Прекрасная Маргарет

 ГЛАВА VII.VIII               
               НОВОСТИ ИЗ ИСПАНИИ
Питер Брум был очень спокойный человек – его голос редко слышался в доме
Кастелла. И тем не менее без Питера большой старый дом в Холборне казался пустым. Даже
красивая Бетти, с которой Питер никогда не был особенно дружен, так как он многого не
одобрял в ее поведении, и та чувствовала, что его не хватает, и сказала об этом своей кузине.
Маргарет в ответ только вздохнула.
В глубине души Бетти боялась и уважала Питера. Она боялась его внимательных глаз и
насмешливых замечаний, ибо знала, что они всегда справедливы. А уважала она его за
прямоту и честность характера, особенно в тех случаях, когда дело касалось женщин.
Ходили слухи, что, когда Питер впервые появился в доме Кастелла, Бетти решила, что
это человек благородного происхождения – как раз тот, кого бы ей хотелось иметь своим
мужем, и она пошла в наступление. Но так как ее чары оставались незамеченными, атаки
постепенно становились все более и более откровенными. Чем это кончилось, знали только
они двое. С тех пор Бетти отзывалась о Питере как о бессердечном грубияне, который
думает только о делах и выгоде. Постепенно другие заботы заставили ее позабыть об этом
эпизоде, но уважение к Питеру осталось. Более того: Питер доказал, что он хороший друг, и
– что еще важнее – Друг, который умеет молчать. Бетти хотелось, чтобы он вернулся именно
теперь, когда нечто более серьезное, чем простое тщеславие и жажда острых ощущений,
охватило ее, ибо Бетти чувствовала, что она вступила на очень опасный и довольно
скользкий путь.
Приказчики и слуги тоже ощущали отсутствие Питера. Ведь это к нему они приходили
для разрешения всех споров. Кроме того, он всегда был готов помочь или выручить из беды,
если только человек, обратившийся к нему, не совершил бесчестного поступка. Больше всех
не хватало Питера Кастеллу; только теперь, после его отъезда, он понял, что значил для него
Питер и как помощник и как друг. Что касается Маргарет, то без Питера жизнь казалась ей
долгой и одинокой ночью.
В такой момент в доме бывают рады всякому разнообразию, и, хотя д'Агвилар мало
интересовал Маргарет, она все же была довольна, когда однажды утром Бетти сообщила ей,
что испанец собирается сегодня навестить ее и преподнести подарок.
– Меня не интересуют его подарки, – безразлично ответила ГЛАВА VII. НОВОСТИ ИЗ ИСПАНИИ
Питер Брум был очень спокойный человек – его голос редко слышался в доме
Кастелла. И тем не менее без Питера большой старый дом в Холборне казался пустым. Даже
красивая Бетти, с которой Питер никогда не был особенно дружен, так как он многого не
одобрял в ее поведении, и та чувствовала, что его не хватает, и сказала об этом своей кузине.
Маргарет в ответ только вздохнула.
В глубине души Бетти боялась и уважала Питера. Она боялась его внимательных глаз и
насмешливых замечаний, ибо знала, что они всегда справедливы. А уважала она его за
прямоту и честность характера, особенно в тех случаях, когда дело касалось женщин.
Ходили слухи, что, когда Питер впервые появился в доме Кастелла, Бетти решила, что
это человек благородного происхождения – как раз тот, кого бы ей хотелось иметь своим
мужем, и она пошла в наступление. Но так как ее чары оставались незамеченными, атаки
постепенно становились все более и более откровенными. Чем это кончилось, знали только
они двое. С тех пор Бетти отзывалась о Питере как о бессердечном грубияне, который
думает только о делах и выгоде. Постепенно другие заботы заставили ее позабыть об этом
эпизоде, но уважение к Питеру осталось. Более того: Питер доказал, что он хороший друг, и
– что еще важнее – Друг, который умеет молчать. Бетти хотелось, чтобы он вернулся именно
теперь, когда нечто более серьезное, чем простое тщеславие и жажда острых ощущений,
охватило ее, ибо Бетти чувствовала, что она вступила на очень опасный и довольно
скользкий путь.
Приказчики и слуги тоже ощущали отсутствие Питера. Ведь это к нему они приходили
для разрешения всех споров. Кроме того, он всегда был готов помочь или выручить из беды,
если только человек, обратившийся к нему, не совершил бесчестного поступка. Больше всех
не хватало Питера Кастеллу; только теперь, после его отъезда, он понял, что значил для него
Питер и как помощник и как друг. Что касается Маргарет, то без Питера жизнь казалась ей
долгой и одинокой ночью.
В такой момент в доме бывают рады всякому разнообразию, и, хотя д'Агвилар мало
интересовал Маргарет, она все же была довольна, когда однажды утром Бетти сообщила ей,
что испанец собирается сегодня навестить ее и преподнести подарок.
– Меня не интересуют его подарки, – безразлично ответила МГЛАВА VII. НОВОСТИ ИЗ ИСПАНИИ
Питер Брум был очень спокойный человек – его голос редко слышался в доме
Кастелла. И тем не менее без Питера большой старый дом в Холборне казался пустым. Даже
красивая Бетти, с которой Питер никогда не был особенно дружен, так как он многого не
одобрял в ее поведении, и та чувствовала, что его не хватает, и сказала об этом своей кузине.
Маргарет в ответ только вздохнула.
В глубине души Бетти боялась и уважала Питера. Она боялась его внимательных глаз и
насмешливых замечаний, ибо знала, что они всегда справедливы. А уважала она его за
прямоту и честность характера, особенно в тех случаях, когда дело касалось женщин.
Ходили слухи, что, когда Питер впервые появился в доме Кастелла, Бетти решила, что
это человек благородного происхождения – как раз тот, кого бы ей хотелось иметь своим
мужем, и она пошла в наступление. Но так как ее чары оставались незамеченными, атаки
постепенно становились все более и более откровенными. Чем это кончилось, знали только
они двое. С тех пор Бетти отзывалась о Питере как о бессердечном грубияне, который
думает только о делах и выгоде. Постепенно другие заботы заставили ее позабыть об этом
эпизоде, но уважение к Питеру осталось. Более того: Питер доказал, что он хороший друг, и
– что еще важнее – Друг, который умеет молчать. Бетти хотелось, чтобы он вернулся именно
теперь, когда нечто более серьезное, чем простое тщеславие и жажда острых ощущений,
охватило ее, ибо Бетти чувствовала, что она вступила на очень опасный и довольно
скользкий путь.
Приказчики и слуги тоже ощущали отсутствие Питера. Ведь это к нему они приходили
для разрешения всех споров. Кроме того, он всегда был готов помочь или выручить из беды,
если только человек, обратившийся к нему, не совершил бесчестного поступка. Больше всех
не хватало Питера Кастеллу; только теперь, после его отъезда, он понял, что значил для него
Питер и как помощник и как друг. Что касается Маргарет, то без Питера жизнь казалась ей
долгой и одинокой ночью.
В такой момент в доме бывают рады всякому разнообразию, и, хотя д'Агвилар мало
интересовал Маргарет, она все же была довольна, когда однажды утром Бетти сообщила ей,
что испанец собирается сегодня навестить ее и преподнести подарок.
– Меня не интересуют его подарки, – безразлично ответила Маргарет и тут же спросила – А откуда ты знаешь об этом, Бетти?
