Сборник Детям о насекомых

КОРОЕД И МУРАВЬИХА

Мягкий мох лежит на камне,
Притворяется травой.
Вдруг... Из листьев, выползает
Тип лесной — вредитель злой.
«Кайся, жук, наделал бед ?!
Долгоносик- короед...»

Муравьиха так кричала, усачу,
Была права.
А он бодро отвечает:
«Я трапезничал, кума.»
Чёрный ус шатается... Еще и улыбается !

«Вот смотри-ка, муравьиха,
Ты идешь с тяжелой ношей...
Древоточец скажет тихо:
Домик есть у всех хороший.

Кто хозяин в лесу здешнем ?
Массовик-затейник !
Пригласила б лучше муху
В свой то муравейник.

Короеда тоже жалко...
Детки есть у нас, не вру...»
Так кряхтел он,
Прогрызая в хвойном дереве кору.      
      

СТРЕКОЗЫ

Появились мы, стрекозы, раньше динозавров древних.
Ледники, ветра, морозы... Были мы одни из первых.
Меганевра, наш собрат, миллионы лет назад
Точно так же ладно скроен,
Размах крылышек огромен.


Грациозная в полёте могу в воздухе зависнуть,
Я лечу назад и боком, чтоб букашку крепко стиснуть.
Умываемся, трещим, привлекательно порхаем,
Мы поблизости воды непременно обитаем.
Не страшны раскаты грома, не боимся и грозы,
Назовут красиво «нимфа» только деток стрекозы.
«Не могу дружить ни с кем.» — говорит стрекозка тяжко.
Может слопать сорок порций разноцветная милашка.
И научит простодушно: «Кушать... с аппетитом нужно !»

А сверкаем, как рубины, изумруды, бирюза...
Отмечая именины веселится егоза !

Отдыхаем на цветущей, возле берега, осоке.
Символ счастья и победы, мы, стрекозы, на Востоке.




УМНАЯ МУХА

Мама в кухне, убирает и наводит красоту.
Я сижу за книжкой смирно и любуюсь в пустоту.
Только три картинки в сказке, сами бы читались этим...
Дверь балконная открыта, мама говорит: «Проветрим !»

Я скучаю. Ничего. И для песен нету слуха.
Неожиданно влетела в комнату большая муха.
Реактивная жужжит, на шкафы мои садится,
Я ей «брысь !», вернее, «вон !», здесь не место веселиться.

 — Мам, —  кричу, —  влетела муха !
 — Погрози ей.
И ни звука.

А она мне, эта муха, будто грозно говорит:
«Захочу, останусь жить здесь... Кто мне это запретит ?
У Чуковского Корнея мушенька была богатой.
Посмотрите в глазки наши — зеркало души крылатой.»

Я прихлопну. Не шучу ! Подлетай, поколочу.

Стала муха стёкла бить. Ха-ха-ха ! Моё окошко...
Я взяла спокойно книжку и прихлопнула немножко.
Испугалась меня муха, но не вылетает.
Всюду носится, противно, нервы мне мотает.

Первое предупрежденье ! Вот уже второе.
А она, вверху, на стенку, мостится. Пустое...
Я руками как махну, приоткрыла шторку,
Вылетай-ка поздорову ты в свою коморку.

В третий раз предупреждаю. Вот уже «на ниточке»...
В крепкий жгут газет мотаю, хлоп, и ты на биточке.

Муха, муха, оплеуха, чернобрюха, показуха...
Фи-и-ить ! В окошко и была эта муха такова ! 



ЖУК-БРОНЗОВКА

Больше всех люблю пионы,
Жук-бронзовка — это я.
Как зелёные лимоны,
Разодеты, как князья.

Часто путают меня
С майскими жуками.
Нам хрущи чуть-чуть друзья
С рыжими усами.

Изумрудный, весь блестящий,
Переливчатый на солнце,
Я — красавец настоящий,
Буду гербом на червонце.

Мой костюм всех привлекает,
А пугает лишь врагов,
Кто бронзовщика не знает,
Тот с наукой не знаком.

Из пяти моих подвидов
Формируется семья.
Жук, с фамилией Завидов,
Выползает из жилья.

Любоваться мною нужно,
Восторгаться, и как знать...
Привечать, кормить радушно,
Лепестки люблю жевать.

Жук-бронзовка обожает
Парки, заросли, сады,
Если крылышком махает,
Значит рядышком цветы.

Не люблю деньков ненастных,
Когда дождь, как из ведра.
Много есть жуков прекрасных,
Наилучший, всё же я !


БОЖЬЯ КОРОВКА


Бело-жёлтые ромашки, рядом голубой цикорий,
О простой коровке божьей столько сказано историй.
Есть, как солнышко, коровка... Рыжая и жаркая,
Но любимая детьми — красненькая, яркая.

Брюшко, крылья и надкрылья, шесть хороших лапок,
Усики, глаза большие, семь нарядных шляпок...
Пусть при малой голове, беленькие точки,
Зато чёрные на алом спрятались «цве-точки».

