Глава 7. Тревожные вести

*   *   *
     Весь вечер Татьяну Владимировну не покидало тревожное чувство. На часах было десять вечера; по её расчётам, сын должен был вернуться. Она вновь набрала его номер. Но в ответ услышала сообщение, что абонент вне зоны доступа. За окном лил дождь, барабаня по крыше и подоконнику, вдалеке сверкали молнии, гремел гром.
– Всё-таки зацепил нас шквал, – произнесла Валентина, глядя в окно.
     Но Татьяне было не до этого. Хмурая погода лишь усиливала чувство тревожности.
– Что, не отвечает? – спросила её сестра.
– Он сказал, что полетит на два часа, а прошло уже четыре.
– Тань, ну ты видишь какая погода за окном. Скорей всего, он где-то приземлился и ждёт, когда гроза закончится. Он же говорил, что в такую погоду не летают, – сказала Валентина.
    Затем она предложила:
– Может, он уже прилетел и решил заночевать в аэропорту.
– А почему тогда телефон вне зоны?
– Ну ты что, Антошку нашего не знаешь? Небось, опять батарея села, а он уснул. Ничего, завтра объявится, а пока, давай лучше ложиться спать.
– Да не хочу я спать, – отмахнулась Татьяна, – тревожно мне что-то. Если Антон в аэропорту, как ты говоришь, то почему он не позвонил по другому телефону. Он всегда так делает, зная, что я волнуюсь. Зачем он только в этот рейс полетел?
– Тань, ты не накручивай себя раньше времени, – сказала Валентина, – Антошка в прошлый раз тоже в непогоду летал и всё было нормально.
– Но тогда он летал в один конец, а на следующий день прилетел.
– Так, Танюх, соберись, не раскисай. Давай я тебе успокоительного налью.
     С этими словами, Валентина взяла из холодильника капли и накапала тридцать капель в стакан. Разбавив водой, она протянула стакан сестре. Выпив содержимое, Татьяна немного успокоилась. Затем она произнесла:
– Я уже однажды потеряла мужа. И не хочу терять сына.
– Да какой он муж? – устало произнесла Валентина. – Хуже моего, честное слово. Ладно мой ушёл из-за моей бездетности, но а твой-то что? Жена-красавица, сын хороший. Странные они эти мужики. Вечно им что-то не так…
– Валь, давай не будем об этом. Было и было, ошибки молодости. Если бы я тогда знала Истину, может всё иначе сложилось бы…
– Если бы, да кабы… Сам виноват; соблазнил молоденькую студентку, а ответственность брать не захотел. Ладно, давай лучше новости посмотрим.
– Гроза, может не стоит?
– Ну тогда почитаем газету и чай попьём.
– Лучше помолимся, – сказала Татьяна и встала на колени перед диваном.
     Валентина встала рядом и Татьяна принялась горячо молится.
     А дождь всё также стучал по крыше, как бы заглушая звуки из комнаты, чтобы никто, кроме Создателя, не мог услышать слова молитвы.

*   *   *
     Харбинин устало шёл по коридору в сторону штурманской. Войдя туда, он спросил:
– Ну что?
     Валерия развела руками. Управляющий аэропорта сел напротив, достал платок и вытер пот со лба.
– Может! он решил вернуться в Херпучи, чтобы переждать непогоду, – предположил он.
– Я сделала туда запрос, наш борт не приземлялся. Попробую другие посёлки обзвонить, но из-за грозы могут быть помехи.
– Давай, Григорьевна, делай всё, что сможешь.
     Пока Олегова держала связь с посёлками, Харбинин позвонил своему знакомому на диспетчерскую вышку КнА (аэропорт Комсомольск-на-Амуре).
– В аэропорту он тоже не засветился, – произнёс он после разговора.
     В этот момент в комнату зашёл Зеленцов.
– О, а вы чего не уходите? – спросил он, снимая с себя промокшую куртку.
– Запчасть-то купил? – спросил его Харбинин.
– Да вот только вернулся. Ох и погодка, я вам скажу, как будто не май, а июль вовсю. Сегодня, кстати, какое число?
– Двадцать второе, с утра было.
     Виктор сел рядом с управляющим и вновь спросил:
– А вы чего тут? Все уже давно вернулись и по домам разъехались, и Андрюха, и Ренат…
– Антон на связь не выходит, – произнёс задумчиво Харбинин.
– Как это?
– Полетел к геологам в тайгу и не вернулся.
     Виктор призадумался и предположил:
– Может он где сидит, пережидает. Я ему всегда говорил, чтоб он на рожон не лез… Стоп! А кто сейчас тогда на озеро сел?
– Да это Витька Пономарёв с Егором Бехтеевым на "гидроаннушке" вернулись из Берёзового. Еле проскочили эту котовасию. А Антохи нет.