Девушка покраснела: – Я знаю об этом потому, что вчера, когда я шла навестить мою старую тетку, которая
живет на набережной у Вестминстера, я встретила его. Он окликнул меня и сказал, что у него
есть подарок для тебя и для меня тоже.
– Будет лучше, Бетти, если ты не станешь встречать его так часто. Испанцы не всегда
отличаются большой честностью. Как бы тебе самой не пришлось убедиться в этом.
– Я благодарна тебе за добрый совет, – обиженно промолвила Бетти,
– но я старше тебя и достаточно хорошо знаю мужчин, чтобы оберегать себя и держать
их на расстоянии.
– Я очень рада этому, Бетти, только иногда мне кажется, что это расстояние бывает
слишком близким, – заметила Маргарет и прекратила разговор на эту тему, ибо ее в
настоящую минуту занимали совсем другие мысли.
Днем, когда Маргарет гуляла в саду, к ней прибежала раскрасневшаяся Бетти и
сообщила, что лорд д'Агвилар ожидает ее в зале.
– Хорошо, – ответила Маргарет, – я сейчас приду. Сходи к отцу и скажи ему, что у нас
гость. Но что с тобой, почему ты такая взволнованная и запыхавшаяся? – добавила она с
удивлением.
– О! – вырвалось у Бетти. – Он принес мне подарок, такой прелестный подарок! Он
подарил мне мантилью из самых удивительных кружев, какие я когдалибо видала, и
оправленный в золото черепаховый гребень, для того чтобы придерживать ее на голове. Он
не отпускал меня, пока не показал, как она надевается. Потому я так спешила.
Маргарет с трудом могла уловить связь между этими двумя сообщениями и только
сказала:
– Я думаю, что разумнее было бы сначала прийти сюда. И вообще, я не понимаю,
почему этот красивый лорд носит тебе подарки.
– Но он принес и тебе подарок, он только не хотел сказать, что это за подарок.
– Тут я понимаю еще меньше. Пойди скажи отцу, что сеньор д'Агвилар ожидает его.
Маргарет вошла в зал. Д'Агвилар рассматривал украшенный цветными рисунками
молитвенник, который она обычно читала. На одной странице молитвы были написаны
по-испански, на противоположной – по-латыни. Д'Агвилар приветствовал Маргарет со
свойственным ему изяществом, которое выглядело естественным и отнюдь не вызывающим, когда он обращался к ней, и сразу же спросил:
– Так вы читаете по-испански, сеньора?
– Немного.
– И по-латыни?
– Тоже немного. Читая молитвенник, я стараюсь лучше постичь оба языка.
– Я не сомневаюсь, что вы столь же образованны, как и прекрасны. – И он изысканно
поклонился ей.
– Благодарю вас, сеньор, но я не претендую ни на то, ни на другое.
– Зачем претендовать на то, чем уже обладаешь – заметил д'Агвилар и добавил: – Но я
совсем забыл: я принес вам подарок, если вы соблаговолите принять его. Вернее сказать, я
принес вам то, что принадлежит вам или, во всяком случае, вашему отцу. Я торговался с его
преосвященством доном де Айала, доказывая ему, что пятьдесят золотых слишком высокая
цена за жизнь того негодяя. Но он мне не вернул деньги, поскольку он не в силах расстаться
с золотом. Все-таки я получил кое-что взамен, и это находится сейчас у ваших дверей. Это
испанская лошадь настоящих арабских кровей, из тех, которых мавры сотни лет назад
привели с собой с востока. Его преосвященству она больше не нужна, так как он
возвращается в Испанию. Она приучена к дамскому седлу.
Маргарет не знала, что ответить, но, к счастью, в этот момент вошел отец. Д'Агвилар
повторил всю историю, добавив, что он слышал, как Маргарет говорила, что ее лошадь упала
во время прогулки и она не может больше на ней кататься.
Кастеллу не хотелось принимать этот подарок – он понимал, что это именно подарок, –
но д'Агвилар заверил его, что если Кастелл откажется, то он вынужден будет продать коня и вернуть Кастеллу деньги, так как они не принадлежат д'Агвилару. Другого выхода не было, и
Кастелл поблагодарил испанца от имени своей дочери и от своего собственного, и они
прошли в дворик посмотреть лошадь.
В тот момент, когда Кастелл увидел лошадь, он понял, что она представляет собой
огромную ценность. Лошадь была совершенно белого цвета, с длинным b низким крупом,
маленькой головой, ласковыми глазами, круглыми копытами и развевающимися гривой и
хвостом. На такой лошади могла ездить королева.
Это смутило Кастелла – он был уверен, что такое животное никто не отдаст в качестве
сдачи, хотя бы потому, что оно стоит больше пятидесяти золотых. Кроме того, на лошади
было женское седло и уздечка из великолепно выделанной красной колдовской кожи,
серебряные стремена и мундштук. Но д'Агвилар улыбался и клялся, что все произошло
именно так, как он рассказал. Делать было нечего. К тому же Маргарет была так довольна
лошадью, на которой ей сразу же захотелось прокатиться, что забыла о своих подозрениях.
Заметив радость, которую Маргарет не могла скрыть, д'Агвилар сказал:
– Теперь я попрошу вас сделать мне одно одолжение. Вы говорили, что совершаете по
утрам прогулки с отцом. Могу я просить вашего разрешения, – обратился он к Кастеллу, –
сопровождать вас завтра утром, часов, скажем, в семь? Мне хотелось бы показать вашей дочери, как обращаться с лошадью этой породы.
– Если вы желаете, – ответил Кастелл, – и если погода будет хорошая.
Предложение было столь любезным, что отказать было невозможно.
Д'Агвилар поклонился, и они вернулись в дом. Когда они вошли в зал, испанец
спросил, благополучно ли добрался их родственник Питер до места, и добавил:
– Прошу вас не говорить мне, где он, чтобы я мог положа руку на сердце поклясться
кому угодно, а особенно тем, кто продолжает искать его, что я не знаю, где он скрывается.
Кастелл ответил, что всего несколько минут назад он получил письмо, в котором
сообщается о благополучном прибытии Питера. При этой новости Маргарет встрепенулась,
но, вспомнив данное обещание, с безразличным видом заметила, что рада слышать это, так
как дороги не совсем безопасны. Д'Агвилар тоже сказал, что весьма рад этому
обстоятельству, и, поднявшись, попросил разрешения откланяться.
Когда он ушел, Кастелл передал Маргарет адресованное ей письмо Питера, написанное
его прямым и твердым почерком. Она быстро пробежала его. Письмо начиналось и
кончалось нежными словами, но было кратким и деловым. Питер сообщал, что его
путешествие закончилось благополучно и он счастлив оказаться в старом доме. На
следующий день он собирался встретиться с мастерами, ведь ремонт необходим – даже ров
полон грязи и сорной травы. Письмо заканчивалось так: «Я не верю этому красивому
испанцу и ревную, когда думаю, что он будет рядом с вами в мое отсутствие. Остерегайтесь
его, прошу вас, остерегайтесь его. Да хранит вас пресвятая матерь божья и все святые.
Преданный вам всей душой ваш возлюбленный».
