Глава 14. Потрясение

*   *   *
     Семья князя Белоусова сидела за столом и ужинала. Кроме Аркадия Павловича и его жены Марии Николаевны за столом сидели их дочери: Наталья и Анастасия, а также сыновья: Дмитрий и Алексей. Все ели, изредка общаясь между собой.
– Мясо весьма недурно, отец, – похвалил Дмитрий.
– Спасибо Авдотье Егоровне, нашей кухарке, – произнёс Аркадий Павлович, – если бы не она, так бы померли бы с голоду здесь, в этом прекрасном месте.
– Да. Место здесь и правда красивое, – согласилась Наталья, – лес, чистые реки, свежий воздух.
– Да, не то, что та глушь, в Пермском, – сказал Алексей.
– Но, я бы не называла то место таким уж глухим, – произнесла Мария Николаевна, – там своя красота, и грация, и природа. Просто надо время, чтобы привыкнуть к новому месту. А делать поспешные выводы — удел неразумных и, прости Господи, дураков.
– Не могу не согласиться с тобой, моя дорогая, – произнёс князь и нежно поцеловал руку жены.
– А по ночам там наверное небо красивое, – задумчиво произнёс Дмитрий, – такое вряд ли в Петербурге увидишь. Что скажешь, Алёша?
– Да уж, грация, – произнёс Алексей, – комары, да мошки, медведи и зимы холодные. И добираться целую вечность. Другое дело Петербург — ближе и гораздо лучше.
– Почему ты так говоришь? Разве мы с твоей матушкой родом не из таких же мест?
– Да он просто в Питер хочет, папенька, – сказала бойко Наталья, – вот и сидит смурной.
– Вот как?! – удивился князь. – Так ты, сын, никак в Петербург податься хочешь?
– Да хочу, а что тут такого? – спросил Алексей. – И как только получу письмо от адмиралтейского корпуса, так и поеду.
– Сынок, ты бы поубавил пыл свой, – сказала Мария Николаевна. – Здесь твой дом, отец хочет тебя к делу привлечь…
– Ничего, дорогая, – произнёс Аркадий Павлович, – пущай едет, раз он так хочет. Езжай, Алёша. Только не надо говорить так, будто ты уже всего достиг. Ты ещё молод и горяч, а это не всегда идёт на пользу.
     Слова отца привели молодого человека в чувства.
– Прости, отец, – сказал он. – Просто я не вижу себя в твоём деле.
– То-то же. Придёт время — и ты сам всё поймёшь. Поэтому, как придёт твоё письмо, езжай с Богом.
– Благодарю тебя, отец.
– И Сонечке привет передавай, – полушёпотом произнесла Наталья.
– Какой ещё Сонечке?! – удивлённо спросила Мария Николаевна.
– А у него в столице любовь живёт. Вот он и рвётся туда.
– Наташка! – с возмущением воскликнул Алексей. – Ну я же просил! Вот же ж болтунья…
– Алексей, прекрати, – сказал ему Дмитрий. – Мы и так все знаем про твою возлюбленную.
– А почему мне до селе ничего не известно? – строго спросил князь.
– Она просто знакомая, мы были представлены, когда я находился по делам у Муромских, вот и всё.
– Муромских? Ну что ж, вполне достойные люди. Хотя, я не имел чести знать их близко. Но я надеюсь, ты нас-то познакомишь с своей возлюбленной?
– Конечно. Только она пока ещё ничего не ответила на моё письмо.
– Только смотри, чтобы её отец был не против ваших писем, – произнесла Мария Николаевна.
– Конечно, мам.
     За чаем, Наталья спросила у отца:
– Папенька, а зачем к нам приезжал Константин Михайлович?
– Да вот, просить руки нашей Настеньки для своего сына Григория, – ответил князь и посмотрел на свою младшую дочь.
     Девушка немного смутилась и от неожиданности уронила ложку на пол.
– Что такое, доченька? Ты не рада? – спросил её отец.
– Нет папенька, – улыбнулась Анастасия, вытирая рот салфеткой, – мы с Гришей давно любим друг-друга. Просто… он давно не писал… а тут такая новость…
– Ну что ж, коли люб он тебе, я препятствовать не буду. Значит, я могу посылать за графом, обговаривать день свадьбы?
