Прекрасная Маргарет

ГЛАВА IX.X                ЛОВУШКА
На следующее утро, когда вернулся Кастелл, Маргарет рассказала ему о визите
д'Агвилара и обо всем, что произошло между ними. Испанец сказал ей, что она наполовину
еврейка, значит, он раскрыл тайну Кастелла.
– Я знаю об этом, знаю! – ответил ей взволнованный и рассерженный отец. – Вчера он
угрожал мне. Будь что будет, я встречу мой жребий. А сейчас я хочу знать, кто впустил этого
человека в мой дом в мое отсутствие и без моего разрешения.
– Бетти, – ответила Маргарет. – Она клянется, что не думала, что поступает дурно.
– Пошли за ней, – сказал Кастелл.
Бетти тут же явилась и в ответ на расспросы хозяина сочинила длинную историю.
Вечером она вышла подышать воздухом, как вдруг подошел сеньор д'Агвилар, поздоровался
с ней и прошел в дом, сказав, что у него назначено свидание с хозяином.
– Со мной? – прервал ее Кастелл. – Но меня ведь не было дома.
– Я не знала, что вы уехали. Меня не было дома, когда вы уезжали, и никто мне об этом
не сказал. А я знаю, что сеньор д'Агвилар ваш друг. Я его впустила и потом выпустила. Вот и
все, что я могу сказать.
– Тогда я должен сказать, что ты потаскушка и лгунья и что этот испанец каким-то
путем подкупил тебя! – вспылил Кастелл. – Вот что, девчонка, хоть ты и родственница моей
жены, но я решил выгнать тебя на улицу. Можешь умирать там с голоду.
Бетти сначала вспылила, потом принялась плакать. Маргарет начала упрашивать отца
не делать этого, потому что он погубит Бетти и возьмет грех на душу. Кончилось все тем,
что Кастелл, будучи человеком добрым, вспомнил, что покойная жена любила Бетти Дин,
как родную дочь, и ограничился тем, что запретил Бетти выходить из дома без Маргарет и
распорядился, чтобы дверь отпирал только слуга.
В тот же день Маргарет написала Питеру обо всем, что у них произошло, и о том, как
испанец просил ее выйти за него замуж. Умолчала она только о словах, которые он ей
говорил. В конце письма она запрещала Питеру ревновать ее к сеньору д'Агвилару или к
какому-либо другому мужчине, так как Питер знает, кому принадлежит ее сердце.
Получив это письмо, Питер чрезвычайно взволновался. Что Кастелл и Маргарет
навлекли на себя злобу д'Агвилара, в этом он не сомневался. Его возмутило, что д'Агвилар
осмелился беспокоить Маргарет своими ухаживаниями. Все остальное его мало волновало,
ибо он верил в нее, как в бога. Тем не менее Питеру захотелось как можно скорее вернуться в
Лондон, пренебрегая опасностью. Однако не прошло и трех дней, как он получил письма
сразу от Кастелла и Маргарет, которые успокоили его.
В письмах сообщалось, что д'Агвилар отплыл в Испанию. Во всяком случае, Кастелл
видел его стоящим на корме корабля, плывшего вниз по Темзе, по направлению к морю. То
был корабль испанского посла де Айалы. Кроме того, Маргарет получила от него
прощальный привет. В записке было написано:
«Прощайте, прекрасная леди. До предопределенного часа, когда мы встретимся
Я уезжаю, потому что должен ехать, но увожу с собой ваш образ. Любящий вас до самой
смерти Морелла».
«Он может возить с собой ее образ, пока сама она со мной, но если он вернется со своей
любовью, клянусь, что смерть и он недолго будут ходить порознь!» – таковы были мрачные
мысли Питера. Затем он вернулся к письмам. Теперь, после отъезда испанцев, ему нечего
бояться, а в Лондоне его уже ждут. Кастелл в своем письме назначил день приезда – 31 мая,
ровно через неделю, с тем что на следующий день – 1 июня – состоится их свадьба.
Устраивать свадьбу в мае нельзя – считалось, что это может принести несчастье. Эти же
новости сообщала и Маргарет в таких нежных словах, что Питер поцеловал ее письмо и тут
же написал ей ответ – краткий, по обыкновению. Он писал, что, если на то будет воля
святых, он приедет к вечеру 31 мая и что во всей Англии нет человека счастливее, чем он.
Всю эту неделю Маргарет была совершенно поглощена приготовлением своего
подвенечного платья. Кроме того, она занималась и другими туалетами, так как было
решено, что на следующий день после свадьбы они уедут в Дедхэм, а отец вскоре последует
туда за ними. Старый замок был еще не готов, для окончания работ требовалось еще немало
времени, но Питер привел в порядок несколько комнат, в них они могли жить летом, а к зиме
должен был быть готов весь дом.
Кастелл тоже был очень занят. «Маргарет» готовилась к новому плаванию, и трюмы ее
принимали последние грузы. Кастелл надеялся отправить судно в тот же день – 31 мая – и
таким образом покончить с этим последним своим делом. Ему оставалось только передать
свои склады и лавки купцам, которые купили их. Дела держали его в Грейвсенде, где стояло
судно, но он был спокоен, так как д'Агвилар и все остальные испанцы, в том числе и слуги де
Айала, которые поклялись убить Питера, уехали.
О, как счастлива была Маргарет в эти прекрасные весенние дни! Сердце ее было
спокойно, как безоблачное небо. Она была так счастлива, так поглощена приятными
хлопотами, что не обращала внимания на свою кузину Бетти, которая помогала ей готовить
свадебный наряд и все что нужно для отъезда. Если бы она присмотрелась, то заметила бы,
что Бетти встревожена и словно чего-то ждет. Она боролась с овладевшим ею отчаянием. Но
Маргарет ничего не замечала, ее сердце было слишком полно своим счастьем, она считала
часы до возвращения Питера.
Время шло. Наконец наступил день, когда должен был вернуться Питер. На следующий
день была назначена свадьба. К ней все было готово, включая прекрасный костюм для
Питера. Таких нарядных костюмов он никогда раньше не носил. Соседнюю церковь, где
должно было происходить венчание, уже убрали цветами.
Рано утром Кастелл уехал в Гройвсенд, захватив с собой большую часть слуг.