Ответ Маргарет написала в тот же день, так как посланный должен был на рассвете
ехать обратно. Помимо всех прочих дел, она сообщила Питеру о подарке д'Агвилара и о том,
как она и отец были вынуждены принять его. Она умоляла Питера не ревновать: хотя
подарок ей и нравится, но того, кто преподнес его, она не любит, а только считает часы,
когда ее возлюбленный вернется и возьмет ее с собой.
Утро и погода были превосходны, Маргарет встала рано и оделась в костюм для
верховой езды. Ровно в семь часов явился д'Агвилар. Из конюшни вывели испанскую
лошадку, и он ловко помог Маргарет сесть в седло. Затем показал, как следует осторожно
натягивать уздечку, и предупредил, что ускорять или замедлять бег лошади нужно только
голосом, ни в коем случае не прибегать к хлысту или шпорам.
Лошадь была действительно великолепна: кроткая, как ягненок, послушная и в то же
время горячая и быстрая.
Д'Агвилар оказался прелестным Он рассказывал о самых разнообразных
вещах – серьезных и веселых, так что в конце концов даже Кастелл забыл о своих тревогах и повеселел. Было свежее весеннее утро. Они легким галопом пересекали долины, взбирались
на холмы, слушали пение птиц в лесу и наблюдали работающих в поле людей.
Эта прогулка оказалась только началом. Д'Агвилар узнавал часы прогулок даже тогда,
когда они меняли их, и, приглашали они его или нет, присоединялся к ним или встречал во
время прогулок с такой естественностью, что невозможно было отказаться от его общества.
Отец и дочь никак не могли догадаться, каким образом д'Агвилар узнавал об их прогулках и
даже о том, куда они собирались ехать. Они предполагали, что все это он узнает от грумов,
хотя тем было дано строгое приказание ничего не говорить. Им и в голову не приходило, что
это могла делать Бетти. Они не могли предположить, что если они встречаются с
д'Агвиларом по утрам, то Бетти делает то же самое по вечерам, когда все думают, что она в
церкви, или занимается шитьем, или навещает свою тетку в окрестностях Вестминстера. Но
об этих своих прогулках девушка никому но рассказывала по причинам, одной ей ведомым.
Теперь, когда они катались вместе, д'Агвилар попрежнему оставался вежлив и
предупредителен, но манеры его становились все более непринужденными. Он рассказывал
всевозможные истории из своей жизни, наполненной необычайными событиями, намекал на
свое высокое положение, которое он пока вынужден скрывать. Говорил о своем одиночестве,
о том как оно тяготит его и как он хотел найти родственную душу, которая разделила бы с
ним его богатство, положение и надежды. В эти минуты его черные глаза останавливались на
Маргарет, словно говоря: «Вы та женщина, которую я ищу».
В конце концов эти намеки испугали Маргарет, и она решила, не имея возможности
избежать встреч с д'Агвиларом, отказаться от верховых прогулок до возвращения Питера,
хотя очень любила верховую езду. Она заявила, что повредила себе колено и седло
причиняет ей боль. Великолепная испанская кобыла вынуждена была теперь оставаться в
конюшне.
Таким образом Маргарет на несколько дней освободилась от общества даагвилара и
занялась чтением, работой и сочинением длинных писем Питеру, который был чрезвычайно
занят в Дедхэме и давал ей в своих посланиях многочисленные поручения.
Однажды утром, сидя у себя в конторе, Кастелл занимался расшифровкой только что
полученных писем. Накануне ночью его лучшее судно водоизмещением в двести тонн,
названное по имени его дочери «Маргарет», благополучно прибыло из Испании в устье
Темзы. В этот вечер во время прилива оно должно было бросить якорь в Грейвсенде, и
Кастелл собирался поехать туда, чтобы посмотреть за разгрузкой. Это был последний из его
кораблей, который еще не был продан, и Кастелл намеревался тут же вновь нагрузить
корабль товарами и продовольствием и отправить в Севильский порт, где испанский
компаньон Кастелла, Хуан Бернальдсс, на чье имя был зарегистрирован корабль, обязался
приобрести его за условленную цену. После этого Кастеллу оставалось только передать свою
торговлю лондонским купцам, и он мог, сохранив свое состояние, удалиться от дел и
провести остаток жизни на покое, в Эссексе, со споен дочерью и ее мужем. Больше он ни о
чем не мечтал.
Как только «Маргарет» оказалась у берегов Темзы, капитан Смит высадил на берег
приказчика, приказав ему взять лошадь и немедленно доставить Кастеллу в Холборн письма
и список грузов. Эти письма и читал сейчас Кастелл. Одно из них было от сеньора
Бернальдеса из Севильи; оно не было ответом на письмо, посланное Кастеллом в ту ночь,
когда началась вся эта история, – то письмо еще не дошло, – однако оно было посвящено
тому же самому делу. В письме говорилось следующее:
Вы помните, я писал вам о человеке, посланном в Лондон ко двору. Пользуясь тем, что
наш, шифр никому неизвестен, а это очень валено и вы должны быть предупреждены, я беру
на себя риск назвать его имя. Его зовут д'Агвилар. После отправки моего прошлого письма я
узнал еще кое-что об этом гранде. Хотя он называет себя просто д'Агвиларом, в
действительности это маркиз Морелла. Говорят, в нем течет королевская кровь, так как он
является незаконнорожденным сыном принца Карлосаnote 10 и, следовательно, сводным
братом короля. По слухам, Карлос был влюблен в богатую и знатную мавританку из
Агвилара. У нее были огромные поместья в Гранаде и в других местах. И так как Карлос не
мог жениться на ней из-за разницы в их положении и вероисповедании, то союз их не был
узаконен. У них родился сын. Перед тем как принц Карлос умер или был отравлен, будучи
пленником в Морелле, он добился для этого мальчика титула маркиза, дав ему, по странной
фантазии, имя Морелла. Ему же он завещал некоторые свои земли. После смерти принца его
возлюбленная, которая тайно стала христианкой, перевезла сына в свой замок в Гранаде. Там
она умерла десять лет назад, оставив сыну все свое богатство, так как не была замужем.
Говорят, жизнь его была в опасности, потому что, хоть он наполовину мавр, но в его венах
слишком много королевской крови. Однако маркиз оказался человеком умным и сумел
убедить короля и королеву в том, что он думает только о собственных удовольствиях. К тому
же за него вступилась церковь, ибо он доказал, что является ее верным сыном, занимаясь
истреблением еретиков, особенно евреев, и даже мавров, хотя они с ним одной крови. Его
оставили в покое и утвердили за ним его владения. Но стать священником он отказался.
С тех пор маркиз был представителем испанского престола в Гранаде, его посылали в
Лондон, Рим и в другие места по делам, связанным с вопросами веры и создания святой
инквизиции. Вот почему он находится сейчас в Англии – он должен добыть имена и
сведения о маранах, живущих там, особенно если они торгуют с Испанией. Я видел список
имен тех, кем он должен заняться в первую очередь. Поэтому я и пишу вам так подробно, –
ваше имя стоит в этом списке первым. Я думаю, что вы поступили правильно, ликвидируя
свою торговлю с Испанией и особенно, что вы срочно решили продать нам свои корабли.
Иначе они могут быть захвачены, так же как и вы, если появитесь здесь. Мой совет вам:
спрячьте свое богатство, – оно будет достаточно велико, после того как мы выплатим вам
свои долги, – и уезжайте в безопасное место, пока эта ищейка д'Агвилар не напал на ваш
след в Лондоне. Хвала всевышнему, никого из нас ни в чем не подозревают, вероятно
потому, что мы многим хорошо платим.
