Тихомлетов и чудачество

            Ночью, как и обещали, случился мороз. Не сильный: минус четыре, но этого хватило, чтобы цветы сникли, а листья винограда потемнели и обвисли, как мокрые носовые платки на прищепках, подвешенные за уголок. Когда  Александр Сергеевич проснулся, солнце уже было высоко и воздух хорошо прогрелся. В голове звучала фраза, смысл которой никак ему не давался. Долежав до полной невыносимости, кое-как сделал постельную гимнастику, встал, вышел в свет. Людмила Ивановна гладила бельё.
- Доброе утро!
- Доброе.
- Люся, мне пришла странная фраза. Помоги – не могу расшифровать…
- Это что-то новенькое – раньше ты сам справлялся со своими откровениями…
- Видимо, старею, силы не те… вот послушай: «и новостные ленты мира, как симфоническая музыка звучат»…
- Мне кажется это надо рассматривать в контексте – там что-то должно быть до и что-то после…
- Пока ничего нет…
- Ещё не вечер…

            Позавтракав Тихомлетов стал собирать рюкзак: чай в термосе, пара варёных яиц, кусок сыра, хлеб, соль, салфетки, большой златоустовский нож в кобуре, спички, бинокль…
- Люся, ты не знаешь, где у нас пена для посидеть?
- В сарае посмотри… Далеко собираешься?
- В лес… искать «до и после»… заодно хочу посмотреть, как выглядит моё позавчерашнее заблуждение при дневном свете…
- Надолго?
- Как получится…
- Посматривай там камни – новую клумбу хочу разбить…
- Хорошо… в наших песчаных краях камни собирать, всё равно, что грибы – азарт и удовольствие… плюс философия…

            Поехал другой дорогой, подумав: все дороги, так или иначе, соединяются в одну или перекрещиваются – там разберёмся. Дышалось легко, свободно, сладостно. Двухподвес мягко копировал рельеф лесной колеи, иногда увязая в песке. Тут-то и обнаруживались уголки и лысинки… Впрочем, бывает так, что начинаешь окапывать такой уголок или лысинку, а там не камень, а целая глыба, которую не то чтобы свезти на велосипеде, из земли не вытащишь.

            Нет – не узнавал он позавчерашних пейзажей. Это были другие места. Подумал, ничего страшного – эти не менее хороши. Осенний лес прозрачно искрился и отдавал небесной синевой. Шуршала хвоя под колесом. Вспархивали птицы. Хотелось увидеть зайца или какую другую зверушку, но увы. Вдруг колея сделала петлю вокруг длинного стола, с такими же длинными лавками и пошла обратно. Проехал прямо до упора. Переднее колесо замерло на краю высокого, обрывистого берега реки. Александр Сергеевич ахнул от неожиданности – так поразил его открывшийся вид. Достал из рюкзака телефон, стал снимать. Отличные фото. Голубая лента реки, окаймлённая белыми береговыми песками, живописно изгибалась тут полукругом, виднелись отмели и омута. Подумал: был бы ещё рыбаком, обязательно приехал бы сюда порыбачить. Посмотрел на часы. Решил: пообедаю и обратно.