– Да, папенька.
– Только пусть твой жених сам придёт и спросит моего благословения.
– Это будет правильно, – согласилась с ним супруга.
– Наська, так ты замуж выходишь?! Поздравляю тебя! – радостно воскликнул Наталья и обняла сестру.
– И я, – сказал Алексей.
– И я рад за тебя, сестрёнка, – сказал Дмитрий.
– Спасибо… – произнесла девушка.
     Обычно она всегда о чём-нибудь шутила или говорила что-нибудь весёлое. Но в тот день она была немного задумчивой.
– «О счастье таком я и не мечтала», – процитировала девушка строки из Шекспира.
– Вот и хорошо, что оно настало, счастье это. Я ещё с мужем поговорю, он поможет с приглашениями и гостями, – сказала Наталья.
– Я тоже очень рада за тебя Настенька, – сказала Мария Николаевна, – но мы пока не будем торопиться. Пусть жених приедет, а там посмотрим.
– Ну всё равно, хорошо. Свадьбу отпразднуем и ещё кого-нибудь женим. Например Алёшу с Сонечкой.
     Сестра с улыбкой посмотрела на брата. Тот молчал.
– Было бы неплохо, – согласился Аркадий Павлович и спросил, – а ты Дмитрий, когда намерен обзавестись семьёй?
     Старший сын улыбнулся и произнёс:
– Не знаю отец. Пока присматриваюсь.
– Добро, – сказал глава семейства и все продолжили пить чай.

*   *   *
     На следующий день, по пыльной дороге, ведущей к поместью Белоусово, ехал конный экипаж. В карете сидел молодой граф Сотников Григорий Константинович. Он ехал из Питера, через станцию, где сменил экипаж, чтобы добраться до дома своей возлюбленной. Карета тряслась по ухабам и это изматывало. В какой-то момент, Григорий высунул голову и крикнул:
– Михеич! Долго ещё трястись будем?
– Да недолго осталось, барин, вёрст семь-пять.
     В этот момент карету подбросило вверх, затем послышался треск. Затем она встала на месте и наклонилась влево. Кучер, ругаясь, слез с козел и мрачно оглядел транспортное средство.
– Что такое? – спросил молодой граф.
– Да дорога, барин, будь она неладна. Жердь треснула, колесо чуть не отвалилось.  Сейчас попробую что-нибудь сладить.
     С этими словами, он пошёл в ближайшую рощу.

«Ты Российская дорога –
Семь загибов на версту!»

«Нет ухаба, значит будет яма,
Рытвина — правей, левей — кювет…
Ох, дорога, ты скажи нам прямо:
По тебе ли ездят на тот свет?»

     Григорий тоже вышел из кареты, чтоб размять ноги. Сейчас он находился в увольнении, по случаю предстоящей свадьбы с молодой княжной. Сам он служил в морском корпусе и в его планах было увезти молодую жену из этой, как он изволил выражаться, деревенской глуши, забытой всеми, кроме Бога. Нельзя сказать, что Григорий Константинович не любил деревню, свежий воздух и прочее. Он сам вырос в подобных условиях. Просто в его молодые годы, как и большинству его сверстников, по душе были новые горизонты, большие города, военная карьера. И, конечно же, хорошие связи и знакомства, благодаря которым можно неплохо устроиться в жизни. Иногда он и сам не понимал, что сильнее влечёт его: любовь, или же карьера. Но он всячески старался убеждать себя, что именно любовь. Поэтому, движимый этими порывами, он хотел как можно скорее приехать в Белоусово.
     Вскоре появился кучер Михеич, с охапкой тонких стволов. Кое-как отремонтировав карету, он произнес:
– Ну барин, до усадьбы доедем точно, а там уже мужиков крикну, починим вашу карету как следует.
– Смотри, – сказал молодой граф, – чтоб к завтреннему всё было готово.
– Не извольте беспокоиться, барин. Едем-те.