«Маргарет» на рассвете следующего дня уходила в море. Кастелл обещал вернуться к ночи,
чтобы встретить Питера, который собирался выехать из Дедхэма утром и не мог приехать
раньше ночи.
К четырем часам дня в доме все было готово, и Маргарет пошла в свою комнату
переодеться к приезду Питера. Бетти она не взяла с собой
– та была чем-то занята. Кроме того, сердце Маргарет было так переполнено радостью,
что ей хотелось побыть немного одной.
Сердце Бетти тоже было переполнено, но отнюдь не радостью. Ее обманули. Красивый
испанец, которого она так страстно полюбила, уехал и не прислал ей ни слова. Сомневаться в
этом не приходилось – его видели на борту отплывавшего судна, – и ни единого слова! Это
было жестоко, и теперь она, у которой украли надежду и любовь, должна была помогать
другой женщине, которая собиралась стать счастливой женой. С сердцем, преисполненным
горечью, Бетти, кусая губы и вытирая глаза рукавом платья, принялась за дела. Неожиданно
открылась дверь, и слуга
– не их, а со стороны, приглашенный для помощи на завтрашний день, – сообщил, что
ее хочет видеть какой-то матрос.
– Впусти его. У меня нет времени ходить и выслушивать всех! – вспылила Бетти.
Слуга ввел матроса и тут же оставил их одних. Посланец оказался смуглым малым с
лукавыми черными глазами. Если бы он не говорил так хорошо по-английски, его можно было бы принять за испанца.
– Кто ты, и что у тебя за дело? – нетерпеливо спросила Бетти.
– Я плотник с «Маргарет», – объяснил он, – меня послали сказать, что с господином
Кастеллом случилось несчастье и он просит, чтобы его дочь Маргарет немедленно приехала
к нему.
– Какое несчастье? – вскрикнула Бетти.
– Он смотрел, как укладывают груз, поскользнулся и упал в трюм, повредил себе спину
и сломал правую руку. Поэтому он не мог написать. Но доктор, которого мы вызвали,
приказал мне передать мисс Маргарет, что в настоящий момент он не боится за его жизнь.
Вы мисс Маргарет?
– Нет, – ответила Бетти, – но я сейчас же пойду за ней. Подожди здесь.
– Тогда, значит, вы ее кузина, мисс Бетти Дин? Если это так, то у меня есть кое-что и
для вас.
– Да, это я.
– Вот, – сказал матрос, вытаскивая письмо и протягивая его Бетти.
– Кто дал тебе это? – подозрительно спросила Бетти.
– Я не знаю его имени, но по виду это очень благородный испанец. И очень щедрый.
Он услышал про несчастье на «Маргарет» и о том, что я еду сюда, и попросил меня передать
вам письмо. В награду он подарил мне золотой дукат и взял слово, что я передам это письмо
только вам и никому не скажу о нем ни слова.
– Какой-нибудь неотесанный поклонник, – заявила Бетти, кивнув головой, – они вечно
пишут мне. Жди здесь, я пойду за мисс Маргарет.
Как только Бетти очутилась за дверями, она быстро вскрыла письмо и впилась в него
глазами.
Любимая! Вы думаете, что я обманул вас и уехал, но это неправда. Я хранил молчание
только потому, что вам все равно не удалось бы выйти одной из дома, ведь вас так стерегут.
Но теперь бог любви дарует нам эту возможность. Конечно, ваша кузина возьмет вас с собой
к отцу, который лежит у себя на судне, тяжело раненный. Пока она будет с ним, я уведу вас,
и тогда мы обвенчаемся и тут же уедем – сегодня же или завтра. Зная, что вы хотите этого, я
с огромными трудностями добился разрешения, и священник будет ждать нас, чтобы
обвенчать. Не говорите никому ни слова и не высказывайте ни опасений, ни страха, что бы
ни случилось, иначе мы будем разлучены навсегда. Уговорите вашу кузину поехать, чтобы
вы могли сопровождать ее. Помните, что ваш возлюбленный ждет вас.
К. У А. Когда Бетти разобрала содержание этого любовного послания, ее сердце
забилось от волнения, голова закружилась, и она чуть не упала. Потом она подумала, что это
могла быть шутка. Нет, Бетти узнала почерк д'Агвилара, – он верен ей, он женится на ней,
как обещал, и увезет ее в Испанию, чтобы сделать там знатной дамой. Если она будет
медлить, она может потерять его навсегда; его, за кем она готова идти на край света. В ту же
минуту решение было принято – Бетти была храброй девушкой. Она поедет, даже если ей
придется бросить кузину, которую она так любит.
Спрятав письмо на груди, Бетти бросилась в комнату Маргарет и рассказала ей о
посланце и ужасном известии. О письме она не сказала ни слова. Маргарет побледнела от
волнения, однако, овладев собой, выговорила:
– Я пойду поговорю с ним.
Они вместе спустились по лестнице. Матрос повторил Маргарет всю историю. Он
рассказал ей, как произошло несчастье – но его словам, это случилось у него на глазах, – и
описал, какие раны получил ее отец. При этом он добавил, что, хотя врач и утверждает, что
опасности для жизни нет, однако господин Кастелл думает иначе и все время просит, чтобы
к нему немедленно привели дочь.
Несмотря на все, Маргарет сомневалась и медлила – она боялась, сама не понимая чего.
– Питер будет здесь самое большое через два часа– обратилась она к Бетти. – Может
быть, лучше дождаться его?
– О Маргарет, а что, если тем временем твой отец умрет? Уж наверно, он лучше знает,
что с ним, чем тот коновал, которого к нему позвали. Ведь ты тогда потеряешь покой на всю
жизнь! Конечно, тебе нужно ехать. Или, в крайнем случае, поеду я одна.
Маргарет все еще колебалась, пока матрос не вмешался:
– Миледи, если вы поедете, я могу проводить вас к тому месту, где вас ожидает
шлюпка, чтобы переправить через реку. Если же нет, я должен вас оставить – судно уйдет с
восходом луны, они ждут только вашего приезда, чтобы перенести хозяина, вашего отца, на
берег. Они думают, что лучше это сделать при вас. Если же вы не приедете, они сделают это
сами, как можно бережнее. Там вы завтра и найдете господина Кастелла, живого или
мертвого. – С этими словами матрос взял свою шапку, собираясь уходить.
