Глава 16. Вечеринка на площади фиалок

       Больше всех волновалась Кара.
       – Я буду выглядеть белой вороной! Птиц здесь нет. Даже кур!
       Бабайка тщательно расчесывал кустистые брови и бороду.
       – Эю! Ты сумеешь заплести мне красиво бороду?
       Вся компания собралась в комнате Бабайки. Ждали Пашу и Шиша. Двери разъехались, в комнату ввалился весь «звездный экипаж».
       – Бабайка! Я, оказывается, дома! И раньше трех дней там лучше не показываться.
       Бабайка обнял мальчика.
       – Шиш, тебя не укачало, случаем? – спросил он у недовольного кота.
       – Устал.
       Дядя Гена расхохотался.
       – Что ж, тогда самое время отдохнуть! Все готовы? Прошу!
       Полетели на «тарелке». Полет занял секунды. Приземлились на небольшой, выложенной камнем, площади, перед белоснежной высокой аркой. За аркой начинался парк. Кроме цветущих папоротников наблюдались всех цветов и оттенков фиалки. Их было так много, что казалось, идешь по персидским коврам.
        – Это наша Фаня-Филиона развела цветник. Правда, красиво? – похвастался Гена.
       Узкая аллея привела их к арене. Вокруг арены широкие ступени, а над ней – на высоченных лианах – висели фонарики, горевшие теплым желто-оранжевым светом. Но самое удивительное находилось в центре арены: огромная, то ли из плотного стекла, то ли из какого-то неизвестного минерала, возвышалась колонна, заполненная водой. Из толщи уже потемневшей от сумерек воды показывались и опять исчезали обитатели океана. Вдоль ступеней расставлены высокие каменные вазоны с фруктами, орехами, ягодами, а на выступающих, отполированных и плоских краях ваз – изумительной красоты сосуды и чаши. Дядя Гена посмотрел на свои ручные часы.
       – Через 10 минут начнет прибывать народ. Угощайтесь покудова, не стесняйтесь! Мы вас с Бабайкой оставим на время, но Эю уже знакома с Филионой, поэтому беспризорниками не останетесь.
       Дядя Гена взял Бабайку под локоток и увел в лабиринт из камней, обнаружившийся за ступенями арены. Кара поспешила к вазонам. Шиш направился в ту же сторону.
       – А чем же здесь будут угощать, например, меня?! – спросил сам себя кот.
       К Шишу подлетела Эю.
       – Не только тебя, милый Шиш. На случай гостей, с иными предпочтениями в еде, здесь предусмотрена Чаша изобилия. Подойди сюда. Ты же знаешь, как я люблю блины?!
       Эю налила из сосуда в чашу розовой жидкости и стала смотреть на нее. На глазах изумленного кота, жидкость начала приобретать форму блинов. Эю свернула трубочкой один из готовых блинов и отправила в рот, озорно поглядывая на Шиша. Кот поспешил налить розовой жидкости из сосуда в другую чашу. Стал смотреть. Но жидкость оставалась жидкостью.
       – Она меня не слушается!
       – Ты неправильно смотришь. Ты не проси, а мысленно представь то, что хочешь: вид, запах, форму, вкус… Попробуй еще!
       Жидкость стала собираться в форму кусочка сыра с дырочками, отвердела и начала источать сливочный аромат.
       – Шиш, поделись! – попросила подлетевшая на запах Кара.
       Шиш не успел съязвить вороне – стали появляться новые гости, а из узкого прохода в лабиринт вышла Филиона. То, что она Филиона сомнений не вызывало. Высокая, с высокой же прической на голове, украшенной фиалками, она грациозно прошествовала к Колонне океана. Если бы Пашку спросили, на кого похожа хозяйка Площади фиалок, ответ был бы скор и очевиден: ящерица. Прямоходящая ящерица. Ее две ноги-лапки начинались там, где должна быть, по пропорциям женского человеческого тела, талия. Руки-лапки, напротив, были короткими, но все же ниже, чем эта условная «талия». Одежду ей заменяла сине-зеленая перламутровая кожа. Сзади помогал движению тонкий, но длинный хвост. Голова представляла собой и вовсе нечто невообразимое: ноздри и пасть – ящерицы, выше – высокий лоб. Очевидно, присутствовал или череп, или роговое уплотнение, наверху переходящее в отростки, переплетенные между собой. Их Паша и принял за «прическу». Глаза чуть выпуклые, большие, темные.