Закончив расшифровку письма, Кастелл внимательно перечитал его. Затем он
прошелся в зал, где горел камин, так как день был холодный, бросил письмо в огонь и
подождал, пока оно превратилось в пепел. После этого он вернулся в контору и спрятал
оригинал письма в потайной ящик в стене. Только тогда он уселся в кресло и задумался:
«Мой добрый друг Хуан Бернальдес прав. Д'Агвилар, или маркиз Морелла,
выслеживает меня и других. Ну что ж, я не собираюсь и дальше связывать свою судьбу с
Испанией. Почти все деньги, за исключением тех, которые еще должны прибыть из Испании,
укрыты так, что ему никогда не добраться до них. И все-таки я молю бога, чтобы Питер и
Маргарет скорее поженились и мы все трое уединились в Дедхэме, вдали от чужих глаз. Я
слишком долго был в этой игре. Мне нужно было закрыть свои книги год назад. Но торговля
шла так хорошо, что я не мог решиться на это. К тому же мне везло, и за этот год я удвоил
свое состояние. И все-таки нужно было свернуть торговлю раньше, чем они пронюхали о
моем богатстве. Жадность, чистая жадность! Ведь я не нуждался в этих деньгах, которые
могут погубить нас».
Его раздумья были прерваны стуком в дверь. Джон Кастелл схватил перо, обмакнул в
чернильницу, и, крикнув: «Входите! «, принялся вписывать колонки цифр в лежавшую перед
ним бумагу.
Дверь отворилась, но Кастелл сделал вид, что он настолько поглощен счетами, что не
слышит. Какое-то чутье подсказало ему, что за его спиной стоит д'Агвилар. Возможно, он
подсознательно узнал его шаги. На мгновение он похолодел – только  что он читал о миссии
этого человека,

Note10
Карлос, принц Вианский – законный наследник арагонского престола. Вел борьбу со своим отчимом королем Хуаном II, отцом Фердинанда. Согласно легенде, был отравлен второй женой короля Хуана.
– страх перед наступающим охватил его. Однако Кастелл сыграл великолепно.
– Зачем ты беспокоишь меня, дочка? – спросил он раздраженно, не поворачивая
головы. – У меня и так масса огорчений. Половина груза оказалась испорченной, а ты
отрываешь меня, когда я подсчитываю свои убытки.
С этими словами Кастелл бросил перо и резко повернулся вместе со стулом.
Перед ним действительно стоял с улыбкой склонившийся в своем обычном поклоне
роскошно одетый д'Агвилар.
ГЛАВА VI. Д'АГВИЛАР ГОВОРИТ
– Убытки? – переспросил д'Агвилар. – Неужели я ослышался: богач Джон Кастелл,
который держит в своих руках половину торговли с Испанией, говорит об убытках?
– Да, сеньор, это так. Дела очень плохи. С этим судном мне не повезло. Оно едва
уцелело от весенних бурь. Однако садитесь, прошу вас.
– Неужели дела действительно плохи? – усмехнулся д'Агвилар, усаживаясь. – Как,
однако, нагло врут слухи! Я слышал, что ваши дела идут хорошо. Впрочем, конечно, то, что
для вас является убытком, для такого человека, как я, было бы колоссальной прибылью.
Кастелл не ответил. Он выжидал, чувствуя, что его гость пришел не для того, чтобы
разговаривать с ним о торговых делах.
– Сеньор Кастелл, – вновь обратился к нему д'Агвилар; в голосе его чувствовалось
волнение. – Я пришел просить вас кое о чем.
– Если вы хотите одолжить у меня денег, сеньор, то боюсь, что момент как раз
неподходящий. – И он кивнул на бумагу, испещренную цифрами.
– Я не собираюсь просить у вас денег в долг, я прошу вас сделать мне подарок.
– Все, что есть в моем бедном доме, принадлежит вам, – с восточной вежливостью
ответил Кастелл.
– Рад слышать это, сеньор, потому что я действительно хочу получить кое-что из
вашего дома.
Кастелл вопросительно посмотрел на него.
– Я прошу руки вашей дочери, сеньоры Маргарет.
Кастелл удивленно посмотрел на д'Агвилара, и с его губ сорвалось:
– Это невозможно.
– Почему невозможно? – медленно спросил Д'Агвилар, словно ожидавший такого
ответа, – По возрасту мы подходим друг к другу, хотя я занимаю гораздо более высокое
положение, чем вы предполагаете. Не хочу хвастаться, но женщины не считают меня
уродливым. Я буду добрым другом дому, из которого возьму жену, а ведь может прийти
день, когда понадобятся друзья. И, наконец, я хочу жениться на ней не ради того, что она
принесет с собой, хотя богатство никогда не бывает лишним, а потому – прошу вас поверить
мне, – что люблю ее.
– Я слышал, что сеньор Д'Агвилар любит многих женщин там, в Гранаде.
– Так же как я слышал, что «Маргарет» проделала очень выгодный рейс, сеньор
Кастелл. Слухам, как я только что говорил, верить нельзя. Я буду говорить прямо. Я не был
святым. Но теперь я им стану ради Маргарет. Я буду верен вашей дочери, сеньор. Что вы
теперь скажете?
Кастелл только покачал головой.
– Послушайте, – продолжал Д'Агвилар, – я не тот, за кого выдаю себя. Ваша дочь,
выйдя за меня замуж, получит высокое положение и титул.
– Да, вы маркиз Морелла, сын принца Карлоса и мавританки, племянник его величества
короля Испании.
Д'Агвилар в упор посмотрел на своего собеседника и слегка поклонился.
– Ваши сведения не менее точны, чем мои Вам, конечно, не нравится примесь в моей
крови. Ну что ж, если бы ее не было, я бы теперь сидел на месте Фердинанда. Мне она тоже  не по душе, хотя это древняя кровь благородных мавров. Однако разве племянник короля и
сын гранадской принцессы не может быть подходящим мужем для дочери… еврея… да,
марана, и английской леди, христианки, из хорошей семьи, но не больше?
Кастелл поднял руку, собираясь сказать что-то, но Д'Агвилар продолжал:
– Не отрицайте этого, друг мой. Здесь, когда мы с вами одни, не стоит это делать. Разве
некий Исаак из Толедо лет пятьдесят назад не покинул вместе со своим маленьким сыном
Испанию и не стал известен в Лондоне как Джозеф Кастелл? Как видите, не только вы
изучаете родословную.
– Ну, и что из этого, сеньор?
– Что из этого? Ничего, мой друг Кастелл. Кого может заинтересовать эта старая
история, если старый Исаак давно умер, а его сын уже около пятидесяти лет добрый
христианин, был женат на христианке и имеет христианку дочь. Вот если бы он только
притворялся христианином, а в действительности тайно исполнял еврейские обряды, вот
тогда…
– Что тогда?
– Тогда он безусловно был бы изгнан из этой страны, где евреям запрещено жить, его
имущество было бы конфисковано в пользу королевской казны, его дочь попала бы под
опеку короля и была бы выдана замуж по желанию его величества, а сам он был бы, по всей
вероятности, передан в руки испанских властей, с тем чтобы ответить за все. Но мы
отвлеклись. Все ли еще невозможен наш брак?