– Я еду с вами! – воскликнула Маргарет. – Ты права, Бетти. Прикажи оседлать двух
лошадей, мою и грума. Пусть на его лошадь найдут второе седло, удобное для тебя. Поедем
вместе. У матроса, очевидно, лошадь есть.
Матрос утвердительно кивнул и отправился вслед за Бетти в конюшню. Маргарет же
схватила перо и принялась наспех писать записку Питеру. Она сообщала ему о несчастье,
постигшем их, и умоляла немедленно ехать вслед за ной. «Я вынуждена ехать, – приписала
она, – одна, с Бетти и незнакомым мужчиной. Однако я должна это сделать, ибо сердце мое
разрывается от страха за отца. Любимый, скорее следуй за мной».
Маргарет передала записку слуге, который впустил матроса, и приказала вручить это
письмо мистеру Питеру Бруму немедленно, как только он приедет. Слуга поклялся, что
сделает это.
Затем Маргарет достала для себя и для Бетти простые черные плащи с капюшонами,
которые должны были скрывать их лица, и вскоре они уже были на конях.
– Стой! – воскликнула Маргарет, обращаясь к матросу, когда они уже собирались
выехать. – Почему отец не послал вместо тебя кого-нибудь из своих слуг и почему он не
написал мне?
Матрос искренне удивился:
– Его слуги ухаживали за ним, и он приказал ехать мне, потому что я знаю дорогу и у
меня на берегу хорошая лошадь, на которой я обычно езжу с поручениями в Лондон. А что
касается письма, то врач начал писать, но он делал это так медленно, что господин Кастелл
приказал мне тотчас ехать. Похоже, – добавил он с некоторым раздражением, обращаясь к
Бетти, – что госпожа Маргарет не доверяет мне. Если так, пусть она ищет себе другого
проводника или остается дома. Мне все равно. Я выполнил то, что мне приказано.
Этими словами хитрый малый рассеял страхи Маргарет, но Бетти, помня о письме
д'Агвилара, была всетаки встревожена. Вся эта история выглядела несколько странной, но
глупая и тщеславная девушка уверяла себя, что если здесь что-то и подстроено, то только
для того, чтобы помочь ей. Ведь одну ее не отпустили бы. Бетти поистине обезумела и не
очень задумывалась над тем, что делает. В ее оправдание нужно только сказать, что ей и в
голову не приходило, что ее кузине Маргарет может грозить какая-нибудь неприятность или
что вся эта история с Кастеллом и его ранением – ложь.
Вскоре они уже оказались за пределами Лондона и быстро ехали вдоль северного
берега реки. Их проводник объяснил, что судно стоит не у самого берега и что лодка ждет их
в Тильбюри. Туда было более двадцати миль, и как они ни спешили, ночь наступила раньше,
чем они прибыли к месту. В конце концов, когда они были совершенно измучены тяжелой
дорогой, матрос остановился у берега и объявил, что они приехали. Невдалеке виднелась
маленькая пристань, но вокруг не было ни одного дома. Спешившись, матрос передал
поводья своей лошади груму, спустился к пристани и громко спросил, здесь ли шлюпка с
«Маргарет». Чейто голос ответил: «Да». Затем он с минуту поговорил с людьми в шлюпке –
о чем, Маргарет и Бетти не слышали – и прибежал обратно. Матрос предложил им
спешиться и сообщил, что они очень хорошо сделали, приехав, потому что господину
Кастеллу стало хуже и он все время зовет дочь.
Груму матрос приказал отвести лошадей на постоялый двор и дождаться там их возвращения или новых распоряжений. Бетти матрос предложил поехать вместе с грумом,
так как в шлюпке не было места. Бетти готова была согласиться, думая, что это часть плана
ее похищения, но Маргарет заявила, что, если Бетти не будет вместе с ней, она не сделает ни
шагу. Немного поворчав, матрос повел их по каким-то деревянным ступенькам к шлюпке,
очертания которой едва были различимы в темноте.
Как только Маргарет и Бетти уселись рядышком на корме, шлюпка оттолкнулась от
берега и понеслась вперед, в темноту. Один из матросов зажег фонарь и укрепил его на носу.
Где-то далеко, как бы в ответ на этот сигнал, тоже вспыхнул огонек, и шлюпка направилась к
нему. Теперь Маргарет решилась спросить у гребцов о состоянии ее отца, но матрос, их
проводник, попросил ее не отвлекать их разговорами, так как течение здесь очень быстрое и
шлюпка может перевернуться. Маргарет замолчала, терзаемая сомнениями и страхом, следя
за огоньком, который все приближался, пока наконец не оказался над их головами.
– Это «Маргарет»? – крикнул проводник, и опять чей-то голос ответил утвердительно.
– Тогда доложите господину Кастеллу, что его дочь здесь! – прокричал проводник, и
тут же с борта был сброшен канат и шлюпку накрепко привязали к трапу.
Бетти, оказавшаяся ближе всех к трапу, вступила на него. Впрочем, проводник
опередил ее, быстро взбежав по деревянным ступеням.
Сильная и ловкая Бетти последовала за ним. Следующей стала подниматься Маргарет.
Когда Бетти очутилась на палубе, ей показалось, что она слышит испанскую речь, и она
разобрала одну фразу: «Дурак! Зачем ты привез обеих? «, но ответа она не расслышала. Она
повернулась, подала руку Маргарет, и они вместе пошли к мачте.
– Проводите меня к моему отцу, – сказала Маргарет.
Проводник тут же отозвался:
– Да, да, госпожа, вот сюда. Только идите одна: появление вас обеих может
разволновать его.
– Нет, – ответила Маргарет, – моя кузина пойдет со мной. – И она крепко схватила
Бетти за руку.
Пожав плечами, матрос повел их вперед. Маргарет успела заметить, что одни матросы
ставили парус, другие, распевая какую-то странную, дикую песню, начали вращать нечто
похожее на ворот. Но в этот момент они добрались до каюты. Дверь за ними захлопнулась.
