Банда

Банда дымила костёр.
Так было сегодня. Так было всегда.
Жир и кровь стекали с туши убитого быка -
не стоило парнокопытному оставаться потерянным.
Треск искр и дым запоминал округу
поступью мохнатого, серого волка,
бегущего трудным, неторёным путём.
Логово? Заячья нора? Таинственное сияние Луны?
Клацк голодных челюстей практически постоянен,
банда сильна и беспощадна,
а это значит - ловля, травля, потроха;
шкура, свисающая с малой ветви зимы.
Обладая большим числом, банда хитра,
щедра от неведения на выдумки.
Потому так трудно (через нежелание и обязательства)
следовать долгим, снежным лабиринтом
к одинокому замку на высоком холме,
чтобы там удерживать, продуваемый всеми ветрами,
оплот, бастион, детинец
до заключительного в своей необъятности вздоха,
во имя бесправной жизни,
этого до сумасшествия странного отрезка времени.
Волк глядит в протяжённое и тяжёлое
белое поле,
языком снега отвечающее:
"это всё исчезающая дорога.
долгий путь завершится, но прежде..."
Разыскать соратников? Влиться в Сопротивление?
Ненавидеть? Любить? Создавать?
Разрушать? Саморазрушаться?
Жить? Умирать? Становиться?
Волчьи чувства обострены до предела:
сгущающаяся тьма таит опасение,
ожидание очередного заушения, казни
под тысячами, запечатлённых в нависающем мраморе,
молчаливых снеговых шапок.
Живым они не отпустят.
Но святое и справедливое - противостоять.
Потому что ещё жив.
Потому что ничего не свято.
В безбрежности нет общего ориентира,
сплочённость маловероятна,
а любая белёсая плоть
лишь чёрное пламя для костра,
где беснуется жертвенник
полукругом карающих размером с Империю,
и тянется очередь единомыслия к огню.

Манящий, многозвёздный свет,
тихий и неприступный лес за полем,
там, в другой стороне.
Иное? Искать? Вспоминать?
Где-то внутри наверняка припрятан ключ -
реальный и спасительный.
Когда любовь и ненависть позади,
остаётся только интуиция, то есть то,
что не может предать.
Эти падающие белые капли - настоящее:
отсутствие эмоций, разума, жестов.
Победоносные, конечно, не станут слушать -
Выгодное положение, преимущества власти, бычий сок.
Без противодействия, действие вытекает
за любые очерченные рамки
шипящим, разъярённым гадом,
оскаленной слюной,
густым и жирным беспределом.
Здесь не светит Солнце уже тысячу лет.
Здесь заместо Солнца - костёр.
Некоторые смотрят на костёр с завистью,
некоторые хотят с ним слиться,
а кто-то заливается истошным лаем,
дабы спасти свою единственную шкуру.
Волк дышит, и доносится дым, чад -
мёртвый бык оборачивает вертел,
маня население заснеженной тундры.
Но волк не близится к огню, издали наблюдая.
Со временем стук сердца становится всё громче и громче,
притягивая клыки к потоку искр, летящих в лиловое небо,
откуда вместо белых, холодных капель
льётся красная и тёплая кровь.

22-24