     Через какое-то время, карета въехала на территорию поместья Белоусово. Подъехав ко входу в дом, карета остановилась и молодой граф сообщил о своём прибытии. Затем он решил немного пройтись по саду, который находился вдоль стены дома, чтобы там подождать хозяина. Пока он шёл, до его слуха донёсся женский смех. Пройдя дальше, он увидел ту которая была ему так дорога и любима. Она, увидев его, замерла.
– Настенька!
– Гриша! – вырвалось у обоих.
     Через секунду они бросились навстречу друг-другу и заключили друг-друга в объятия.
– Как давно ты вернулся?
– Только что. Я приехал спросить вашего папеньки благословения на наш брак. Но пока я ожидал, услышал тебя и не мог не увидеть после стольких дней разлуки.
– Отец не против. И сестра готова уже хоть сейчас всех созвать.
– Значит, сам Господь располагает всё, чтобы мы были вместе.
     С этими словами молодой граф обнял молодую княгиню ещё раз.
– Ба, да вы я смотрю хорошо проводите время!
     Услышав эти слова молодые встали рядом и увидели князя Белоусова. Молодой граф поклонился и произнёс:
– Аркадий Павлович, здравствуйте. Простите, я ожидал вас и случайно встретил Анастасию Аркадьевну… мы так долго не виделись…
     Князь подошёл к Григорию и обнял его по-отечески.
– Всё хорошо, – сказал он, – твой отец мне всё рассказал.
– Да?! Но я всё же скажу от себя.   
     Молодой граф выпрямился и произнёс:
– Аркадий Павлович, я прошу руки вашей дочери.
     Отец посмотрел на свою дочку и сказал:
– Ну коли так, благословляю вас и будьте счастливы, дети мои.
– Благодарю вас, Аркадий Павлович.
– Спасибо папенька.
     Князь соединил руки молодых и, взяв икону, перекрестил их. Лица Григория Анастасии светились от счастья. В тот день сомнения Аркадия Белоусова развеялись. Видя реакцию дочери, он, в какой-то степени, укорил себя за каверзные мысли, в отношении своего друга Константина Михайловича. Конечно, как отец он переживал за свою дочь, ведь она была самой любимой в его семье. А отцы, как известно, очень волнуются и любят своих дочерей.
     Почти месяц шли приготовления к свадьбе. А накануне вечером, перед венчанием, счастливая Настя прошла в свою комнату и плюхнулась на постель. Лёжа на спине, она раскинула руки в стороны и долго размышляла, представляя свою свадьбу и дальнейшую жизнь с молодым графом. Конечно, семейная жизнь полна трудностей, но она искренне считала, что с любимым человеком всё преодолимо.
     И тут за дверью послышались чьи-то шаги. Настя приподняла голову и услышала голос Даши — девушки, с которой она дружила с детства. Она была из простой семьи, предки которой были крепостными. Молодая княжна тихонько встала, притаилась за косяком двери и принялась ждать. И в тот момент, когда её служанка вошла в комнату с вопросом: «Барышня, изволите готовиться ко сну?», Анастасия резко вскрикнула низким голосом:
– Бу!
– А-а-а! – испугалась служанка.
     Всё, что было у неё в руках, тут же упало на пол. А она, еле удержавшись на ногах, прислонилась к шкафу.
     Настя звонко рассмеялась. Все в доме уже давно привыкли к её проделкам. Она любила немножко подшутить над братьями, над сестрой, или над кем-нибудь из слуг. Поначалу, отец её за это журил, но видя, что это только скрепляет её отношения с домочадцами, стал относиться более лояльно. Да и слуги к этому привыкли. Особенно Даша.
     Вот и сейчас, она, как обычно произнесла:
– Ох и напугали вы меня барышня! Я чуть Богу душу не отдала.
– Ой Дашка, ты всегда так смешно вздрагиваешь! Прям, как наша тётушка Дуня, с кухни.
– Ещё бы! Темно и так неожиданно. Меня уже Прошка-конник тоже сегодня заставил вздрогнуть.
     Даша наклонилась и принялась собирать то, что уронила. Настя тут же присела и принялась ей помогать.
– Давай я соберу.
– Нет барышня, не положено.
– Что значит не положено? Ты же их по моей вине уронила. Давай, то что испачкалось, я сама отнесу прачке.
– Зачем вы?
