Меж светом и мраком...

Я в ночи разговаривал с Богом,
Просидев с Псалтырём до зари.
Где с утра, приохоченный строго,
Отмолил все грехи изнутри.

Отразил сонм злопямятных думок;
Зашвырнул воз цинизма в утиль!
Что б ни в лють, ни в загул (после рюмок),
Не смогла воротиться та гниль.

А с рассветом курьёз вспоминая,
О стыдливой беседе с Творцом.
Приуныл, всё житьё проклиная,
Окрещённое грубым венцом.

Что склоняло к бессовестным мыслям,
Нанесённым навалом тревог!
Что грешки, злой жестокостью висли,
Где сдержать сумасбродство не смог.

Что в чужом заявившемся горе,
Оставался бездушным порой!...
А на пост, возглашённый в Соборе,
Отвечал зубоскальством с игрой.

Всё прошедшее в глупой судьбине,
Возвратилось как ухнувший ком.
Подтолкнув и надежды, к кручине,
И запросы что сжились с грехом.

*                *                *

После дня невесёлых раздумий,
Наступила и новая ночь...
И длинней, и безмерно безумней,
Той что звала грехи превозмочь.

Сквозь некрепкие сон и дремоту,
Повстречавшие сумрак земной.
В мой морфей, грубо втиснулся кто-то -
Кто назвался... самим Сатаной.

Просияв белозубой улыбкой,
Уязвившей брильянт на перстне.
Люцифер, в непрозрачности зыбкой,
Поразил здравой речью во сне.

- Ты живёшь благочинною жизнью,
Средь таких же трепещущих душ.
Охмурённых бесстыдной Отчизной,
С ненасытной оравой чинуш.

- Ты ютишься в скромнейшей лачуге,
Непригодной для счастья семьи.
Ни себе, ни грядущей супруге,
Не добившись безбедной сумы.

- У тебя за истасканным сердцем,
Не сокрыты ни ложность ни кровь!
Отчего ж... не открыться бы дверце,
Где таятся успех и любовь?

- Разве ты не достоин той форы,
Что воздвигли другие себе?!
Не трудясь, перебросить в офшоры,
Горы средств раздобытых в толпе.

- Иль для прока не выдался рожей,
Меж таких же пристойных ребят?
Надрываясь и мозгом, и кожей,
В ожиданье когда наградят?...

- Это всё я к тому, поминаю,
Без лукавства ведя диалог.
Что в миру пусть хоть адом, пугает,
За корыстность безгрешный твой Бог!

- Но отняв робкий взгляд от иконы;
Иль покинув неискренний храм -
Ты почуешь всю явность Мамоны,
Богомерзкой святым небесам!

- Ты узришь незамыленным взглядом,
Что людишки различных мастей!
Существуют соседствуя с АДОМ,
Под бессменной опекой властей.

- А кому повезёт с положеньем,
Создающим поборный содом.
Всем лаптям, доведут с наслажденьем,
Что хапун зашибает трудом!

- Всё на свете подделка и враки,
Захватившие воду и твердь.
Где людьё..., словно злые собаки,
Доставляют несчастья и смерть...

Ну, взгляни на народную общность,
Что подносит себя как пример!
В коей спит и к насилию, склонность,
И безмерный простор для химер.

- Оттого и не мучайся прошлым,
Вспоминая былые грешки!
Вся судьба, что рисуется пошлой,
Не достойна и грамма тоски.

- Будь привержен лишь тем идеалам,
Беспардонной ораве назло!
Где корысть (не довольствуясь малым),
Без смущенья сшибает бабло.

- Где имея лазейки и блаты,
Средь продажных ментов и чинуш!
Огребёшь все дисконты, лопатой,
Растолкав сотни страждущих душ.

- Только этот приемлемый вывод,
Даст возможность остаться собой.
В той среде, где приверженец - Ирод,
А партнёр - на подспорье скупой.

*                *                *

Все углы подсветились рассветом,
Эфемерным виденьям вразрез.
Не оставив на кресле согретом,
Ни следа... что присутствовал Бес.

Но знакомство со СВЕТОМ и МРАКОМ,
Без страстей для меня не прошло.
Зародив уйму ребусов, с гаком,
И талмуды речей что снесло.

*                *                *

Поразмыслив над разностью мира,
Я остался в ничьём резюме.
Где душа - не приемлет кумира,
А корысть - жадно тянет к суме.

Где на выбор добра или злобы,
Нужно просто найти компромисс!...
Меж губой, что алкает до гроба,
И душой, что срывается ввысь.

Или просто учесть тот порядок,
Что заставил народец так жить -
И в паскудстве, на что сильно падок,
И в нужде, что так любит влачить.

*                *               *

Ну, а если задуматься глубже,
Над текущей порой где живёшь... -
То над всем что творится, недужно,
Без злобы и в Покров не всплакнёшь.