Романтик-натурал Ч-5

РОМАНТИК-НАТУРАЛ. ИЛИ ПУТЕШЕСТВИЕ ОДИНОКОГО МУЖЧИНЫ В ГУЩУ НЕВЕДОМЫХ ЕМУ СОБЫТИЙ.

(Часть пятая)



Сколько уже прошло времени?.. Сколько раз солнце заходило за горизонт и возвращалось вновь?.. Он уже не мог бы сказать с определенной точностью. Но значительно много, с того момента, когда он наконец-то очнулся и пришел в себя, после того первого падения. И как обещал верзила - оно не стало для него последним. Лодка, с ее пассажирами, да и сама река, уже были так далеко от него, что он едва их различал. А когда они совершенно скроются, для него, с поля его зрения - он знал, что случиться - ему уже никогда не перебраться на другой берег.

И вот - это случилось. Пришел тот день, когда ни речки, ни кормчего, с его лодкой и многоликой нагой купальщицей, очнувшись и придя в себя, от очередного провала - он не увидел...

Такого дикого, сумасшедшего опустошения, ему казалось, он не испытывал никогда. Рухнув на колени, он ударился лицом о землю и стал загребать, в отчаянии, жесткий грунт напряженными яростью, сильными руками.

- Встань! - услышал он голос перед собой.

Он поднял свое, залитое слезами и покрывшееся грязью, лицо, - кормчий стоял перед ним, в своем длинном, до земли плаще, и с веслом-скипетром в руке.


\/I. К заветному берегу.

Лодка шла плавно и неспешно, по мутно-кисельным водам. Солнце стояло в зените. За все время их путешествия - ночь, еще ни разу не сменила день. Еще не было ни единого заката, ни одна тучка или облако не показались на небе - только нещадно палящее солнце, и бесконечно длинный день.

Прожженному, в буквальном смысле, верзиле, в его длиннющем плаще, - понятное дело, уже было все равно, - он то ко всему привык, и терять ему нечего. И юноше казалось, что эти двое специально решили уничтожить его этой бесконечной поездкой, которая будет длиться ровно столько, пока его тело, как и тело верзилы, не превратиться в уродски выгоревший кусок дымящегося жаренного мяса.

- Что вы затеяли? - с трудом выговаривая слова, своими, спекшимися от зноя и обезвоживания, губами произнес он. - Что вы затеяли, я вас спрашиваю?!.

Кормчий, который на протяжении всей поездки, был в плаще и с накинутым на голову капюшоном, сидел на носу судна, пристально вперив свой взгляд куда-то вдаль, - обернулся к нему, со взглядом полным сочувствия.

Потом, оглядевшись по сторонам, словно кто-то мог за ним проследить или подслушать, он осторожно стал пробираться в сторону парня, которому было велено находиться в задней части лодки, до тех пор, покуда они не прибудут до места назначения - не болтать и поменьше шевелиться. Хотя, как для мяса в прожарке - ему, все же, следовало бы, хотя б изредка - переворачиваться с боку на бок...

Верзила подобрался к нему, как можно ближе. Потом - совсем в плотную, и тихим шепотом заговорил: - Слушай, парень, она не отпустит тебя! Я знаю, что она задумала. Взгляни на меня, и ты все поймешь... Она специально кокетничала, она проверяла насколько ты вынослив. Она жаждет твое тело, и когда оно будет совершенно готово - эта тв..., он прервал себя на полуслове, но потом продолжил вновь ...Эта женщина, для начала - она избавится от меня, и я тогда сдохну навсегда, понимаешь? ТЫ займешь мое место. Но я не хочу умирать. Пусть я давно уже смерился со своей участью, для меня это лучше, нежели смерть и забвение. Но умирать.. - он задумался на секунду, но затем, он снова продолжил... - Когда-то я любил эту женщину, и готов был на все ради нее - и теперь ты видишь к чему это привело... Скажи мне только одно - ты ХОЧЕШЬ так же влачить свое существование?

То ли речь обожженного верзилы была настолько убедительной и однозначной, то ли - грядущие, для него самого, перспективы не казались достаточно радужными... Он с трудом и тяжело покачал голой, и не совсем было понятно - соглашается он, или отрицает его слова...

Но только одна деталь, давно уже не давала ему покоя. А вернее, несколько - это то, что лодка всегда идет сама по себе... А то, что он сначала принял за весло - было, явно, чем-то другим.

Тяжелое, с горящей на солнце лопастью, с запекшимися и уже давно выгоревшими черными пятнами на ней - оно больше всего напоминало боевое весло Маори, нежели обычное орудие для передвижения, - он уже догадывался о истинном предназначении данного предмета, - и когда верзила рассказал ему свою историю - все сомнения разом развеялись, и одно, единственно верное, решение стало, как ясная картина, перед его очнувшимся, от временного забвения, взором.

Верзила сам протянул ему свое орудие - боевое весло. И не оборачиваясь к нему спиной, а глядя в самые его глаза, как бы утвердительно, слегка качнул головой, и тогда уже - развернувшись боком, застыл на месте.

Без раздумий парень размахнулся заостренным веслом, и собрав все свои последних силы, резко опустил его сверху вниз.

Лезвие прошло, как по маслу. Жуткий вой разразился над всем окружавшим его пространством. Обезглавленное тело - безвольно упало на дно лодки.

Голова, словно мяч, кувыркаясь и подпрыгивая покатилась вперед - ударившись о доски в носовой части, она недвижно застыла на месте. Парень спокойно перешагнул мирно покоящееся, обезглавленное туловище - лишь изредка оно то и дело подергивало своими длиннющими конечностями, и тогда, они, как будто, норовили схватить своего обидчика: то за ноги, то за туловище, то за руки... Руки-щупальца, никак не желающего умирать, чудовища старательно пытались выколоть ему глаз - бросаясь, то в право, то в лево от его переносицы.

Еще пара шагов, и он уже стоял рядом с неподвижной, только что отсеченной им головой.

Наклонившись, он схватил ее за длинные, вьющиеся прекрасные белокурые волосы - выставил ее вперед, на всю длину своей вытянутой руки - одна ее часть, та, что мужская, уже мирно упокоилась, со смиренно и покорно прикрытыми глазами - и она была, словно воплощением умиротворения всего человеческого.

Вторая же - вопила на все голоса - разрезая пространство тысячами жутких языков.

Это были вопли ангелов, низверженных с небес в преисподнюю, стоны преданной и покинутой женщины, вой диких зверей в лютую ночь, одинокое завывание и свист ветра в далекой безлюдной степи, могучий крик урагана и скрежет над морской бездной, и безмолвие его обитателей, скрип деревьев в ночном лесу в ветренную погоду... Это был страх мира живых и ужас мира мертвых.

Он обхватил эту голову обеими руками, развернул ее вопящей стороной вперед, и встав на нос лодки, со всего размаха воткнул ее в, почти вертикально торчащий бушприт, этого замысловатого судна, все же больше походящего на некий небольшой корабль без парусов.



Читать далее "Романтик-натурал": http://stihi.ru/2024/10/01/557