– Ну, скажу, что я испачкала, а ты тут ни при чём.
     При этом Настя улыбнулась, как невинная девчонка.
– Спасибо вам барышня, вы всегда так добры. Не то, что некоторые…
– Даш, а может перейдём на “ты”?
– Вы что? Да меня же Авдей Михайлович заругает, если только услышит, что я с вами, как с подругой!
– Чего? Да пусть только попробует! Я папеньке всё расскажу, он его быстро к ногтю прижмёт. Мы же с тобой с самого детства, ровесницы, а разговариваем как чужие люди.
– Так ведь положено, правила эти не нами придуманы. Вы благородных кровей, а я так…, прислуга. И к тому же, из бывших крепостных…
     Настя обняла свою подругу детства и произнесла:
– Даш, а ты знаешь, о чём я уже давно мечтаю?
– О чём, барышня?
– О том, что когда-нибудь, наступит такое время, когда не будет ни слуг, ни служанок, ни господ, ни хозяек. И все мы будем как одна большая семья жить в мире счастья, любви и гармонии.
– Красивые у вас мечты. А я и думать о таком не смею. Да и когда такое наступит? Детские фантазии всё это. А вам к свадьбе надобно готовиться.
     Настя собрала бельё, отложила его в сторону и снова легла на кровать сбросив с себя туфли.
– Ах Даша, – произнесла она, – я такая счастливая! Ты даже не представляешь, насколько я счастлива!
– Понимаю. Свадьба дело такое — приятное и волнительное. Да и молодой граф с вас весь вечер глаз не сводил.
– Представляешь, завтра я перестану быть княгиней Белоусовой и стану молодой графиней Сотниковой.
– Представляю. А если не секрет, барышня, где вы будете жить?
– Гриша хочет в Питер со мной уехать. А потом мы отправимся в путешествие к морю, на поезде. Господи, я так мечтаю поехать на море! Побывать на настоящем корабле…
– Я так рада за вас, Анастасия Аркадьевна.
– Даш, ну мы же договорились, по именам называть друг-друга, когда мы одни.
– Ой, простите Настя, никак не привыкну. Значит, мы скоро расстанемся?
– Почему? Я поговорила с Гришей, он не против, чтобы ты ехала с нами и сопровождала нас. Как же я без тебя? Ты ведь не была на море ни разу?
– Я только в лес ходила… по грибы, да ягоды.
– Вот! И я не была. Так что, собираемся!
– Настя, огромное вам спасибо! Вы так любезны, а я и думать об этом не могла, – и Даша с Настей заключили друг-друга в объятия.
– Мы же с детства друг без друга не можем!
– Это точно!
– Хоть отдохнёшь от этого противного Авдейки Михалыча. Как вы его только терпите?
– Полноте, нельзя так барышня. А если услышит кто и донесёт? Вам-то ничего не будет, а мне…
– Пусть только попробует. А теперь давай, будем собираться в дорогу. С этого дня, я официально назначаю тебя своей компаньонкой.
     С этими словами, девушка подскочила к своему шкафчику и стала вынимать оттуда свои вещи. Помогая ей с выбором, что взять, а что оставить, Дарья спросила:
– И не жаль вам, Анастасия Аркадьевна, уезжать отсюда? Всё-таки, столько времени тут прожили с семьёй…
– Ну, мы будем приезжать сюда, как и моя сестра Наташа, – ответила ей молодая княгиня и продолжила собирать вещи, – так, вот это платье я пожалуй возьму, оно как раз подходит для прогулок по столице; как и эти туфли. А вот эту шляпку придётся оставить.
     Через какое-то время, она сказала:
– Потом тебя будем собирать. Ты уже подготовила чемодан?
– Да у меня просто узелок будет и маленькая сумочка.
     Анастасия призадумалась. Затем она достала небольшой чемодан и протянула его Даше.
– Тогда вот, держи.
– О, спасибо большое. У меня как раз всё в него и влезет.
– А ты открой его.
     Служанка открыла чемодан и тут же приложила ладони ко рту.
– Это мне?
– Конечно. Мы ведь должны соответствовать новому статусу.