            Выехал на асфальт. Вспомнил: в холодильнике лежит кусок колбасы купленный специально для собак – надо проехать по деревне, собрать друзей на угощение. За остановкой свернул направо и поехал по деревне.
- Стой, стой, Сергеич! Погоди!
             Обернулся. Старик Карнаухов ковылял к нему на своих больных, с кавалерийским овалом ногах.
- Здорово, Сергеич!
- Здорово, Толяныч!
- Из лесу едешь?
- Из лесу…
- На клюквенное болото ездил по ягоду?
- Нет, просто катался…
- Просто катался?.. Не понимаю…
- А чего тут непонятного – едешь, любуешься красотами родной стороны…
- Ты и загорать небось любишь? – на обрюзгшем, сморщенном лице сверкнула ироническая улыбка.
- Люблю…
- А я не люблю праздности… если проснулся, то сразу за дело берись – жизнь коротка…
- Что и в гроб их потащишь?
- Кого их?
- Да дела свои…
- Ох, как поддел!.. прямо насквозь проколол… Ну, хорошо, ну допустим, ехал ты по лесу и чего особенного видел… такого, что дороже тебе всякого дела…
- Красоту видел… разнообразную красоту… вот к примеру, свернул с большака, еду по колее в сторону заброшенной фермы, проехал ферму, плотину проехал… знаешь эту дорогу да?
- Ну, как же, Сергеич…
- Уже спускаюсь к ручью, и вдруг буквально из-под колеса фррр…
- Перепёлка?.. там перепелов ужас как много…
- Тетёрка… пролетела метров двадцать, встала и стоит, шею вытянула, на меня смотрит, любопытствует… и я остановился, смотрю на неё…
- Тут бы и ружьишко – бах!.. и лапша тебе с потрошками, и жаркое…
- Ну, зачем же так, Толя… у меня такой момент первый раз в жизни случился… понимаешь, она не боялась меня – видимо чувствовала, что я не мясом её интересуюсь, а любуюсь ею, наслаждаюсь красотой творения Божия… и такая приятность от этого на душе… любовь… понимаешь?
- Честно говоря, нет… я всегда мясом интересовался… В городе парк есть, знаешь?
- Парк культуры и отдыха трудящихся имени Демократических Преобразований Общества…
- Да, это в годы перестройки так намутили, а до этого он носил имя Ленина… так вот я в этом парке глухаря подстрелил… правда мясца покушать не удалось – схватили меня… судили… легко отделался – оштрафовали на пятьдесят рублей и гуляй рванина… мамка и за это горевала – по тем временам, немалые деньги…
- Сколько тебе было тогда, лет тридцать?
- Какой там тридцать – около двадцати… а потом я лося подстрелил…
- И тоже в парке?
- Зачем в парке, в лесу… но тут уж меня не пощадили – посадили…
- Ясно… а вот скажи, ну, убил ты лося, а как до дома доволок – многоходом по чуть-чуть?.. это же туша килограмм 300-400…
- Не один – всю родню собрал, освежевали, порезали на куски и в мешках… да-а-а, почудил я в молодости, ох и почудил… а ты?
- Что я?
- Ну, чудеса вытворял?
- Это не чудотворчество, Толя, это чудачество…
- Какая разница… я тебе про своё рассказал, теперь ты мне про своё расскажи, а иначе в одни ворота получается… обидно…
- Да не было у меня ничего такого…
- Да как же так можно пожить и не почудить?.. не понимаю…
- Всю жизнь в песочнице пробарахтался… всё облака разглядывал…
- Ну, не хочешь говорить, не говори…
- Это метафора…