Чем питается ? Кто знает ? Энтомолог-книжник.
Что там думать и гадать, а коровка — хищник.
Ест порой и насекомых, с удовольствием иль нет,
Расспроси её при встрече, передай большой привет.



КУЗНЕЧИК


У кого на голове, у меня на ножках уши.
Это только с виду так, мол, сидит и бьет баклуши.
Лёгкий ветер шевелит листики зелёные.
В небе сизо-голубом облака махровые.

Вечереет. Как поют в отчем доме птицы...
С василька летят на клевер бабочки-девицы.
Солнце клонит к горизонту, радуюсь его лучу.
Закатилось. В общем хоре, я — кузнечик, стрекочу.

Струны скрипки Паганини, летняя рапсодия,
Всем по нраву малышам русская мелодия.
Прыгну вдаль и высоко, у меня под спинкой
Есть зелёное крыло или с голубинкой.

Мне противный саранча не за панибрата.
Что ты, щитник, клоп невзрачный, смотришь жуковато ?
Травка, стебельки салата... Повезло с обновкой !
Характерный цвет природный служит маскировкой.

Усики мои прямые, как антенны телика,
Был бы я, как ты, ребёнок, не слезал бы с велика.
Вверху звёзды показались, я покушал и молчок,
Мою песенку продолжит полуночный друг — сверчок.


МЕДОНОСНАЯ ПЧЕЛА

Поляна цветов на природе,
Чарующий ясный денёк,
Пчела медоносная Настя
Присела вздохнуть на пенёк.

Сидит она, грустно вздыхая,
  —  И кто меня, пчёлку поймет...
Живут они, люди, не зная,
Как нам достается ваш мёд.

Летает она за нектаром,
Обратно несется с пыльцой,
Сокровища в улье хранятся,
Еще ей возиться с мальцой
 — Детишками маленькой пчёлки,
Чтоб тоже трудиться смогли,
Обычное ранее утро
Обычной пчелиной семьи.

С весною работы в разгаре,
Корпеет пчелиный народ,
Им правильный, шестиугольный,
На рамах вылепливать сот.

Пыльцу, из специальных корзинок,
Пчела переносит в ячейки,
Кормить еще трутней-мурзилок,
Ленивых прожор их семейки.

Когда же заполнены соты,
Их пчёлки надежно закроют,
Гудят они гаммы и ноты,
А шершни тоскуют и ноют.

Рой пчёлок цветы опыляет,
Глядит паучиха-ткачиха:
 — Всем надобны, кто же не знает,
Подсолнечник, фрукты, гречиха...

И Настенька рада стараться,
Она работящего рода.
Люблю я, должна вам сознаться,
Душистый, родной запах мёда.



БАБОЧКА ЦАРЕВНА

На пригорке пел шиповник незабудке синеокой:
«Живет Бабочка Царевна где-то там, в стране далёкой.
Беззаботно днём порхает, ночью погружаясь в сон,
Влюблены в неё Монарх, Адмирал и Махаон.

Нити радуги застыли, ветерок подул слегка,
Крылья, нежные, как шёлк, встрепенулись с лепестка.
Из бутонов, где стоит чашка золотая,
Выпьет Бабочка нектар в поле улетая.

Но однажды приползла толстая Гусеница:
 — Кто красивая ? Она ?! Ой, да мне не верится !
Что хорошего в Царевне ? От неё цветам урон...
Дайте мне ответ скорее, Адмирал и Махаон.

Злое брюшко потирает, глазки ухмыляются,
У Гусеницы — закон — к каждому цепляется.
Женихи сложили крылья. Что ответить ? Как им знать ?
А Гусеница смеется: «Было бы за кем страдать...»

Адмирал и Махаон не прогнали скверную,
И решили, на пока что, не дружить с Царевною.
 — Будем делать скучный вид, отвернемся, пусть глядит !
 — Нам Царевны Бабочки нечего стесняться,
Что ни скажет, от обиды, будем улыбаться.


И действительно, Царевна, заприметив новый тон,
Стала спрашивать: «Что с вами, Адмирал и Махаон ?»
Словом, выведать не в силах и узнать — нет дела...
Села Бабочка на флюгер и с Монархом улетела.

А Гусеница толстушка обнаглела... Не унять.
Поползла к скворечнику — птенчиков клевать.»



КОЛОРАДСКИЕ ЖУКИ

  — Вот, идут... Набрали ведёр, машут зло руками.
Вы решили побороться с колорадскими жуками ?..
Как на нашем огороде возмущались, топали...
Я же вырос на вкуснейшем розовом картофеле !

Вы видали его листья ? Сочные, зелёные.
А цветочки-звёздочки и плоды паслёные.
Мы вредили сообща сельскому хозяйству.
А вы думали легко бить по разгильдяйству ?

Нас в ловушку не заманишь калачами тёртыми,
А учуяли опасность — притворимся мёртвыми.
Просто падаем на землю, ножки поджимаем...
Сила наша в еде — неньи, брату помогаем !