Кастелл посмотрел прямо в глаза д'Агвилару:
– Да!
Он произнес это слово так смело, что Д'Агвилар на мгновение растерялся. Он не
ожидал такого ответа.
– Может быть, вы будете так любезны объяснить мне причину?
– Причина проста, маркиз: моя дочь обручена.
Д'Агвилар не выразил удивления.
– С этим скандалистом, вашим родственником, Питером Брумом? – спросил он. – Я
догадывался об этом, и, клянусь всеми святыми, мне жаль ее. Это слишком скучный
возлюбленный для такой красивой и яркой женщины, а как муж… – Д'Агвилар передернул
плечами. – Дорогой Кастелл, ради нее вы не допустите этого брака.
– А если допущу?
– Тогда я разрушу его ради нас всех, включая, конечно, и меня, потому что я люблю
Маргарет и хочу возвысить ее, и ради вас, ибо я хочу, чтобы вы прожили оставшиеся годы в
мире и довольстве, а не как затравленная собака.
– Как вы разрушите его, маркиз? Путем…
– О нет, сеньор, – перебил его Д'Агвилар, – не чужими мечами, если вы это имеете в
виду. Достой шли Питер в безопасности от них, поскольку это зависит от меня, хотя, если
мы столкнемся лицом к лицу, победит тот, кто сильнее. Не бойтесь, друг мой, я не унижусь
до убийства, я слишком дорожу своей душой, чтобы осквернять ее кровью. И я никогда не
женюсь на женщине вопреки ее воле. Однако Питер может умереть, и прекрасная Маргарет
сможет протянуть мне руку и сказать: «Я выбираю вас своим мужем».
– Все это, конечно, может случиться, маркиз, но я не думаю, чтобы это произошло. Что
касается меня, я благодарю вас, но вынужден отклонить ваше лестное предложение. Я
полагаю, что моя дочь будет более счастлива в ее нынешнем скромном положении с тем
человеком, которого она избрала. Вы разрешите мне вернуться к моим счетам? – Кастелл
встал.
– Да, сеньор, – ответил Д'Агвилар, тоже вставая, – но прибавьте к тем убыткам, о
которых вы говорили, еще один – дружбу Карлоса, маркиза Морелла, а на той странице, где
у вас прибыли, добавьте его ненависть.
– Смуглое, красивое лицо д'Агвилара исказилось от злобы. – Вы что, сошли с ума?
Вспомните о маленькой молельне за алтарём в вашей часовне и о том, что там находится! Кастелл пристально посмотрел на него и затем сказал:
– Пойдемте, посмотрим. Нет, не бойтесь: так же как и вы, я помню о своей душе и не
обагрю своих рук кровью. Идите вслед за мной, вы будете в безопасности.
Любопытство или какая-то другая причина заставила д'Агвилара подчиниться. Через
несколько минут они оказались позади алтаря.
– Смотрите, – сказал Кастелл, нажав пружину и открыв потайную дверь.
Д'Агвилар заглянул в комнатку. Но куда делись стол, ящик, подсвечники, свитки, о
которых говорила ему Бетти? Там были только старые пыльные ящики с пергаментами и
поломанная мебель.
– Что вы видите? – спросил Кастелл.
– Только то, что вы гораздо умнее, чем я предполагал. Но отвечать на эти вопросы вам
придется не сейчас и не мне. Поверьте, я не инквизитор.
С этими словами Д'Агвилар повернулся и вышел. Когда Кастелл, прикрыв потайную
дверь, поспешно вышел из часовни, маркиза уже не было.
Чрезвычайно взволнованный, Кастелл вернулся в свой кабинет и сел поразмыслить.
Судьба, которая так долго оставалась благосклонной к нему, теперь отвернулась. Хуже быть
не могло. Д'Агвилар через своих шпионов раскрыл тайну его веры, и так как, к несчастью,
маркиз влюблен в его дочь, а Кастелл вынужден отказать ему, то Д'Агвилар стал его
злейшим врагом. Почему же он отказал д'Агвилару? Ведь это человек знатный и
занимающий высокое положение. Маргарет стала бы женой одного из первых грандов
Испании, стоящего ближе всех к трону. Может быть – такие случаи бывают, – она стала бы
королевой или матерью королей? Более того: этот брак принес бы самому Кастеллу
безопасность, спокойную старость, тихую смерть в собственной постели – ведь будь он хоть
пятьдесят раз мараном, кто посмеет тронуть тестя маркиза Морелла? Так почему же он
отказал? Да просто потому, что он обещал выдать ее замуж за Питера, а за всю жизнь купца
он никогда не отказывался от своего слова. И в душе Кастелл пожалел, что согласился
выдать Маргарет за Питера. Почему он не заставил Питера, который так долго ждал,
подождать еще месяц? Но теперь уже было поздно. Он дал слово и будет держать его, чего
бы это ему ни стоило.
Кастелл встал и приказал служанке позвать к нему Маргарет. Однако та вернулась с
сообщением, что ее хозяйка отправилась на прогулку вместе с Бетти и что лошадь ожидает
хозяина, чтобы ехать к реке. Кастелл собирался провести ночь на борту своего судна.
Положив перед собой лист бумаги, Кастелл подумал было, не написать ли Маргарет и
не предупредить ли ее. Но затем он решил, что ей нечего бояться д'Агвилара, по крайней
мере в настоящее время, и что опасно доверять бумаге такие вещи; он написал только, чтобы
она берегла себя и что он вернется на следующий день утром.
В тот же день вечером, когда Маргарет сидела в своей маленькой гостиной,
примыкавшей к общему залу, дверь отворилась, и, подняв глаза от вышивания, Маргарет
увидела стоявшего перед ней д'Агвилара.
– Сеньор, – с удивлением воскликнула она, – как вы попали сюда?
– Сеньора, – с поклоном ответил Д'Агвилар, закрывая за собой дверь, – меня принесли
сюда мои ноги. Если бы я мог, я думаю, что никогда не уходил бы от вас.
– Не говорите мне комплиментов, сеньор, прошу вас, – нахмурившись, сказала
Маргарет. – Я не могу принимать вас одна, поздно вечером, когда отца дома нет.
Маргарет встала и попыталась пройти мимо него к двери. Однако д'Агвилар не
сдвинулся с места, и ей пришлось остановиться.
– Я знал, что его нет, – учтиво заметил д'Агвилар, – и именно поэтому я рискнул
обратиться к вам по вопросу чрезвычайно важному. Я умоляю вас уделить мне несколько
минут.
У Маргарет мелькнула мысль, что он принес ей новости о Питере, – вероятно, плохие.
– Садитесь и говорите, сеньор, – ответила она, опускаясь в кресло.
– Сеньора, – начал д'Агвилар, – мои дела в этой стране закончены, и через несколько  дней я возвращаюсь в Испанию… – Он приостановился, словно выжидая.
– Я уверена, что ваше путешествие будет приятным, – заметила Маргарет, не зная, что
еще сказать.
– Я тоже надеюсь на это, сеньора, потому что я пришел просить вас разделить его со
мной. Выслушайте меня, прежде чем отказывать мне. Сегодня я видел вашего отца и просил
у него вашей руки. Он не дал мне никакого ответа, не сказав ни «да», ни «нет». Он заявил
мне, что вы сами решаете свою судьбу и что я должен услышать решение из ваших уст.