            По всему было видно, что Карнаухов серьёзно обиделся. Тихомлетов напрягся – не хотелось оставлять человека в таком состоянии.
- А вообще-то, Толя, кое-что есть… буквально позавчера приключилось…
- Ну-ка, ну-ка, интересно…
- Было уже полпятого вечера… жена говорит, пока я ужин готовлю, сходи, цветы полей и теплицу закрой… пошёл я, сделал, что велено, и думаю, поеду, прокачусь на велосипеде, аппетит нагуляю… вывел из сарая вот этот велик и как был в одной майке и в шортах, да в шлёпанцах на босу ногу, так и поехал… еду, любуюсь – красота кругом, тишина, солнце ещё не закатилось, но уже на склоне… доезжаю до коптильни, ну, ты знаешь, где уголь берёзовый делают…
- Знаю…
- И там, прямо напротив ворот, колея в траве, направо куда-то в горельник уходит… дай, думаю, по этой дороге прокачусь… свернул и поехал… еду и еду, еду и еду… думаю, если буду держать курс правее, на шоссе выйду ближе к дому… однако, смотрю, дорога уходит влево, и всё левее и левее, потом прямо, потом опять влево… настаиваю на своём – рано или поздно, всё равно пойдёт вправо… и вот он, долгожданный поворот… а солнце уже закатилось, смеркается, и возвращаться нет желания – только вперёд по этой хорошо наезженной колее, которая рано или поздно приведёт в населённый пункт, а там разберёмся… еду и еду, горельник уж кончился, хороший лес пошёл, прохладой повеяло…
- Болото…
- Да… проехал это болото, еду, колея твёрдая, скорость хорошая…
- Так и до Рязани можно добраться…
- Запросто… Было уже совсем темно и я видел только две белые песчаные полосы этой дороги… вдруг вижу между ветвей свет пробивается… представляешь, какая радость – жильё, люди?
- Представляю… у меня тоже так бывало… ладно, продолжай, я потом…
- Подъезжаю ближе, а это всего один фонарь освещает три дома… и ни одной живой души… покричал, в окошки постучал да и поехал дальше по этой же дороге… хотя там и другие были – не буду, думаю, рисковать, поздно уже…
- Неужели это Анисовка?
- Не знаю… там ещё кладбище было…
- Точно, Анисовка… значит, жива моя Анисовка, а я уж думал…
- Говорю тебе, три дома и ни одной живой души… Проехал кладбище, выехал из лесу и как в небо упал – огромное поле, дорога по полю прямо на луну… звёзды над головой…
- Ишь ты, как барон Мюнхаузен… только он на ядре, а ты на велике…
- Вроде того… Проехал поле, поднялся на пригорок, а тут другая дорога поперёк стелется и не колея а тёмное полотно уже… не сразу я догадался, что это асфальт… плохенький но асфальт… километра два проезжаю и вот оно – село…
- Добробоково?
- Точно.
- Эх, куда тебя занесло… от Добробокова до нас через Люлятино ровно двадцать пять километров… это если по асфальту… по грунту короче…
- По грунту я бы уже не осилил… Домой приехал в десятом часу… четыре с лишним часа в седле… Ну, как тебе моё чудачество?
- Зачёт!.. Погоди, я сейчас тебе таблетку дам…
- Озверин?.. Приключения жёлтого чемоданчика?..
            Карнаухов усмехнулся. Сходил домой, вернулся с пакетиком.
- Вот – это на тот случай если опять заблудишься…
- Сухое горючее?
- Да… вот тут специальная подставочка, расправляешь её, кладёшь в ямочку таблетку, поджигаешь, а сверху ставишь кружку с водой – вот тебе и чай… спички дать?
- Есть… я уже на такой случай подготовился… целый рюкзак всего… и фонарики вот поставил на велосипед…
- Бери, бери, не помешает… или ещё одну дать?
- Нет-нет, спасибо… и так не знаю, чем тебя отблагодарить…
- Мне ничего не надо – просто мимо не проезжай… поговорить с живым человеком – дорогого стоит…

            Ни одна собака на угощенье Александра Сергеевича не выбежала. Колбаса до сих пор лежит в холодильнике. Подъусохла уже изрядно.

- А я подумала, ты с ночёвкой… ужин на тебя не рассчитываю… – улыбнулась Людмила Ивановна.
- Жаль – кушать очень хочется…
– Придётся потерпеть…
- Потерплю…
- Ну, как, нашёл?
- Да – целые месторождения булыжника… с понедельника начну вывозить…
- А как насчёт «до и после»?
- Никак. Другие мысли пришлось пережить… Интересно?
- Если не очень длинно и не слишком сложно…
- Ну, вот смотри: еду по дороге, по асфальту, и вижу, гусеницы туда-сюда дорогу перебегают, торопятся… а смотрю, гадюка ползёт, не спеша – остановилась на середине и смотрит… кричу ей: беги – раздавят!
- И как, услышала, отреагировала?
- В том-то и дело, что нет. Вопрос… и этот вопрос серьёзно мучает современных учёных: есть ли у иных существ, кроме человека, сознание?
- А ты как думаешь?
- Есть. Однозначно.
- И сможешь доказать?
- Не знаю… думаю…
- Хочешь знать, моё мнение по поводу твоей утренней фразы?
- Очень.
- Ты пофигист, Саша… Ты занят исключительно собой, своим внутренним миром, своими ощущениями и мыслями, и внешний мир для тебя звучит фоном, как симфоническая музыка… ведь ты не изучаешь музыкальные произведения, не вникаешь в сюжеты, биографии композиторов тебя не интересуют, как не интересует история в целом, тебя не волнует судьба человечества – ты свою ответственность, как гражданина планеты, свалил на Промысел Божий и успокоился и катишься на своих велосипедах сквозь эту блаженную, пёстроцветастую полудрёму в никуда… и счастлив тем…
            Тихомлетов внимательно посмотрел на жену.
- Может быть… может быть…