       Филиона сложила лапки-руки за спиной, закинула вверх голову и издала высокий вибрирующий звук, похожий на пение цикады.
       – Я рада вас видеть! Рада приветствовать! Я люблю вас! – услышали в себе все присутствующие.
       Паша вопросительно посмотрел на Эю. Она кивнула ему и улыбнулась.
       – Да, ты слышишь Филиону. Не удивляйся. – прошептала мальчику Эю.
       – Сегодня у нас гости с Верхней земли. Встретим?!
По арене пронеслась волна гула из нестройных аккордов голосов, пиканья, чиканья, гуканья, туканья… В тот же миг раздался глухой трубный звук, постепенно набирающий высоту. Его подхватила Эю, и дивное пение заворожило, ласково объяло гостей Филионы. Песня без слов звучала о вселенской любви. В ней светило солнце и сияла луна, мерцали звезды, колыхались океаны, распускались цветы, зарождались новые планеты и жизни, трепетали сердца и взлетали души…
       – Смотрите! Смотрите! – не удержался Пашка и показал рукой на каменные ступени.
       Камни зацвели. На их шероховатой поверхности появился бело-голубой мох с маленькими красными цветочками. Шиш зашипел в испуге и запрыгнул к Паше на спину.
       – Паша, глянь на аквариум лучше! – тихонько сказал кот.
       Из колонны океана на них смотрели многочисленные глаза подводного мира: осьминоги, акулы, мурены, дельфины и рыбы, рыбы, рыбы… Пашка тоже перешел на шепот.
       – Ты Кару не видел?
       – Видел. Только там, где видел, ее уже нет.
       Тем временем Эю сменила вполне себе земная балерина. Она порхала по арене как бабочка под звуки несуществующего дождя и завывания ветра. Когда «бабочка» пронеслась недалеко от Паши, он заметил ее морщинистое старое, но одухотворенное лицо.
       – Аплодируйте мне, аплодируйте! – крикнула балерина.
       Пашка начал нерешительно хлопать в ладоши.
       – Браво! Брависсимо!!! – громогласно раздалось над Пашиным ухом. Он оглянулся. Рядом стоял дядя Гена и остервенело бил в ладони.
       – Пашка, ты знаешь, кто танцует для тебя?! Это же сама Матильда Кшесинская!
       – Кто? – не понял мальчик.
       Дядя Гена махнул рукой.
       – Ладно, проплыли…
       – А где Бабайка?
       – На совещании.
       – Ааа! Мы Кару потеряли.
       – Здесь потеряться невозможно. О! Вон мигул висит недалеко.
       Гена сунул пальцы в рот и лихо свистнул. Мигул заметил вращающуюся руку дяди Гены, подлетел к нему.
       – Пупа, ты запечатлел нашу птичку, сможешь ее сейчас обнаружить?
       – Минуточку…
       Мигул поднялся так высоко, что его стало не видно. На арене продолжался концерт. Теперь танцевали «полипы». Несмотря на беспокойство за Кару, Пашка залюбовался красотой зрелища. Словно луг из нежнейших хризантем задвигался в причудливом хороводе. Двигались медленно, плавно, распуская и собирая свои лепестки под мелодию оркестра невидимых музыкантов.
       – Паш, слушай… Это музыка космоса. Филиона редко его открывает. А танцуют «аззы» – древнейшие и разумнейшие обитатели земли. С одним из них Бабайка сейчас и держит совет.
       – Они больше похожи на студенистые цветы. – засомневался мальчик.
       – Дааа… Те еще цветочки! Мощные.
       Вернулся мигул.
       – Нашел! Но самой ей не выбраться.
       Дядя Гена хохотнул.
       – Веди, Пупа! Мы за тобой!