За столом сидел мужчина, над его головой висела лампа. При их появлении мужчина встал,
повернулся к ним и поклонился – это был д'Агвилар.
Бетти остановилась как вкопанная, она ожидала встречи с ним, но не здесь и не при
таких обстоятельствах. Ее глупенькое сердце так заколотилось при виде д'Агвилара, что,
казалось, она сейчас задохнется от волнения. Она только смутно догадывалась, что
произошла какая-то ошибка, и думала, как он теперь объяснит все Маргарет, чтобы она
уехала и оставила их – Бетти и д'Агвилара – вдвоем. Бетти даже быстро оглядела каюту,
чтобы выяснить, где ожидает священник. Увидев сзади дверь, она решила, что, конечно, он
спрятан там.
У Маргарет при виде д'Агвилара вырвался короткий, сдавленный крик, но уже в
следующую секунду, как храбрая женщина – одна из тех натур, которые становятся крепче
перед лицом испытаний, – она выпрямилась и спросила низким, гневным голосом:
– Что вы здесь делаете? Где мой отец?
– Сеньора, – покорно ответил он, – вы находитесь на борту моей каравеллы «Сан
Антонио», а что касается вашего отца, то он либо на своем корабле «Маргарет», либо, что
более вероятно, дома в Холборне.
При этих словах Маргарет отпрянула назад.
– Не упрекайте меня, – торопливо продолжал д'Агвилар, – я скажу вам всю правду.
Во-первых, не волнуйтесь за своего отца: с ним не случилось никакого несчастья, он цел и
невредим. Простите меня за причиненное вам волнение, у меня не было другого пути. Эта
история – всего лишь ловушка, одна из хитростей, к которым прибегает любовь… – Он
приостановился, потрясенный выражением лица Маргарет.– Ловушка! Хитрость! – чуть слышно пробормотала она; глаза ее метали молнии. – Ну,
я отплачу вам за вашу хитрость!
Д'Агвилар увидел, что Маргарет выхватила кинжал, спрятанный у нее на груди, и
сейчас бросится на него. Он не мог сдвинуться с места: эти страшные глаза приковали его.
Еще секунда – и стальное лезвие пронзило бы его сердце, но Бетти с криком бросилась к
Маргарет и обхватила ее своими сильными руками.
– Послушай, ты не поняла его. Это меня он добивается, а не тебя. Он любит меня, а я
люблю его и готова выйти за него замуж. Ты уедешь обратно домой.
– Отпусти меня, – сказала Маргарет таким тоном, что у Бетти руки сами опустились.
Маргарет осталась стоять, сжимая в руке кинжал. – А теперь, – обратилась она к
д'Агвилару, – говорите правду, и поскорее, Что означают ее слова?
– Ей лучше знать, – смущенно ответил д'Агвилар. – Ей нравится рядиться в эту паутину
тщеславия.
– Которую вы, может быть, сами сплели. Говори, Бетти!
– Он ухаживал за мной, – всхлипнула Бетти, – и я влюбилась в него. Он обещал
жениться на мне. Только сегодня он прислал мне письмо. Вот оно.
– Читай! – сказала Маргарет. И Бетти повиновалась.
– Значит, это ты предала меня, – произнесла Маргарет, – ты, моя кузина, которую я
приютила и так любила!
– Нет! – закричала Бетти. – Я не думала предавать тебя, скорее я бы умерла! Я на самом
деле поверила, что с твоим отцом несчастье и что, пока ты будешь с ним, этот человек
сумеет похитить меня.
– Что вы на это скажете? – обратилась Маргарет к д'Агвилару все тем же ледяным
голосом. – Вы предлагали и мне и ей вашу любовь и заманили сюда нас обеих. Что вы
можете сказать?
– Только то, – ответил д'Агвилар, стараясь выглядеть мужественно,
– что эта женщина глупа, я играл на ее тщеславии ради того, чтобы быть рядом с вами.
– Ты слышишь, Бетти, ты слышишь? – вскричала Маргарет с коротким и страшным
смехом.
Но Бетти только стонала…
– Я люблю вас и только вас одну, – продолжал д'Агвилар. – Вашу кузину я отправлю на
берег. Я совершил этот грех, потому что не мог совладать с собой. Мысль, что завтра вы
станете женой другого, сводила меня с ума, и я пошел на все, чтобы вырвать вас из его
объятий. Разве я не поклялся вам, – добавил он, пытаясь перейти на свою обычную
галантную манеру, – что ваш образ будет сопровождать меня в Испанию, куда мы и плывем
сейчас?
Как раз когда он произнес эти слова, корабль слегка накренился под ветром. Маргарет
ничего не ответила. Она играла маленьким кинжалом и наблюдала за д'Агвиларом. Глаза ее
блестели холоднее стали.
– Убейте меня, если хотите, – вновь заговорил д'Агвилар, и в голосе его прозвучали
любовь и стыд. – Тогда я освобожусь от страданий.
При этих словах Маргарет как будто проснулась. Теперь она заговорила с ним
совершенно иным голосом – размеренным и ледяным.
– Нет, – сказала она, – я не оскверню своих рук вашей кровью. К чему мне лишать бога
его мести? Но если вы попытаетесь дотронуться до меня или разлучить меня с этой бедной
женщиной, которую вы обманули, тогда я убью, но не вас, а себя. И я клянусь вам, что мой
призрак будет сопровождать вас в Испанию и из Испании дальше, в ад, который ожидает вас.
Слушайте меня, Карлос д'Агвилар, маркиз Морелла, ведь я знаю, что вы верите в бога и
боитесь его гнева. Так я призову на вас мщение всемогущего. Оно обрушится на вас, будете
ли вы бодрствовать или спать, любить или ненавидеть, будете ли вы живы или умрете.
Творите зло, но все равно это напрасно. Буду ли я жива или мертва, каждое унижение, какое
вы заставите меня испытать, каждое несчастье, которое причинили или причить  моему возлюбленному, моему отцу и этой женщине, возместится вам в миллион раз на этом свете и
на том. Вы все еще хотите, чтобы я сопровождала вас в Испанию, или вы отпускаете меня?
– Я не могу, – хрипло ответил д'Агвилар, – слишком поздно.
