Гумилеву Н. С

   
   В последнем порыве к бойнице зубцовой               
   Навеки припал неподвижный стрелок.               
   В расколотой ядрами башне торцовой               
   На сломанных балках провис потолок.

   На шелковой шали в разгромленной зале,               
   В серебряном блюде – лавровый венец.               
   Ни звука, ни вздоха – как запах азалий…               
   И в море – червленного солнца конец.

   А дама червонная, пав из колоды,               
   Все грезит о принце, уткнувшись в золу.               
   И птиц шестикрылых нездешней породы               
   Проносятся тени на черном полу.

   Взвивается взмахом руки занавеска,               
   Трепещет в распахнутом ветром окне.               
   И вдруг опадает. Так страшно и резко,               
   Как ужас, настигший внезапно во сне.

   Устало вдоль берега вьется колонна.               
   Измятые латы, носилки в крови…               
   И в сумраке тускло мерцает корона               
   На всаднике шепчущем: Башню взорви!

   Прошли. И волнами следы их размыты.               
   Лишь латник суровый, отбросивши шнур,               
   Слезу уронил о мечте незабытой               
   И порох не в камень, а в шлем свой сыпнул.

   Цветком огнедышащим стены раскрылись.               
   И искры, как россыпь венчальных колец!               
   Ни дамы, ни шали, ни птиц шестикрылых.               
   Лишь в пене прибоя – терновый венец.