Безвестность

      
         Мои стихи для царственных столиц
         не существуют. Их не видно с тронов.
         Не слышно голоса моих страниц,
         не слышно песен и, тем паче, стонов.   
         А впрочем, не совсем строка моя
         исчезла в этом омуте. Я знаю,
         что есть и там просветы бытия,
         где дышит ситуация другая.
         Там люди переписывают боль
         колоколов моих в свои тетради.
         Для них колокола отнюдь не ноль,
         и все им видно, слышно, Бога ради.
         Сердца простые и в Москве живут,
         и в Питере, и в областных столицах.
         Они творят народный, правый суд,
         ни на чины не глядя, ни на лица. 
         Да только не от рядовых от нас
         известность авторов и строк зависит.
         Есть "генералы", что, прищурив глаз,
         ведут градацию глубин и высей.
         Вернее, не ведут. Закрыв глаза,
         не замечают тех, кто не центральный.
         И в мусор их, виска не почесав.               
         Мол, так и надо. Дескать, все нормально.
         И в стоне тонет колокольный звон
         и мой, и чей-то пропадает голос,    
         как будто полустанковый перрон,
         как будто в поле позабытый колос.
         Но кто-то переписывает их             
         в свои, потёртые судьбой, тетради,
         тем самым возвышая каждый стих
         до уровня молитвы, Бога ради.