– Ну что ж, я буду сопровождать вас в Испанию, я и Бетти Дин, и с нами вместе месть
всемогущего бога, которая нависла над вами. В одном вы должны быть уверены: я ненавижу
вас, я презираю вас, но я не боюсь вас. Уходите.
Д'Агвилар, спотыкаясь, вышел из каюты, и обе женщины услышали, как захлопнулась
за ним дверь.
ГЛАВА X. ПОГОНЯ
Приблизительно в то самое время, когда Маргарет и Бетти поднялись на борт «Сан
Антонио», Питер Брум со своими слугами подъехал к дому в Холборне. Питера на час с
лишним задержала грязь на дороге. Целый месяц мечтал он об этой минуте, как может
мечтать человек, уверенный, что его хорошо встретят. Ведь на следующий день состоится
его свадьба с прекрасной и любимой женщиной. Он представлял себе, как Маргарет будет
поджидать его у окна, как она бросится к двери, как он спрыгнет с коня и обнимет ее – на
глазах у всех. Кого им теперь стыдиться, если завтра они станут мужем и женой!
Но Маргарет у окна не было; во всяком случае, он не увидел ее – было темно. В окнах
даже не горел свет. Старый дом был мрачен. Тем не менее Питер действовал так, как
представлял себе в мечтах. Он соскочил с коня, подбежал к двери и хотел распахнуть ее, но
не смог – дверь была заперта. Тогда он принялся колотить в нее рукояткой меча, пока
наконец кто-то не подошел и не отпер замок. Это оказался незнакомый ему слуга, недавно
принятый в дом, тот самый, которому Маргарет оставила письмо. В руке он держал фонарь.
При виде его у Питера похолодело сердце.
– Кто ты? – спросил он и, не ожидая ответа, продолжал: – Где господин Кастелл и
госпожа Маргарет?
Слуга сообщил, что хозяин еще не вернулся с корабля, а леди Маргарет около трех
часов назад уехала вместе с Бетти и матросом – все верхом.
– Она, наверное, поехала встречать меня и мы разминулись в темноте, – предположил
Питер.
Тогда слуга спросил его, не он ли Питер Брум, так как для него оставлено письмо.
– Да, да! – крикнул Питер и вырвал письмо из рук слуги. Он приказал ему закрыть
дверь и держать фонарь так, чтобы можно было читать. Он сразу узнал почерк Маргарет.
– Странная история! – пробормотал он, дочитав письмо, – я должен ехать.
Питер уже направился к двери и протянул руку, чтобы открыть ее, как вдруг дверь
распахнулась и вошел Кастелл, здоровый и невредимый.
– Здравствуй, Питер! – весело закричал он. – Я знал, что ты уже здесь, я увидел
лошадей, но почему ты не с Маргарет?
– Потому что Маргарет уехала к вам. Вы ведь чуть ли не смертельно ранены – так, во
всяком случае, говорится в этом письме.
– Уехала ко мне? Смертельно ранен? Дай-ка сюда письмо. Или нет, лучше прочитай
сам, я ничего не вижу.
Питер прочитал вслух.
– Здесь какой-то заговор, – с трудом выговорил Кастелл, когда письмо было
окончено, – и думаю, что это дело рук испанца, или Бетти, или их обоих. Ну-ка, парень,
выкладывай нам все, что ты знаешь, да поскорее, если хочешь сохранить шкуру.
– Да я что! – торопливо ответил слуга и рассказал всю историю с приездом матроса.
– Беги скажи людям, чтобы привели обратно лошадей, – прервал его рассказ Кастелл. –
А ты, Питер, приди в себя и выпей стакан вина. Нам обоим это не помешает. Эй, есть здесь
кто-нибудь из моих слуг? – крикнул он.
Кастелл приказал прибежавшим слугам перекусить и выпить чего-нибудь для подкрепления и, пока они пили, рассказал им о том, что похищена их хозяйка Маргарет и что
нужно отправиться в погоню. Послышался шум – это привели лошадей из конюшни. Все
выбежали на улицу, вскочили в седла и помчались по дороге в Тильбюри. Они поскакали той
же дорогой, какой ехала Маргарет, не потому, что они подозревали об этом, а потому, что
она была самой короткой.
Однако лошади были усталые, ночь темная, шел дождь, и, когда они еще только
подъезжали к Тильбюри, в какой-то церкви часы пробили три. Они как раз проезжали мимо
той маленькой пристани, где Маргарет и Бетти садились в шлюпку. Питер и Кастелл скакали
рядом, впереди всех, в полном молчании – говорить было не о чем, – как вдруг их окликнул
знакомый голос. Это был голос грума Томаса.
– Я увидел головы ваших коней на фоне неба, – объяснил он, – и узнал их.
– Где твоя хозяйка? – в один голос спросили Питер и Кастелл.
– Уехала, уехала с Бетти Дин в шлюпке вон от той пристани. Они поплыли, мне
кажется, к» Маргарет». Я отвел лошадей на постоялый двор, как мне приказали, и вернулся,
чтобы подождать их. Это было несколько часов назад. С тех пор я не видел ни одной живой
души и ничего не слышал, кроме шума ветра и воды, пока не услышал топот ваших коней.
– Надо ехать в Тильбюри и достать шлюпку, – сказал Кастелл. – Мы должны успеть на
«Маргарет» раньше, чем она снимется с якоря. Может быть, женщины – на борту
«Маргарет»?
– Если так, то я думаю, что их туда завлекли испанцы. Я уверен, что в этой шлюпке
были по англичане, – сказал Томас.
Он бежал рядом с лошадью Кастелла, держась за стремя.
Кастелл ничего не ответил. Питер громко вздохнул – он тоже был уверен, что это дело
рук испанцев.
Спустя час, когда уже брезжил рассвет, они поднимались на борт «Маргарет», как раз в
тот момент, когда на ней выбирали якорь. Разговор с капитаном «Маргарет» Джокобом
Смитом подтвердил их самые худшие опасения. Ни одна шлюпка не покидала судно, ни
Маргарет, ни Бетти здесь не появлялись. Но часов шесть назад мимо них проплыла
испанская каравелла «Сан Антонио», которая стояла выше их по течению. Более того: два
лодочника, привозившие на «Маргарет» свежее мясо, рассказали, что, когда они привезли на
«Сан Антонио» трех овец и домашнюю птицу, как раз перед отплытием, они видели, как две
высокие женщины поднимались по трапу, и слышали, как одна из них сказала по-английски:
«Проводите меня к моему отцу».
