Пора бы вставить недругам клистиры!

      Фрагмент романа «Вдова»
       (предыдущая глава из романа «Вдова»
         http://stihi.ru/2024/09/24/6811
          «52. Всегда Россия – поле для игры богов»)

На поле, предназначенном для вспашки
Осколками и ядрами, плотней
Расставил император без поблажки
К любым фигурам тысячи людей
В мундирах, а порою и в кирасах:
Смешались пёстро все оттенки красок.
Живых и живописных вмиг могло
Смести нещадно Смерти помело,
Но люди бодро думали о чести
И ратной славе. Больше, чем людей,
Жалеть бы неповинных лошадей,
Не знающих ни алчности, ни мести,
Ни гонора седлавших их бойцов.
Заглянет Смерть и в морду, и в лицо…
            *            *            *
В Семёновском селе, условном центре
Сражения, не ждали штурм с утра…
Бодря напевно флейтами   (фальцет   ли?),
Под ритмы барабанные игра
Французских корпусов с лесных опушек
Вливалась постепенно в грохот пушек,
Катилась к укрепленьям русским раз
За разом в бой. «Бич Божий или мразь,
Которую бить нужно, не жалея
Самих себя»?! – примерно так в сердцах
Защитников воспринят был размах
Французского шального наступленья,
Где кровью упивающийся Марс
Подталкивал людей в атаку-марш.

Что    бьются    в честь него рисково – лестно
Всегда для Марса: бойни ждал всю ночь…
За полосою Утицкого леса
Французы концентрировали мощь
На поприще незримого трамплина.
Пред флешами политая обильно
Французской кровью русская земля –
Не ключ ли от Московского кремля?
«Мать Божья» или чаще «мать ядрёна»
У русских повторялось в головах,
Когда аж с трёх сторон ломился враг?
Фланг левый под рукой Багратиона
На поздний мог рассчитывать сикурс.
Удержит ли ударов первых груз?!
            *             *             *
С утра вникал в отдельную задачу
Для трёх своих дивизий маршал Ней.
Пусть в коннице имея недостачу
(Мюрат взял – императору видней),
Ней, следуя приказу Бонапарта,
Был должен без излишнего азарта
К Семёновскому двинуть корпус свой,
Пройдя между Курганной высотой
И флешами, врага ломая в центре.
Стык русских армий скоренько рассечь
Задумал Бонапарт без лишних встреч
С Кутузовым на флангах. В каждом метре
Позиций русских видя    некий   резон,
Всё в плане просчитал Наполеон.

Возглавив корпус свой в дыму кромешном
И слыша грохот где-то там правей,
Сместился в бойню ту в пылу поспешном,
Азартно русских взяв за рёбра, Ней:
На правой встал ноге с поджатой левой…
До этого (ещё в атаке первой)
От флешей сам Даву был в лес огнём
Обратно загнан. Весь позор при нём.
Единственный успех с утра: с маршрута
Лесного сбили русских егерей…
Теперь при    общем    лишь успехе Ней
Мог оправдаться как-то (или круто)
Пред Бонапартом за плевок на план.
В то время вождь воссел на барабан…

Атака оказалась безуспешной
Для маршалов имперских: Ней, Даву
В итоге схватки, вовсе не потешной,
Побитыми отхлынули, да двум
Французским генералам в результате
Бой стоил жизни. Ней совсем некстати
Свой шанс ударить в центре упустил.
Кутузов укрепить успел там тыл…
Вдвойне разочарован, даже очень,
Наполеон: с утра – цепь неудач.
Ней своевольный слишком стал горяч.
Крах двух задач и груз бессонной ночи
Ломали Бонапарту твёрдый дух.
Взамен живой победы – мёртвый пух…
            *             *             *
Пора бы вставить недругам клистиры!
На всадников, которых вёл Мюрат,
Во встречной жаркой схватке кирасиры
Голицына обрушились, как град
На всклоченных цыплят, застрявших в поле.
Мюрат терял своих, а сам   живой    ли?!
За маршалом гнались и взять в полон
Могли, хотя наездник был силён
И виделся отчаянным рубакой,
Да промаха не знающим стрелком.
Одним невероятнейшим рывком
Он вырвался и эдакою бякой
Ещё и нанести успел урон
Врагам, атаковавшим с трёх сторон…

«Был русский кирасир со мной невежлив.
Застрелен… Что же дальше – опля – там!
Ещё я в силах драться сам, но    свеж    ли
Мой конь?! Жмут кирасиры по пятам!
Спастись успею под защитой флеши –
От русских отбивающийся пеший
Ещё остался там наш батальон.
Там буду я от русских отдалён.
Мне сгубит   кавалерию   Россия!
Пехота же    спасёт,    меня храня.
Сейчас способен лишь на ругань я»! –
Мюрат, не сдавшись русским кирасирам,
Но собственного бросив им коня,
Сбежал к пехоте – тоже жертве дня.

Из боя удальцом уйдя условным,
Держал всё ж маршал шпагу навесу.
С геройски отходящим батальоном
Заныкался он в Утицком лесу…
Мощь русской кавалерии, пехоты
Способна довести и до икоты,
И до изнеможения (сквозь гнев)
Надолго Бонапарта. Не воспев
Разбитые полки и эскадроны
В четвёртой из проваленный атак,
Упрямился воитель: «Не за так
Мрут лучшие из лучших – батальоны!
Даву и уязвлённый бес Мюрат,
Взяв в помощь Нея, силой всех затрат

Внесут победу в пятую атаку!
Надолго ль этих русских дикарей
Должно хватить, чтоб адскую длить драку!
Где маршальская шпага?! Лихо сбрей,
Мюрат, всё, что у русских встало дыбом.
Пусть всё на флешах сплошь застлало дымом,
Надеюсь наши флаги я на них
Увидеть навсегда, а не на миг»! –
Столь мысленно суровым монологом
Мюрата Бонапарт сопровождал,
За конницей следя сквозь дым и жар…
Повторный, пятый штурм кошмарно плохо
Закончился для выживших «клочков»:
Раевский, Коновницын и Тучков

Встречали атакующих французов.
Усилиями рьяных контратак,
Земле дававших груды мёртвых грузов,
Защитники отбились. В их рядах
Тучкова на сей раз не досчитались:
Ядро и грудь героя повстречались –
Расстался с жизнью русский генерал.
Неимоверно плотный мёртвый вал
Покрыл подходы к флешам, где на диво
Поток огня отнюдь не развевал
(Как будто с небесами воевал),
Клубы густого запредельно дыма.
Пять-шесть атак безжалостных подряд
Французам не восполнили утрат.