– Мой отец сказал так? – перебила его удивленная Маргарет, но потом ей пришло в
голову, что у Кастелла, очевидно, была какая-то причина для такого ответа, и она быстро
добавила: – Ну что ж, мой ответ будет прост и краток. Я благодарю вас, сеньор, но я остаюсь
в Англии.
– Ради вас и я готов остаться здесь, хотя, по правде говоря, я нахожу эту страну
холодной и варварской.
– Если вы останетесь здесь, сеньор д'Агвилар, уеду в Испанию я. Прошу вас,
пропустите меня!
– Только после того, как вы выслушаете все. Я уверен, что тогда вы будете более
снисходительны. Поймите, я занимаю очень высокое положение у себя на родине. Это здесь
я предпочитаю жить инкогнито, под скромным именем сеньора д'Агвилара. Я маркиз
Морелла, племянник короля Фердинанда. Я богат и знатен. Если вы не верите мне, я могу
представить вам доказательства.
– У меня нет оснований не верить вам, – холодно ответила Маргарет.
– Все это, может быть, и правда, но какое это имеет отношение ко мне?
– А то, что я, у которого в венах струится королевская кровь, прошу дочь купца стать
моей женой.
– Благодарю вас, но меня вполне устраивает мой скромный жребий.
– Вам безразлично, что я люблю вас всем сердцем? Выходите за меня замуж, и я
возвышу вас, может быть, даже до трона.
Маргарет подумала мгновение и затем сказала:
– Вы предлагаете крупную взятку, но как вы сделаете это? Разве девушек не
обманывают поддельными драгоценностями?
– А как это делалось раньше? Далеко не все любят Фердинанда. У меня есть много
друзей, которые помнят, что мой отец был старшим сыном, но его отравили. А моя мать
была мавританской принцессой. И если я, живущий среди мавров в качестве посла
испанского престола, соединю свой меч с их мечами… Есть и другие пути. Однако я говорю
вещи, которые никогда раньше не произносили мои уста. Если они когда-либо станут
известны, это будет стоить мне жизни – пусть это послужит доказательством того, насколько
я доверяю вам.
– Благодарю вас, сеньор, за ваше доверие, но мне кажется, что эта корона находится так
высоко, что путь к ней весьма опасен. Я предпочитаю оставаться внизу, в безопасности.
– Вы отказываетесь от славы, – взволнованно прервал ее д'Агвилар,
– может быть, вас тронет любовь. Вам будут поклоняться. Вы будете окружены таким
обожанием, как ни одна женщина в мире. Клянусь вам, в ваших глазах есть искра, которая
зажгла в моем сердце огонь, он пылает день и ночь и никогда не погаснет. Ваш голос для
меня сладчайшая музыка, ваши волосы пленили меня сильнее, чем кандалы – узника; когда
вы идете, мне кажется, что богиня красоты Венера спустилась на землю. Ваш ум так же ясен
и благороден, как и ваша красота, и с его помощью я достигну всего на земле и завоюю
место на небе. Я люблю вас, моя госпожа, моя прекрасная Маргарет. Из-за вас все женщины
на свете потеряли для меня всякую прелесть. Смотрите, как сильно я люблю вас, если я, один
из первых грандов Испании, преклоняюсь перед вашей красотой. – С этими словами
д'Агвилар неожиданно упал  перед ней на колени и, схватив подол ее платья, прижал к своим
губам.
Маргарет смотрела на него, и гнев, вспыхнувший было у нее в душе, таял; вместе с ним исчезло чувство страха. Этот человек был искренен, в этом она не могла сомневаться. Рука,
державшая подол ее платья, трепетала, лицо было бледно, а в черных глазах блестели слезы.
Почему же бояться этого человека, который был ее рабом?
– Сеньор, – мягко сказала она, – поднимитесь, прошу вас. Не тратьте на меня свою
любовь, я не заслуживаю ее и не достойна вас. Я не могу ответить на нее. Сеньор, я уже
обручена. Забудьте меня и найдите другую женщину, достойную вашей любви.
– Обручена! – воскликнул д'Агвилар. – Я знаю об этом. Нет, я не хочу сказать о нем
ничего дурного. Порочить того, кому более повезло, непристойно. Но какое имеет значение
то, что вы обручены? Что значило бы для меня, если бы вы даже были замужем? Я все равно
добивался бы вас, для меня нет другого пути. Вы говорите, что вы ниже меня. Вы выше
меня, как звезда, и вас так же трудно достичь. Искать другую любовь? Уверяю вас, что я
завоевал немало женщин – ведь не все так неприступны, как вы, – и теперь я ненавижу их. Я
жажду вашей любви и буду добиваться вас до последнего дня моей жизни. Я завоюю вас или
погибну. Впрочем, нет, я не умру, пока вы не будете моей. Не пугайтесь, я не буду убивать
вашего возлюбленного, иначе как в честном бою. Я не буду принуждать вас стать моей
женой, даже если бы я имел такую возможность, но я еще услышу из ваших собственных
уст, как вы попросите меня быть вашим мужем. Я клянусь в этом Иисусом! Я клянусь, что
только этому посвящу всю свою жизнь! И если случится так, что вы умрете раньше меня, я
последую за вами до самых ворот рая и найду вас там.
Страх вновь сжал сердце Маргарет. Любовь этого человека была страшна, хотя и
величественна. Питер никогда не говорил ей таких слов.
– Сеньор, – сказала она почти виноватым голосом, – мертвые оказываются плохими
невестами. Оставьте эти больные фантазии, их порождает ваша восточная кровь.
– Но это и ваша кровь – ведь вы наполовину еврейка, и вы должны понимать мои
чувства.
– Возможно, я и понимаю. Может быть, я восхищаюсь ими и даже считаю их по-своему
возвышенными и благородными, если можно считать благородным стремление завоевать
чужую невесту. Но я, сеньор, невеста другого и принадлежу ему вся, телом и душой. И я не
откажусь от своего слова и не разобью его сердце за все царства на земле. Еще раз прошу
вас, сеньор, предоставьте бедной девушке ту скромную участь, которую она избрала, и
забудьте ее.
– Леди, – ответил д'Агвилар, – ваши слова мудры и деликатны, я благодарен вам за них.
Но я не могу забыть вас. И клятву, которую я только что произнес, я повторяю. – И прежде
чем Маргарет успела остановить его и даже догадаться о том, что он собирается делать,
д'Агвилар взял золотое распятие, висевшее у нее на груди, поцеловал его и опустил со
словами: – Вы видите, я мог поцеловать вас в губы и вы не успели бы остановить меня, но я
никогда этого не сделаю, пока вы сами не позволите мне. Поэтому вместо ваших губ я
поцеловал распятие, которое мы оба носим. Леди Маргарет, моя леди Маргарет, через день
или два я уплываю в Испанию, и я увожу с собой ваш образ. Я верю, что пройдет немного
времени – и наши пути скрестятся. Разве может быть иначе – ведь наши жизни переплелись в
тот вечер около Вестминстерского дворца, переплелись для того, чтобы никогда не
разойтись, пока один из нас не покинет этот мир. А сейчас прощайте.