Теперь они знали всю правду и смотрели друг на друга, онемев от отчаяния. Первым
 нашел в себе силы заговорить Питер.
– Я должен ехать в Испанию – разыскать свою невесту, – медленно произнес он, – если
она жива, и убить похитителя. Отправляйтесь домой, мистер Кастелл.
– Мои дом там, где моя дочь! – сердито отозвался Кастелл. – Я тоже еду.
– В Испании вам может угрожать опасность, если мы вообще туда доберемся, –
многозначительно заметил Питер.
– Даже если бы там был вход в ад, я все равно поеду, – упрямо заявил Кастелл, –
почему бы и мне не поохотиться за дьяволом?
– Мы сделаем это вдвоем, – сказал Питер и протянул Кастеллу руку.
Это была клятва отца и возлюбленного следовать за той, которая была всем для них, до
тех пор, пока смерть не прервет их поиски.
Подумав немного, Кастелл приказал собрать всю команду на палубе. Когда матросы во
главе с офицерами и слуги, окружавшие Питера, собрались, Кастелл обратился к ним. Речь
его была краткой. Он рассказал о злодейском похищении и заявил, что намеревается вместе с
Питером Брумом, у которого украли невесту, – сегодня она уже была бы его женой, –
преследовать похитителей. С помощью господа бога они надеются спасти Маргарет и Бетти.
Кастелл добавил, что он хорошо понимает, что это предприятие опасное, поскольку дело
может дойти до сражения, а он не хочет требовать от кого бы то ни было, чтобы они
рисковали своей жизнью против своего желания, тем более что они нанимались для
торгового плавания, а не для сражений. Тем, кто согласится последовать за ним, он обещает
в случае благополучного исхода двойное жалованье и подарок и готов дать им в этом
расписку. Те, кто не хочет, должны сейчас же покинуть судно.
Когда Кастелл кончил, матросы – их было около тридцати человек – посоветовались
между собой и с капитаном Джекобом Смитом, отважным человеком лет пятидесяти, и
заявили, что они принимают предложение. Отказался только один – молодой парень, совсем
недавно женившийся. Все остальные поклялись, что они доведут это дело до конца,
хорошего или плохого, потому что все они англичане и не любят испанцев. А от дерзости
д'Агвилара у них закипела кровь. Кроме того, из двенадцати слуг, прискакавших с Кастеллом
из Лондона, шесть человек, хотя они почти все не были моряками, попросились, чтобы их
тоже взяли, потому что они любят Маргарет, своего хозяина и Питера. Решено было взять
их. Остальных шестерых слуг отправили на берег, приказав отвезти письма Кастелла к его
друзьям, агентам и приказчикам. В этих письмах Кастелл поручал им заботу о своих делах,
землях и домах на время его отсутствия. Кроме того, они увезли с собой краткое завещание,
подписанное Кастеллом и должным образом засвидетельствованное, в котором он оставлял
все свое имущество, включая и прибыли от незавершенных сделок, а также имущество, не
включенное в завещание, Маргарет и Питеру, или тому из них, кто окажется жив, или их
наследникам. Если же таковых не окажется, то все свое состояние он завещал на устройство
больниц для бедных.
После этого остающиеся распрощались с товарищами и грустные отправились на берег.
В ту же минуту якорь был поднят, и свежий утренний ветер наполнил паруса «Маргарет».
В десять часов они благополучно миновали НорБепк и встретили здесь рыбаков,
которые рассказали им, что шесть с лишним часов назад они видели, как «Сап Антонио»
прошла к выходу в Ламанш. При этом они заметили двух женщин, которые стояли на
палубе, держась за руки, и не отрываясь смотрели в сторону берега. Теперь Кастелл и Питер
Брум были уверены, что ошибки быть не могло. Изменить что-либо они были не в силах, и
им, измученным горем и дорогой, не оставалось ничего другого, как поесть и отправиться в
каюту спать.
Едва Питер улегся, как он вспомнил, что в этот час он должен был стоять в церкви
рядом с Маргарет, которая теперь находилась во власти испанца, – и Питер поклялся
страшной клятвой, что д'Агвилар заплатит ему за весь позор и страдания. И действительно,
если бы его враг мог в эту минуту видеть лицо Питера, он бы, вероятно, содрогнулся – Питер
был не из тех людей, которым можно безнаказанно причинять зло; он не умел прощать, да и
оскорбление, нанесенное ему, было слишком жестоким.
В течение четырех дней держался попутный ветер, и «Маргарет» плыла по Ламаншу,
надеясь нагнать испанца. Но «Сан-Антонио» была быстрая каравелла, водоизмещением в
двести пятьдесят тонн, с большим количеством парусов – на ней было четыре мачты, – а
«Маргарет», хотя и была хорошим судном, имела только две мачты и не могла соперничать с «Сан Антонио». А может быть, они просто потеряли «Сап Антонио» в море…
Па четвертый день, когда они миновали Лизардnote 11 и ползли довольно медленно,
подгоняемые легким бризом, сторожевой матрос крикнул, что видит впереди корабль,
попавший в штиль. Питер, у которого были ястребиные глаза, вскарабкался на мачту, чтобы
взглянуть на неизвестный корабль. Он сообщил, что, судя по очертаниям и оснастке, это
каравелла. Но та ли это каравелла, которую они ищут, он не мог сказать, так как ни разу не
видел «Сан Аитонио». Тогда уже поднялся наверх сам капитан Смит и через несколько
минут, спустившись, заявил, что вне всякого сомнения это «Сан Антонио».
Это сообщение вызвало суматоху на борту «Маргарет». Матросы осматривали свои
мечи, луки и арбалеты. Луков было много, но зато бомбарды и пушки отсутствовали. Они Note11
Мыс Лизард – крайняя южная точка Англии. редко встречались на торговых судах. План был выработан такой: подойти к борту «Сан
Антонио» и взять ее на абордаж. Так они надеялись отбить Маргарет. Конечно, они
рисковали тем, что на их головы обрушится гнев короля, поскольку его весьма мало волнует
похищение двух английских женщин, но это их не останавливало.
