Тюлень

Тюлень.
Мы стоим в море Лаптевых, на якоре, где то в районе реки Яна. Штиль. Абсолютный, гладкий штиль. Вода – как плёнка. То ли ночь, то ли день… Семь часов разница… А сейчас сколько? Запутался я… Разницы никакой. Я пишу на баке. Здесь тихо. Вокруг все вообразимые и нет оттенки синего и голубого. И – серого. Низкие плоские облака. Они – серые. С чуть-чуть алым отсветом от солнца.  Солнце – вон оно – там, на горизонте, за тучами. Еле еле пробивается в просветы… Отражается от воды. И подсвечивает облака. Плоское море. Плоские облака. И мы между ними. Начинкою в сэндвиче. Красной начинкой в этом умиротворённом, влажном, неярком, переливчатом мире.
Бесшумно абсолютно вынырнул тюлень. Вернее – возник. Головой. Вот только же что – не было здесь никакой головы… Но вот она – есть и крутится вокруг. Тюлень видимо и сам крутится под водой. Но его не видно. Крутится только смешная голова. Вот он закинул её… Раз. Другой… Дышит ли он так, что ли? Скрылся. Так же, без звука. Нет теперь головы.
Боже, Боже, какие же мы лишние здесь, в этом ласковом, тихом, струящемся пространстве, где недвижимо всё. И облака, и вода, и солнце. Всё не движется, а как то медленно, неуловимо, спокойно меняется. Струится. Лишние мы здесь со своим гудящим, звенящим, зудящим железным пароходом. Со своими почти видимыми мыслями и желаниями. Со своей суетой. Инопланетяне, блин. Когда мы выходим на работу и включаем свои воздушные пистолеты – отбивать ржавчину – мне хочется плакать. Спрятаться и лить тихие слёзы по убитой тишине. Тишине, прокрученной в бетономешалке. Если бы я был художник, то попробовал бы, конечно изобразить эту изуродованную, мёртвую тишину. Грохот железа об железо – вот мёртвая тишина… А ведь это просто убитая тишина человеческого мира. Страшно даже представить мне убитую тишину человеческой войны… Это даже физически больно. Но человек же привык терпеть боль. Он всё делает, терпя боль. И нужное, и – ненужное. Он, человек, пересиливает себя, пересиливает свою боль и – делает. И считает себя сильным. Чем больнее, тем сильнее… Только в последнее время мне уже кажется, что и сила стала неважна, как цель терпения боли. Целью терпения боли стала сама боль. И сила, накопленная человечеством сила, сама стала средством увеличения и увеличения градуса человеческой боли.
Пролетела, чирикнув, какая то птичка. Только чирик – и всё. Я стою и думаю о тюлене… Зачем тюлень?
Две недели спустя.
Вот зачем тюлень. Это оказался молодой и очень общительный тюлень. А может – нерпа. А может – не знаю. Тюлень. Он, похоже, разбил лагерь вокруг парохода. Иногда он выступает для нас. Нырнёт, вынырнет, проплывёт на боку туда. Сюда. Повертится, позакидывает голову. Снова продефелирует как то боком. И смотрит. Я точно знаю, что он смотрит на нас. Хочется ему похлопать, но мы боимся, чтобы не спугнуть. Вот в минуты три – четыре представление укладывается и тюлень исчезает, чтобы через часик – два – повторить всё. Видит тюлень, что нам скучно, чувствует. Вот и развлекает.
Конечно человек никого не одомашнивал. И конечно все животные были с человеком в Раю. Были с ним и остались с ним. Все они – для человека. Были у Адама с Евой и кони, и овцы, и собаки, и коты, и все – все. Радовали их. И сами – радовались. И множество диких животных тоже – было. Все они создались там и там жили. Теперь живут здесь. Только они там, конечно, разговаривали. Чуть – чуть. Мыслями. Особенно это понятно по собакам – самым близким человеку существам. Ведь каждый, кто имел дело с собаками, знает как мучительно собака пытается что то сказать. Смотрит напряженно с недоумением и непониманием. Ну как же. Как же ты меня не слышишь, человек? Ведь слышал же всегда. Как и я – тебя. Ведь это всё так просто. Так понятно…
Животные, конечно помнят Рай лучше.
Этот тюлень приплыл передать привет. Он говорит – помнишь? Помнишь мы были с тобой в Раю, и я махал тебе ластами, а ты подпрыгивал и хлопал, и мы смелись… Помнишь?
Помню, тюлень, помню!
Что то неуловимо изменилось. Синее и голубое перерастает в серое. И море уже не такое гладкое. И немножко начало поддувать. Пришли в движение облака. Закрыли горизонты. Всё вокруг немного съёжилось. Тюлень уплыл.
Я, море, облака.
Всё.
Но не волнуйся, мой хороший, не переживай.
Я помню.