– А Виталька Калтыгин на втором "Миле" вернулся?
– И он тоже. В общем, все на месте, кроме Белоуса.
– Тихо! – вдруг резко произнесла Олегова.
     Харбинин и Зеленцов вздрогнули, а главный авиамеханик в шутку схватился за сердце.
– Григорьевна, ну ты чего? Так и доведёшь нас с Палычем до инфаркта.
– Да я с Гориным наладила связь, – сказала Валерия и обратилась к диспетчеру. – Костя, здравствуй, это Олегова из Озёрска беспокоит. Скажи пожалуйста, борт 92065 с тобой на связь не выходил? Это наш самолёт… Был контакт? А когда?… Что с ним?… Поняла. Думаю, да… Хорошо, будем иметь в виду… всё, спасибо за информацию, до связи.
     После этого, Валерия сняла наушники и потёрла глаза.
– Ну что там? – спросили все.
      Олегова отпила воды и ответила:
– Где-то с час назад, Антон выходил на связь с Горин-Кругом. Запрашивал вынужденную. Потом сообщил о неисправности и связь оборвалась.
     Отпив ещё воды, она задумчиво добавила:
– В районе посёлков Ягодный и Эворон самолёт не появился.
     Мужчины призадумались.
– И где он теперь? – произнёс Харбинин.
– Наверное и вправду где-то сел, – предположил Зеленцов, – Антоха парень грамотный, рисковать машиной не будет.
– Но в любом случае сейчас не стоит поднимать панику, – произнесла Валерия, – бывает так, что самолёт без связи где-нибудь сел, а потом объявляется. Костя сказал, что свяжется с кем надо, они поищут борт. А пока нам остаётся только ждать. И судя по всему, до утра новостей не будет.
     В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь раскатами грома, которые к тому времени начали стихать. Харбинин посмотрел на всех и произнес:
– Знаете что, мои дорогие, езжайте-ка вы все домой. Если Белоус завтра не объявится, то будем поднимать спасателей.
– Ну Лера пусть едет, а у меня сегодня ночная, за сторожа.
– Я сам останусь, – решительно сказал Харбинин. – Буду ночевать здесь в штурманской и сидеть у аппарата, вдруг новости какие будут.
     Затем он добавил:
– Или Антон на связь выйдет…
– Так давай вместе будем дежурить, Палыч? – предложил Зеленцов. – Я просто с собой целый рюкзак взял, а дома уже все спят. Неохота возвращаться и всех будить. Да и потом, в подобной ситуации, я думаю нам лучше остаться вдвоём. Как говорится, одна голова хорошо, а две лучше.
– Вы только пока никому не говорите, – сказал управляющий аэропорта Озёрск, – особенно Пронину. Скорее всего, завтра всё разрешится.
– Я тоже думаю, что всё будет нормально, – согласилась Олегова.
– Иди, Григорьевна, – сказал Виктор, – тебя муж уже наверное заждался.
– Ладно, пойду я. Но завтра, к семи, приеду.
– Зачем так рано? – произнес Анатолий, расстилая диван для ночлега. – к десяти подходи. А лучше отдохни как следует и подъезжай к одиннадцати-двеннадцати, ты нам выспавшейся нужна.
– А мы за тебя тут побудем, – произнёс Виктор ставя чайник, – два здоровых мужика.
– Ладно, спасибо вам, – улыбнулась диспетчер и вышла из штурманской. В аэропорту все её любили и старались помогать, кто чем мог.
     Когда она ушла Виктор сказал:
– Ну что Палыч? Пост сдал, пост принял! Объявляю наше ночное дежурство открытым.
– Так точно, – подтвердил Анатолий, усаживаясь в кресло диспетчера.

*   *   *
     На следующее утро, Виктор с Анатолием расстелили на столе карту области и, внимательно осматривая её, попытались определить место, где мог находиться "Пайпер".
– Вот тут, – Харбинин ткнул пальцем в синюю прожилку на карте, – его засекли в последний раз. Если следовать маршруту, то он возможно в районе реки Им.
     Анатолий почесал затылок и произнёс:
– Значит, надо искать здесь. Наверное, тут он и приземлился.
– Куда? На реку?! В такую погоду?
– А что? Антон уже так делал, когда в прошлом году лесорубов спасали.
– Но тогда был просто мелкий дождь и осень. А вчера была сильная гроза. В такую погоду сесть на воду просто нереально.
– Ну если руки из правильного места растут и голова соображает — вполне возможно. Да и к тому же, наш пилот хоть и молод, но отлично управляет гидропланом.
– Я не спорю. Но иногда ситуация превосходит человеческое умение.
– Я не пойму, Палыч, ты что его уже похоронил?