Д'Агвилар исчез так же бесшумно, как и появился. Выпустила его из дома та же Бетти,
которая перед тем открыла ему дверь. Быстро оглядевшись по сторонам, чтобы убедиться,
что ее никто не видит – на это можно было надеяться, так как Питера дома не было, а с ним
уехали лучшие слуги, хозяин тоже отсутствовал, – Бетти оставила дверь приоткрытой, чтобы
иметь возможность вернуться незамеченной, и выскользнула вслед за д'Агвиларом. Они
дошли до старой арки, которая в давние времена служила входом в ныне разрушенный дом.
Сюда, в этот темный уголок, и завернула Бетти, потянув за руку д'Агвилара. Он остановился
на мгновение, пробормотал сквозь зубы какое-то испанское проклятие и пошел за ней. « –
Что вы хотите мне сказать, прелестная Бетти? – спросил он.
– Меня интересует, – с едва сдерживаемым негодованием воскликнула исчезло чувство страха. Этот человек был искренен, в этом она не могла сомневаться. Рука,
державшая подол ее платья, трепетала, лицо было бледно, а в черных глазах блестели слезы.
Почему же бояться этого человека, который был ее рабом?
– Сеньор, – мягко сказала она, – поднимитесь, прошу вас. Не тратьте на меня свою
любовь, я не заслуживаю ее и не достойна вас. Я не могу ответить на нее. Сеньор, я уже
обручена. Забудьте меня и найдите другую женщину, достойную вашей любви.
– Обручена! – воскликнул д'Агвилар. – Я знаю об этом. Нет, я не хочу сказать о нем
ничего дурного. Порочить того, кому более повезло, непристойно. Но какое имеет значение
то, что вы обручены? Что значило бы для меня, если бы вы даже были замужем? Я все равно
добивался бы вас, для меня нет другого пути. Вы говорите, что вы ниже меня. Вы выше
меня, как звезда, и вас так же трудно достичь. Искать другую любовь? Уверяю вас, что я
завоевал немало женщин – ведь не все так неприступны, как вы, – и теперь я ненавижу их. Я
жажду вашей любви и буду добиваться вас до последнего дня моей жизни. Я завоюю вас или
погибну. Впрочем, нет, я не умру, пока вы не будете моей. Не пугайтесь, я не буду убивать
вашего возлюбленного, иначе как в честном бою. Я не буду принуждать вас стать моей
женой, даже если бы я имел такую возможность, но я еще услышу из ваших собственных
уст, как вы попросите меня быть вашим мужем. Я клянусь в этом Иисусом! Я клянусь, что
только этому посвящу всю свою жизнь! И если случится так, что вы умрете раньше меня, я
последую за вами до самых ворот рая и найду вас там.
Страх вновь сжал сердце Маргарет. Любовь этого человека была страшна, хотя и
величественна. Питер никогда не говорил ей таких слов.
– Сеньор, – сказала она почти виноватым голосом, – мертвые оказываются плохими
невестами. Оставьте эти больные фантазии, их порождает ваша восточная кровь.
– Но это и ваша кровь – ведь вы наполовину еврейка, и вы должны понимать мои
чувства.
– Возможно, я и понимаю. Может быть, я восхищаюсь ими и даже считаю их по-своему
возвышенными и благородными, если можно считать благородным стремление завоевать
чужую невесту. Но я, сеньор, невеста другого и принадлежу ему вся, телом и душой. И я не
откажусь от своего слова и не разобью его сердце за все царства на земле. Еще раз прошу
вас, сеньор, предоставьте бедной девушке ту скромную участь, которую она избрала, и
забудьте ее.
– Леди, – ответил д'Агвилар, – ваши слова мудры и деликатны, я благодарен вам за них.
Но я не могу забыть вас. И клятву, которую я только что произнес, я повторяю. – И прежде
чем Маргарет успела остановить его и даже догадаться о том, что он собирается делать,
д'Агвилар взял золотое распятие, висевшее у нее на груди, поцеловал его и опустил со
словами: – Вы видите, я мог поцеловать вас в губы и вы не успели бы остановить меня, но я
никогда этого не сделаю, пока вы сами не позволите мне. Поэтому вместо ваших губ я
поцеловал распятие, которое мы оба носим. Леди Маргарет, моя леди Маргарет, через день
или два я уплываю в Испанию, и я увожу с собой ваш образ. Я верю, что пройдет немного
времени – и наши пути скрестятся. Разве может быть иначе – ведь наши жизни переплелись в
тот вечер около Вестминстерского дворца, переплелись для того, чтобы никогда не
разойтись, пока один из нас не покинет этот мир. А сейчас прощайте.
Д'Агвилар исчез так же бесшумно, как и появился. Выпустила его из дома та же Бетти,
которая перед тем открыла ему дверь. Быстро оглядевшись по сторонам, чтобы убедиться,
что ее никто не видит – на это можно было надеяться, так как Питера дома не было, а с ним
уехали лучшие слуги, хозяин тоже отсутствовал, – Бетти оставила дверь приоткрытой, чтобы
иметь возможность вернуться незамеченной, и выскользнула вслед за д'Агвиларом. Они
дошли до старой арки, которая в давние времена служила входом в ныне разрушенный дом.
Сюда, в этот темный уголок, и завернула Бетти, потянув за руку д'Агвилара. Он остановился
на мгновение, пробормотал сквозь зубы какое-то испанское проклятие и пошел за ней. « –
Что вы хотите мне сказать, прелестная Бетти? – спросил он.
– Меня интересует, – с едва сдерживаемым негодованием воскликнула хотите мне сказать, мне, которая так много сделала для вас сегодня! Для моей кузины у вас
находится немало слов, я знаю. Я ведь была в саду и сквозь ставни слышала, как вы
говорили, говорили, говорили, как будто защищали свою жизнь.
«Надеюсь, что в этих ставнях нет отверстий, – подумал про себя д'Агвилар, – и она
ничего не могла увидеть». Вслух же он сказал:
– Мисс Бетти, вы не должны были стоять на этом жестоком ветре. Вы могли
простудиться, что бы я тогда делал?
– Не знаю. Скорее всего, ничего. Но я хочу знать, почему вы уверяли меня, что хотите
прийти, чтобы повидать меня, и вместо этого провели целый час с Маргарет?
– Чтобы избежать подозрений, дорогая Бетти. Кроме того, я должен был поговорить с
ней о Питере, который ее, по-видимому, так интересует. Вы ведь очень проницательны,
Бетти, скажите мне: там готовится свадьба?
– Думаю, что да. Мне ничего не говорили, но я многое замечаю. Кроме того, она почти
каждый день пишет ему письма. Я только не понимаю, что она нашла в этом человеке.
– Без сомнения, она высоко ценит его честность, так же как я вашу. Кто может
объяснить движения сердца? Ведь, как говорят знающие люди, одни из них внушает небо, а
другие ад. В конце концов, это не наше с вами дело. Пусть они будут счастливы, поженятся,
и пусть у них будет многочисленное и здоровое потомство. Однако, дорогая Бетти, вы
готовы к поездке в Испанию?
– Не знаю, – мрачно ответила Бетти. – Я не уверена, что можно довериться вам и
вашим красивым словам. Если вы хотите жениться на мне, как вы клянетесь, почему мы не
можем сделать все это до отъезда? Откуда я знаю, что вы выполните свое обещание, когда
мы будем в Испании?
