Мене, мене, текел, упарсин по-абхазски

Голодом не мерена столица,
Голосом не куплена судьба,
Мне б проветриться с утра - не похмелиться,
У тех, кто похмеляется, уже все решены дела.

Ах, мой друг и собутыльник,
Эх, красавица душой (и станом ничего),
Мне всё стыдно, стыдно и нелепо,
Что за нас уже всё там предрешено.

Легко вину валить на измерение
Всех высших сил и ангельских чинов,
Легко сказать, что ты лишь привидение,
Что вдохновением сюда привнесено.

Да, привнесли тебя, мазком на слякоть,
И грязной кисточкой означен путь...
Эй, мальчонка, пассажиры живы!
Обжёгся молоком? Да ну, бывает, брось-ка дуть
На молоко холодное, время вешнее,
Летний вечер, музыку без слов,
Племя наше, глупое и грешное,
На сердобольность матерей, сознательность отцов.

Чем-чем, а голодом не мерена столица,
Чем-чем, а голосом не куплена судьба.
Мне б проветриться с утра - не похмелиться,
И боль тяжёлую переложить в слова.