– Спасибо большое, – сказала Даша, увидев пару платьев, две пары новой обуви и несколько пар шёлковых чулок.
– Но, а вы?
– Посмотри, – Анастасия указала на свой открытый шкаф, – у меня так много этих платьев, шляп, туфель и чулок, что я не успеваю все это носить. А если ты не можешь их носить, значит надо кому-то подарить. У кого их нет — тот пусть и носит. Вроде так нас учил Господь?
– Да разве это ж много? Всего лишь небольшой шкаф.
– Для меня много. Может мы с тобой так и останемся до смерти в разных социальных сословиях, ну пусть у нас хотя бы будут совместные вещи. В знак нашей дружбы.
– Прав был ваш папенька, когда сказал что вы родились в день рождения Иисуса Христа. Вы очень добры ко всем. Батюшка в церкви говорит, что нужно быть щедрыми. А то в Рай не попадём.
– Да, учат. Только воспринимают это все по-разному…
     Когда Даша помогла Насте разобрать вещи и упаковать в чемоданы, они пошла в комнату служанки. Там Настя помогла собрать вещи своей подруги. Перед сном, девушки ещё раз всё проверили и довольные легли спать.

*   *   *
     На следующее утро в поместье Белоусово приехала свадебная карета. Оттуда вышли граф Сотников с супругой и их сын. Князь Белоусов тепло их поприветствовал и сказал прислуге:
– Ну Глаша, поди-ка поторопи нашу невесту, а то в церковь опоздаем. Прохор! – крикнул он конюху. – Запрягай лошадей и готовь карету!
– Мы готовы, – сказала Мария Николаевна с сыновьями.
– А где Наталья? – спросил Аркадий Павлович.
– Она с мужем поедет в церковь на своём экипаже, – ответил Дмитрий.
– Ну хорошо, тогда все в сборе.
– Счастливый день для всех нас, – заметила графиня, – это так замечательно. Я сегодня так разволновалась, что изволила проснуться раньше всех.
– И разбудить весь дом, – вставил граф и все засмеялись.
– Ой ли, дорогой мой муж, – сказала улыбаясь Екатерина Владимировна Сотникова, – зато вы, своим храпом, изволили всех лишить возможности уснуть вообще.
     И все снова рассмеялись.
– Ну мы все с вами не идеальны. На то нам и дана любовь, чтобы мириться с недостатками друг друга, – произнесла Мария Николаевна.
– Дорогая, ты абсолютно права, – сказал Аркадий Павлович, – пусть и у наших детей будет такое же понимание.
     С этими словами он посмотрел на Григория.
– Да будет так, – сказал Григорий.
     И тут внезапно послышался крик прислуги:
– Аркадий Павлович!
     Все застыли в напряжении.
– Аркадий Павлович! Беда! – кричала служанка, спускаясь с лестницы. – Беда-а-а!
– Что случилось?
– Беда, барин! Ох беда, Господи Вседержитель, помоги нам! – продолжала причитать прислуга, перекрестившись.
– Глаша, да объясните вы, что случилось? – спросила Мария Николаевна с волнением в голосе.
– Я постучал к Анастасии Аркадьевне — но она не ответила. Я прошла к ней в комнату…, а она лежит на постели… и… и…
     Тут женщина запнулась.
– Что?! Что с ней?! – спросил князь с тревогой в голосе.
     В ответ служанка еле выдавила из себя.
– Она не дышит… Лицо синюшное… Глазки закрытые…
     Князь и молодой граф пулей вбежали наверх. Белоусов буквально влетел в комнату к дочери, лежащей неподвижно на постели. Слова прислуги подтвердились — девушка не дышала. Григорий попытался нащупать пульс, но безрезультатно.
– Господи Всемогущий! – прошептал он. Затем он крикнул:
– Прохор! Срочно за лекарем! Да побыстрее!
– Я сам поеду! – сказал молодой граф и выбежал из комнаты.
     Сев на молодого жеребца, он погнал его что есть мочи в Липовское. Доскакав до местной больницы, он тут же нашёл врача Артемьева и поехал с ним обратно в поместье. Но было поздно. Доктор, осмотрев молодую княжну, развёл руками.
