мост – Бородинский! – качало               
   «Ура!» развеселых зевак.               
   Лихое свободы начало –               
   Танкисты срубили левак.

   И копоть, и пламя на Белом.               
   Те желтые листья в крови,               
   Те трупы в мешках, между делом...               
   Забыты. Они – не правы.

   Когда бы свой бизнес держали,               
   Не сбрендили б лезть на рожон!               
   Куснули б чуток от Державы –               
   В парижах одели бы жен.

   Не только своих, но и прочих,               
   Не менее блистательных дам.               
   Да тут еще столько курочить!..               
   Христу подавали б на Храм.

   Ведь ктитору честь – не указка.               
   Закон, что оглобля – товар.               
   Доступен, как шлюха и ласков.               
   Ахчаешь – сымаешь навар.

   И русой головкой вникая               
   В премудрости мойки машин,               
   Врастаешь в звериную стаю,               
   Едва переросши аршин.

   Все тычут благие примеры...               
   Но небо? Но солнечный свет               
   Над нами?!. Да застят химеры.               
   И путь наш – что тающий след.

   Как пусто. Как холодно сердцу –               
   И в мае сквозит февралем.               
   Надежд наших детскую дерзость               
   Забудем ли, молча пропьем?

   Измены, подвохи, поджоги,               
   Сверкнувшее хищно цевье...               
   Как ищем, как жаждем чужого,               
   Презрев и отвергнув свое.

   Раскинулась девкой столица.               
   Чернеет москвич на глазах.               
   Отечества дым? И не снится.               
   Вам слаще восточный базар?
 
   В провинциях ветры гуляют.               
   В карманах – шаром покати!               
   Рождаются, любят, стреляют...               
   Сквозь зубы скрипят: «Погоди!»

   Но Пьяницу снова «продали»               
   Сатрапом US на Руси.               
  (Для сбора невольничьей дани)               
   Дотла. Хоть святых выноси!..

   В жесткое рабство затёрты,               
   Заложники мелких «свобод»,               
   Забытые братья и сестры –               
   Созревший предательства плод.

   Пустеющих пашен проклятие,               
   Проспавшись, споемся ли в чем?               
   Кому распахнули объятия?               
   Куда же мы Бога несем?