Менее чем в полчаса все было готово, и Питер, шагая по палубе, выглядел счастливым
в первый раз с тех пор, как выехал из Дедхэма. Легкий ветерок продолжал подгонять их
вперед. С помощью этого ветерка они постепенно подошли на расстояние полумили от «Сан
Антонио». По тут ветер упал, и оба корабля замерли с обвисшими парусами. Однако сила
прилива пли какого-нибудь течения сближала их, и к наступлению темноты между ними
оставалось не более четырехсот футов. Англичане надеялись, что до рассвета они подойдут
вплотную и смогут высадиться на «Сан Антонио» при свете луны.
Но этому не суждено было сбыться – около девяти часов тяжелые тучи обложили небо,
с берега поднялся сильный ветер, и, когда наступил рассвет, с «Маргарет» были видны лишь
верхушки мачт каравеллы, быстро уходившей на юг.
Прошли две долгие недели, прежде чем они опять увидели «Сан Антопио». В течение
всего пути от Уэссана note 12 через Бискайский залив дули легкие и изменчивые ветры, но,
когда они миновали мыс Финистер note 13, с северо-востока налетел шквал, который погнал
«Маргарет» быстрее. На второй день этого шторма после захода солнца «Маргарет»
вынырнула из тумана, смешанного с дождем, и в миле от нее матросы увидели «Сан
Антонио». На «Маргарет» началось ликование – теперь англичане убедились, что «Сан
Антонио» не зашла ни в один из портов севера Испании. Хотя порт назначения каравеллы
был Кадикс, но на «Маргарет» опасались, что испанцы могут укрыться в одном из северных
портов. Вскоре вновь хлынул ливень и скрыл от них «Сан Антонио».
Пока «Маргарет» шла вдоль берегов Португалии, погода становилась день ото дня все
хуже и хуже, и, когда они миновали мыс Сан-Висенти note 14 и повернули к Кадиксу,
начался сильный шторм. Во время этого шторма они в третий раз увидели «Сан Антонио»,
борющегося с волнами. Теперь уже до конца путешествия, за исключением часов ночной
темноты, англичане не теряли из виду «Сан-Антонио». На следующий день «Маргарет» еще
приблизилась к испанской каравелле, которая, лавируя, пыталась прорваться в Кадикс. Но в
борьбе со штормом «Сан Антонио» потеряла одну из своих мачт. Кроме того, испанцы
видели, что «Маргарет», которая лучше справлялась со штормом, вскоре нагонит их. Тогда
они изменили свой план, и «Сан Антонио» направилась в Гибралтарский пролив.
Преследуя «Сан Антонио», «Маргарет» прошла мимо Тарифского мыса, африканский
берег остался с правого борта, миновала Альхесирасскую бухту – «Сан Антонио» не
пыталась зайти в нее, – прошла мимо древней серой скалы Гибралтара, на которой горели
сигнальные огни, и под вечер оказалась в Средиземном море на расстоянии меньше мили от
«Сан Антонио».
Здесь шторм был еще ужаснее, и матросы с трудом справлялись с обрывками парусов.
К утру «Маргарет» потеряла одну из своих мачт. Это была кошмарная ночь – никто не знал,
доживет ли он до утра. Сердца Кастелла и Питера разрывались к тому же еще от страха за
испанскую каравеллу – ведь она могла пойти ко дну и унести с собой Маргарет. Однако,
когда наступил рассвет, они увидели впереди по правому борту «Сан Антонио», правда, в
очень тяжелом состоянии. К полудню англичане были уже в двухстах ярдах от «Сан
Антонио», так что можно было различить испанских матросов, перебирающ Note12
Уэссан – самый западный из островов у побережья Франции.
Note13
Мыс Финистер – крайняя западная часть полуострова Бретань.
Note14
Мыс Сан-Висенти – крайняя юго-западная точка Пиренейского полуострова.
высокому юту и по корме. Кроме того, они увидели нечто гораздо более важное – две
женщины выбежали из каюты, и одна из них стала махать им белым платком. Женщин тут
же затащили обратно, но Кастелл и Питер убедились теперь, что Маргарет и Бетти живы и
знают, что их пытаются спасти.
Спустя некоторое время они увидели вспышку на борту «Сан Антонио», и, прежде чем
до них долетел звук выстрела, большое чугунное ядро упало на палубу «Маргарет»;
отскочив, оно ударило в грудь матроса, стоявшего рядом с Питером, и сбросило его в море.
Это на «Сап Антонио» выстрелили из бомбарды, но так как больше выстрелов не
последовало, англичане решили, что орудие при выстреле, наверно, разорвалось или
поломало крепления.
Вскоре после этого «Сан Антонио», две мачты которой были сломаны, попыталась
изменить курс и направилась было в Малагу, дома которой были видны у подножия снежных
вершин Сиерры. Но сделать это испанцам не удалось: как только каравелла становилась под
ветер, «Маргарет» оказывалась прямо перед ней, и, пока испанские матросы были заняты
парусами, все свободные от работы англичане под командой Питера принимались
обстреливать их из луков и арбалетов. Хотя вздымающаяся палуба «Маргарет» была отнюдь
не лучшей площадкой для стрельбы, а ветер мешал правильному полету стрел, им удалось
убить троих и ранить восемь или десять матросов из команды «Сан Антонио», заставив их
выпустить из рук тросы; в результате этого каравеллу опять закружило ураганом.
На высокой площадке у кормовой мачты, обхватив ее рукой, стоял д'Агвилар, отдавая
приказы своей команде. Питер приладил стрелу к тетиве лука, ожидая, пока «Маргарет» хоть
на мгновенье задержится на гребне волны, прицелился и выстрелил.
Однако волна подняла «Маргарет» чуть выше, и, когда д'Агвилар отскочил от мачты,
стрела Питера вонзилась в дерево и пригвоздила к нему его большую бархатную шляпу.
Питер скрипнул зубами от гнева и разочарования, тем более что корабли опять отнесло друг
от друга и удобный момент был упущен.