– Увы, князь, – сказал он, – её с нами больше нет. Скончалась ночью, предположительно, во втором часу. Мне очень жаль…
– Как так?! Вчера же она была совершенно здоровый! – недоумевал потрясённый отец.
– От чего она могла скончаться? – спросила со слезами на глазах княгиня. – Она же ничем не болела.
– Пока не могу точно сказать. Но, вероятнее всего, врождённый порок сердца дал такое осложнение.
– Что вы говорите? – возмутилась княгиня. – Помилуйте, какое осложнение? Она никогда не жаловалась на сердце! Да, она родилась трудно, но сердце было в порядке.
– Что ж, тогда вероятно сей факт и дал такой результат, – произнес доктор, складывая вещи в чемодан. Затем он добавил:
– Ещё смерть у людей может наступать от переизбытка эмоций.
     Старый князь, глядя на бездыханное тело дочери, с горечью в голосе произнес:
– Сегодня у неё должно было состояться венчание…
– Как это могло произойти в такой день? – прошептала княгиня.
     Врач посмотрел на горюющих родителей и проговорил:
– Неисповедимы пути Господни. На всё его святая воля. Значит Всевышнему было так угодно…
– Как вы смеете такое говорить? – вскипел молодой граф. – Что это, по вашему, за Бог, который делает людям больно?
– Молодой человек, я не имею понимание в делах Всевышнего. Но скажу одно: девушка мертва и я, увы, тут бессилен, что-либо сделать.
     После этих слов, он прошёл к выходу, но несостоявшийся жених перегородил ему путь.
– Не смейте так разговаривать со мной! Я — дворянин! И я обязательно напишу куда следует, чтобы вас проверили. Может, её можно было спасти, а вы просто тянули время!
     Доктор, ничуть не смутившись, спокойно произнес:
– Вы можете делать что хотите, но ни ваша жалоба, ни ваши титулы, не вернут вашу невесту. Примите мои искренние соболезнования, мне очень жаль. Я сам знаю, что такое смерть, не хуже вас. А теперь, позвольте мне откланяться, меня ждут другие пациенты.
     А у входа в комнату он тихонько сообщил князю:
– Я сообщу в похоронное бюро, они на днях прибудут.
     После этих слов он ушёл. Аркадий Павлович послал нарочного, чтобы сообщить страшную новость семье старшей дочери. Те были потрясены услышанным. Наталья плакала всю дорогу к дому, ведь она и Настя были очень привязаны друг к другу.
     Все в доме горевали и плакали. Особенно плакала Даша. Все её мечты и планы рухнули. Нет больше той доброй барышни, которая любила и дружила с ней, несмотря на разницу в сословии. Она попыталась пройти в комнату усопшей, но управляющий поместьем Авдей перекрыл ей путь.
– Куда прёшь? А ну, пошла вон! Ишь, чего удумала!
     И Даша бросилась к себе в комнату. В это время, прислуга княжны, Глафира, нашла чемодан, подаренный накануне молодой княжной, и весь его распотрошила. Увидев Дарью, она со злостью в голосе произнесла:
– Ах ты ж дрянь такая! Барышня только-только отошла, а ты уже её вовсю обкрадываешь? Да я тебя за это…
     С этими словами, она размахнулась и ударила служанку по лицу. Та едва удержалась на ногах и произнесла:
– Что вы, Глафира Андреевна?! Это Анастасия Аркадьевна мне вчера подарила, в дорогу с ней…
– Что-о?! Так ты ещё и лгунья?! Пользуешься тем, что юная барышня ничего уже сказать не может? А ну-ка, пойдём!
     С этими словами, она потащила девушку за собой. Та упиралась как могла, но всё было напрасно.
– Барин! Я всё видела, она у Анастасии Аркадьевны из комнаты стащила вещи в чемодане! – гордо произнесла прислуга.
– Что?! – не понял князь.
– У неё в комнате ворованные вещи, можете посмотреть.
     Управляющий поместьем Авдей сходил в комнату и проверил.
– Всё так, Аркадий Павлович, – сказал он, вернувшись.
– Да она сама мне всё подарила, – жалобно произнесла Даша. – Почему вы мне не верите? Вы же знаете, какая она была добрая и всем помогала!