– Да нет же…
– Ну тогда прекращай говорить всякую ерунду! – возмутился Зеленцов. – Всё будет хорошо!
     Ближе к восьми прибыли все работники аэропорта. Сегодня рейсы были только у вертолётчиков; остальные просто возились с машинами. Потом прибыла Валерия, которая сразу же прошла в диспетчерскую, через штурманскую комнату. Последним прибыл Пронин. Проходя мимо диспетчерской, он, увидев всех троих, произнёс:
– Всем привет. А что за консилиум?
– Да вот, – сказал Харбинин, – обсуждаем предстоящие планы полётов.
– Пилоты без работы сидят, надо что-то делать, – вставила Олегова.
– Вот как? А может решаете, как сообщить в МЧС о пропаже самолёта? – вдруг произнёс Пронин, входя в штурманскую.
      Все немного напряглись и переглянулись.
– А ты откуда знаешь? – строго спросил Харбинин.
     В ответ Пронин лишь усмехнулся.
– Ах Палыч, Палыч, я твой заместитель, или кто? Птичка на хвосте принесла, вот я и в курсе.
– И что это за птичка?
– Знакомый с диспетчерской вышки КнА. Сказали, у нас борт пропал.
– Да никто пока не пропал, – произнёс Виктор. – Антоха на связь просто не выходит, приземлился где-то в тайге, грозу переждать.
– Приземлился, или разбился? – спросил Пронин с нотками сарказма.
– Михалыч, да хорош зубоскалить! Нам сейчас не до издёвок, – возмутился Зеленцов.
     Поведение заместителя начало раздражать Харбинина, впрочем как и всех присутствующих.
– Андреич, – обратился к Зеленцову Пронин, – ты давай это, спокойнее. Я просто что хочу сказать; чем стоять и  ждать вестей с фронта, лучше заявить куда следует, пусть разбираются.
     На это Анатолий сказал своему заму:
– Заявлять надо в случае конкретного происшествия. А у нас пока одни догадки.
– А пропажа пилота в тайге для тебя уже не происшествие? Чего ждать-то? Может он разбился где-нибудь и ждёт помощи, а мы сидим, ждём какого-то происшествия? Не вышел на связь, не вернулся, надо действовать. К тому же, – Пронин перешёл на шёпот, – у меня есть один знакомый, спасатель, он всё организует без лишнего шума. И если что, с ним можно договориться.
– О чём договориться? – не понял Харбинин.
– Ну мало ли, вдруг это несчастный случай, авиапроисшествие, и к нам транспортная прокуратура пристанет с расспросами. Или ещё кто-то.
– Прокуратура и так к нам пристанет с расспросами, если с Антоном что-то случится. Поэтому, прежде чем поднимать на всех на уши, подождём ещё час, а потом попробуем решить своими силами.
– Это как?
– Отправим Андрея или Виталика, чтобы они слетали по маршруту Белоуса, вдоль реки реки Сомня.
– Может и вправду позвоним спасателям? – осторожно спросил Виктор. – Чего мы свой керосин будем жечь? А у них оборудование специальное для поисков есть…
     Все замолчали. Каждый думал, принимал решение, прикидывая мысли в своей голове. Пока все были в раздумье, Олегова ещё раз отправила запросы в ближайшие диспетчерский пункты. Но никто ничего положительного не сообщил. Тогда Виктор Андреевич предложил самому слетать с Карповым вдоль маршрута Антона. Анатолий Павлович молчал. Мысли переполняли его голову. За последние три года это был единственный авиаинцидент. И он хотел, чтобы ситуация разрешилась наилучшим образом. А его заместитель давлел своим предложением подключить МЧС. Валерия Григорьевна тем временем сидела в наушниках и ждала. Наверняка все уже были в курсе, что у аэропорта Озёрск проблемы. И то, что госслужащие сами объявятся, был лишь вопрос времени. А это уже иная ситуация и иные условия.
     Прошёл час. Наконец Харбинин произнес:
– Ладно, Вячеслав, звони своему знакомому спасателю.
– Что, будем подключать МЧС?
– Придётся, раз нет новостей от пилота и диспетчеров, – устало проговорил Анатолий, сев на диван.
     И в этот момент у Валерии запищал служебный телефон. Она взяла его в руку и, нажав кнопку ответа, поднесла трубку к уху.
– Аэропорт Озёрск, старший диспетчер Олегова, слушаю вас, – ответила она.
      После того как она услышала голос в трубке, её широко раскрытые от удивления глаза, уставились на всех присутствующих.
– Кто это? – спросил Харбинин.
      Старший диспетчер прикрыла ладонью микрофон телефона и тихонько ответила:
– Антон звонит… По спутнику… Он жив!
     И у всех вырвался вздох облегчения.

*   *   *   *   *