– Пять раз из семи попадал я стрелой в бычье кольцо с пятидесяти шагов, чтобы
завоевать значок победителя деревни, – с огорчением пробормотал он, – а теперь не могу
подстрелить негодяя, чтобы спасти мою любимую от позора! Поистине бог лишил меня
своей милости!
Всю вторую половину дня они обстреливали испанцев, как только представлялась
такая возможность. Испанцы отвечали тем же, по потери у обеих сторон были
незначительны. Однако англичане заметили, что «Сан Антонио» получила течь, так как
судно все глубже погружалось в воду.
Испанцы тоже заметили это и, понимая, что у них остается только два выхода –
выброситься на берег или пойти ко дну, – во второй раз изменили курс и под градом
английских стрел пошли в маленькую бухту Калахонда, в которой находился порт Мотриль,
так как здесь до берега было совсем недалеко.
– В этой бухте расположен испанский город, – сказал капитан Джекоб Смит, стоя
рядом с Кастеллом и Питером. – Я здесь когда-то бросал якорь. Если «Сап Антонио»
доберется туда, прощай паша леди – они увезут ее в Гранаду. До Гранады всего тридцать
миль через горы, а там маркиз Морелла всемогущ, в Гранаде его дворец. Что будем делать,
хозяин? Через пять минут испанец опять будет против носа «Маргарет». Будем таранить и
пытаться захватить женщин или допустим, чтобы их увезли в Гранаду и откажемся от
погони?
– Пи за что! – воскликнул Питер. – Есть еще один путь: войти вслед за ними в бухту и
напасть на них на берегу.
– Чтобы оказаться среди сотен испанцев и дать перерезать себе глотки? – хладнокровно
добавил капитан.
– А если мы протараним их, – спросил Кастелл, все это время находившийся в
глубокой задумчивости, – нам разве не грозит опасность утонуть вместе с ними?
– Возможно, – ответил Смит, – но паша «Маргарет» построена из английского дуба, и у нее крепкий нос. Думаю, что этого не случится. А «Сан Антонио» пойдет ко дну тут же, она
и так уже близка к этому. Беда в том, что женщины, наверно, заперты в каюте, чтобы наши
стрелы не могли поразить их, и они утонут вместе с судном.
– Есть другой план, – решительно сказал Питер: – взять их на абордаж и высадиться на
каравеллу. Так я и сделаю.
Капитан, плотный мужчина с широким лицом, выражение которого никогда не
менялось, поднял брони – это был единственный признак удивления.
– Как, – спросил он, – при такой волне? Я сражался в нескольких воинах, но такой
штуки не видывал.
– Ну, так увидите ее сейчас, если я найду хоть дюжину человек, которые пойдут со
мной, – заявил Литер с мрачной решимостью. – А что же? Неужели я буду смотреть, как мою
невесту увозят у меня из-под носа, и не попытаюсь снасти ее? Лучше уж я доверюсь судьбе и
пойду на риск. А если умру, значит, так суждено, и я умру как мужчина. Другого пути нет.
Он обернулся и громко позвал:
– Кто пойдет со мной на абордаж испанца? Тем, кто останется жив, я обещаю, что они
проживут остаток своих дней в довольстве, а кто погибнет – завоюет славу и блаженство на
небесах.
Матросы с сомнением посмотрели на высокие гребни волн, вздымавшихся вокруг, на
медленно погружавшееся в воду испанское судно и ничего не ответили. Тогда Питер
продолжал:
– У нас нет другого выхода. Если мы протараним этот корабль, он потонет. Тогда как
мы спасем женщин? Если его не трогать – скорее всего, он сам пойдет ко дну, и тогда мы все
равно не спасем женщин. Может быть, испанцы и сумеют высадиться на берег, но тогда они
увезут женщин в Гранаду, и вряд ли мы сможем вырвать их из рук мавров или из-под власти
испанского короля. Но если мы захватим каравеллу, мы можем спасти женщин прежде, чем
она пойдет ко дну или достигнет берега. Кто пойдет со мной?
– Я, сынок, – сказал старик Кастелл. – Я пойду.
Питер с удивлением посмотрел на него:
– Вы? В ваши годы?
– Да, в мои годы. Почему бы и нет? Что мне терять?
Тогда, словно устыдившись своих колебаний, вперед вышел здоровенный матрос и
сказал, что он готов резать испанских воров в дурную погоду так же, как и в хорошую. Вслед
за ним вышли слуги Кастелла, потом еще матросы, пока наконец почти половина экипажа –
человек двадцать – не заявила, что они готовы на это рискованное предприятие. Питер
вынужден был крикнуть: «Довольно!» Капитан Смит тоже выразил желание присоединиться
к группе смельчаков, но тут запротестовал Кастелл, заявив, что капитан не должен покидать
свой корабль.
«Маргарет» готовилась пересечь путь «Can Антонио», медленно описывавшей круг и
напоминавшей раненого лебедя. Участники абордажа готовили свои мечи и ножи – луки
здесь были уже бесполезны. Кастелл тем временем отдавал распоряжения капитану. Он
приказал ему, в случае если их убьют или захватят в плен, уходить в Севилью и там передать
судно со всем товаром компаньонам Кастелла. При этом капитан должен просить их от
имени Кастелла сделать все от них зависящее, чтобы добиться освобождения Маргарет и
Бетти, если они будут живы, и наказания д'Агвилара – маркиза Морелла за его преступления.
Если на все это потребуются деньги, то можно использовать сумму, вырученную от продажи
судна и товаров.
Отдав эти распоряжения, Кастелл позвал одного из своих слуг и приказал принести
легкий стальной панцирь. Питер решил не надевать никаких доспехов, так как они были
слишком тяжелы; он облачился в куртку из буйволовой кожи, достаточно прочную, чтобы
выдержать удар мечом. Другие надели такие же куртки и стальные шлемы, в изобилии
имевшиеся на судне.
Между тем «Сан Антонио», совершив круг, приближалась ко входу в бухту, стараясь держаться от «Маргарет» не менее чем в пятидесяти ядрах. Приказав поднять небольшой
парус, капитан Смит взялся за штурвал «Маргарет» и направил ее наперерез «Сан Антонио».
Смельчаки во главе с Питером и Кастеллом собрались около бушнрита, укрылись там и
стали ожидать.
Генри Хагард