– Ага, конечно, так уж она тебе целый чемодан вещей и подарила, – произнёс управляющий и обратился к князю. – Барин, прикажите послать за исправником, дабы высекли эту мерзавку и на каторгу, чтобы не смела больше красть и обманывать.
– Да не крала я!
– Замолчи! – замахнулся на неё Авдей. – Не то я сам тебя засеку, хоть ты и прислуга…
– Прекратить! – громко приказал князь.
     Управляющий с прислугой замолчали.
– Оставь её, Глафира. Я прекрасно знаю свою дочь и я слышал их вчерашний разговор. Это её вещи, пусть себе оставит, в память об их искренней и нежной дружбе.
     Затем он добавил:
– Крепостное право отменили шестьдесят лет назад. Поэтому никто не имеет право сечь кого-то без суда и следствия. Понятно?
– Понятно, барин, – сказали слуги, понуро опустив головы.
– Авдей, тебя это особенно касается. Узнаю, что обижаешь кого, почём зря, — самого высеку, лично, с исправником.
– Воля ваша, барин, – произнес управляющий.
     А Григорий молча отошёл в столовую и сел за стол. Налив себе вина, он выпил залпом. И тут к нему подошёл отец.
– Я этого так не оставлю, –произнес Григорий, – этот эскулап явно что-то скрывает. Не могла моя Настенька вот так просто умереть…
     В ответ Константин Михайлович сказал:
– У смерти свои причины возникновения. И она не спрашивает, готовы ли мы принять её.
– Ну почему именно сегодня? Почему именно в такой день, когда мы должны были обручиться, после стольких дней разлуки?
     Отец положил руку на плечо сына и произнес:
– Я знаю, ты её любил. И я верю, что ваша жизнь сложилась бы, как нельзя хорошо. Но её с нами больше нет, прими это, как есть. Нужно жить дальше. Не волнуйся, мы с матерью поищем для тебя другую, – затем граф перешёл на шёпот, – получше и поздоровее.
– Что ты такое говоришь, отец?! – вскричал сын, вскочив на ноги. – Дух моей невестой ещё не достиг неба, а ты уже ищешь ей замену?
– Сынок, я никого не ищу, – возразил отец, – я просто пытаюсь тебя поддержать.
     Но Григорий злостно сказал:
– Не смей так говорить, побойся Бога, отец! У меня была одна единственная любовь — и теперь её нет. Я больше никогда не женюсь, и никого не полюблю так сильно, как мою Настеньку.
     После этих слов, он выбежал из дома. А граф продолжал стоять в раздумье. Князь Белоусов, ненароком услышавший этот разговор, был весьма огорчён. В тот день, отношения между друзьями дали трещину. Оказалось, что Константин Михайлович просто искал для своего сына выгодную партию, ни больше, ни меньше. С того времени граф и князь стали видеться реже.
     Так день, который должен был стать счастливым, стал траурным. Служитель церкви, который должен был обвенчать молодых, теперь отпевал молодую невесту и утешал родных. Анастасию похоронили на следующий день. Она застыла в той же позе, в которой легла спать, с искренней улыбкой на устах. Во время похорон плакали все, особенно старый князь.
– Девочка моя! – прочитал он, идя с женой за гробом. – Ну как же так-то, а?! Господи, за что ты нас так наказываешь?
     На похоронах присутствовали все, кроме Сотниковых. Только Григорий стоял рядом с гробом. Его сердце болело не только от потери любимой, но и от равнодушия родителей.
     Когда гроб с телом опустили в яму и засыпали песком, Мария Николаевна упала без чувств. Аркадий Павлович бережно отнёс её в помещение, где ей помогли прийти в себя. Остальные молча наблюдали за процессом. Когда всё закончилось, все разошлись по домам. А молодой граф Сотников ещё долго стоял, глядя на могилу с крестом, пока не полил дождь и загремел гром. Затем он одел шапку, развернулся и ушёл. На следующий день, попрощавшись с семьёй Белоусовых, он уехал обратно в столицу и больше не возвращался. Спустя какое-то время, граф и графиня Сотниковы тоже уехали в Петербург.

*   *   *   *   *