– Вы задаете много вопросов, Бетти. Я вам уже ответил на них раньше. Я уже говорил
вам, что не могу жениться на вас здесь потому, что должен получить на это разрешение. Оно
необходимо из-за различия в нашем положении. Здесь, где все знают, кто вы, я такого
разрешения не получу. В Испании вы будете представлены как знатная английская леди – а
вы действительно имеете на это право по своему рождению – и я получу такое разрешение в
течение часа. Но если вы сомневаетесь во мне, то, хотя сердце у меня разрывается в груди,
когда я говорю это, нам лучше расстаться сейчас же. Мне не нужна жена, которая не
доверяет мне. Скажите, жестокая Бетти, вы хотите покинуть меня?
– Вы знаете, что я не хочу этого, вы знаете, что это убьет меня! – воскликнула Бетти
голосом, полным страсти. Вы знаете, что я люблю землю, по которой вы ходите, и ненавижу
каждую женщину, которая оказывается около вас, даже свою кузину, хотя она всегда была
так добра ко мне. Я рискну и поеду с вами, потому что я верю, что вы честный джентльмен и
не обманете девушку, доверившуюся вам. Но если вы обманете меня, пусть бог накажет вас.
Я ведь не игрушка, которую можно сломать и выбросить, и вы убедитесь в этом. Да, я
рискну, потому что вы заставили меня полюбить вас так, что я не могу жить без вас.
– Бетти, ваши слова восхищают меня! Я вижу, что не ошибся в вашем благородном
сердце. Но говорите чуть потише. Вернемся к нашему плану. В день отплытия я приглашу
госпожу Маргарет и вас на мой корабль.
– А почему не пригласить меня без Маргарет?
– Потому что это возбудит подозрения, которых нам нужно избегать. Не перебивайте
меня, Я приглашу вас обеих или заставлю приехать под каким-нибудь другим предлогом и
тогда распоряжусь, чтобы ее отправили на берег. Предоставьте все это мне, поклянитесь
только, что вы выполните все, что я напишу вам. Если вы этого не сделаете, имейте в виду, у
нас есть могущественные враги, которые могут навсегда разлучить нас. Я буду откровенен с
вами, Бетти: есть одна знатная дама, которая ревнует и следит за вами. Вы клянетесь?
– Да, да, я клянусь! Но кто эта знатная дама?
– Ни слова о ней, во имя вашей и моей жизни! Я скоро хотите мне сказать, мне, которая так много сделала для вас сегодня! Для моей кузины у вас
находится немало слов, я знаю. Я ведь была в саду и сквозь ставни слышала, как вы
говорили, говорили, говорили, как будто защищали свою жизнь.
«Надеюсь, что в этих ставнях нет отверстий, – подумал про себя д'Агвилар, – и она
ничего не могла увидеть». Вслух же он сказал:
– Мисс Бетти, вы не должны были стоять на этом жестоком ветре. Вы могли
простудиться, что бы я тогда делал?
– Не знаю. Скорее всего, ничего. Но я хочу знать, почему вы уверяли меня, что хотите
прийти, чтобы повидать меня, и вместо этого провели целый час с Маргарет?
– Чтобы избежать подозрений, дорогая Бетти. Кроме того, я должен был поговорить с
ней о Питере, который ее, по-видимому, так интересует. Вы ведь очень проницательны,
Бетти, скажите мне: там готовится свадьба?
– Думаю, что да. Мне ничего не говорили, но я многое замечаю. Кроме того, она почти
каждый день пишет ему письма. Я только не понимаю, что она нашла в этом человеке.
– Без сомнения, она высоко ценит его честность, так же как я вашу. Кто может
объяснить движения сердца? Ведь, как говорят знающие люди, одни из них внушает небо, а
другие ад. В конце концов, это не наше с вами дело. Пусть они будут счастливы, поженятся,
и пусть у них будет многочисленное и здоровое потомство. Однако, дорогая Бетти, вы
готовы к поездке в Испанию?
– Не знаю, – мрачно ответила Бетти. – Я не уверена, что можно довериться вам и
вашим красивым словам. Если вы хотите жениться на мне, как вы клянетесь, почему мы не
можем сделать все это до отъезда? Откуда я знаю, что вы выполните свое обещание, когда
мы будем в Испании?
– Вы задаете много вопросов, Бетти. Я вам уже ответил на них раньше. Я уже говорил
вам, что не могу жениться на вас здесь потому, что должен получить на это разрешение. Оно
необходимо из-за различия в нашем положении. Здесь, где все знают, кто вы, я такого
разрешения не получу. В Испании вы будете представлены как знатная английская леди – а
вы действительно имеете на это право по своему рождению – и я получу такое разрешение в
течение часа. Но если вы сомневаетесь во мне, то, хотя сердце у меня разрывается в груди,
когда я говорю это, нам лучше расстаться сейчас же. Мне не нужна жена, которая не
доверяет мне. Скажите, жестокая Бетти, вы хотите покинуть меня?
– Вы знаете, что я не хочу этого, вы знаете, что это убьет меня! – воскликнула Бетти
голосом, полным страсти. Вы знаете, что я люблю землю, по которой вы ходите, и ненавижу
каждую женщину, которая оказывается около вас, даже свою кузину, хотя она всегда была
так добра ко мне. Я рискну и поеду с вами, потому что я верю, что вы честный джентльмен и
не обманете девушку, доверившуюся вам. Но если вы обманете меня, пусть бог накажет вас.
Я ведь не игрушка, которую можно сломать и выбросить, и вы убедитесь в этом. Да, я
рискну, потому что вы заставили меня полюбить вас так, что я не могу жить без вас.
– Бетти, ваши слова восхищают меня! Я вижу, что не ошибся в вашем благородном
сердце. Но говорите чуть потише. Вернемся к нашему плану. В день отплытия я приглашу
госпожу Маргарет и вас на мой корабль.
– А почему не пригласить меня без Маргарет?
– Потому что это возбудит подозрения, которых нам нужно избегать. Не перебивайте
меня, Я приглашу вас обеих или заставлю приехать под каким-нибудь другим предлогом и
тогда распоряжусь, чтобы ее отправили на берег. Предоставьте все это мне, поклянитесь
только, что вы выполните все, что я напишу вам. Если вы этого не сделаете, имейте в виду, у
нас есть могущественные враги, которые могут навсегда разлучить нас. Я буду откровенен с
вами, Бетти: есть одна знатная дама, которая ревнует и следит за вами. Вы клянетесь?
– Да, да, я клянусь! Но кто эта знатная дама?
– Ни слова о ней, во имя вашей и моей жизни! Я скоро  до свидания.
– До свидания, – отозвалась Бетти, но не тронулась с места.  Поняв, что она ожидает еще чего-то, д'Агвилар собрался с силами и коснулся губами ее
волос. В тот же момент он пожалел об этом – даже эта умеренная ласка вызвала в ней бурю
страсти. Бетти обвила его шею руками и принялась целовать, пока он, наполовину
задушенный, не вырвался из ее объятий и не спасся бегством.
«Матерь божья, – подумал он, – эта женщина похожа на вулкан во время извержения! Я
буду теперь целую неделю ощущать ее поцелуи. – И он вытер лицо рукой. – Лучше было бы
придумать другой план, но теперь уже поздно менять что-либо – она выдаст меня.
Как-нибудь я от нее избавлюсь, хотя бы мне пришлось ее утопить. Тяжкая участь – любить госпожу и быть любимым служанкой».
Генри Хашард