Революция

Революция.

Посвящено великой французской революции –
1789 года и её организаторам, которые потом
Погибали один за другим. Дантон.

Первая часть.

14 июля 1789 года

В тот день вдруг толпа разъярённых,
Парижан захватила там
Бастилию. И разгромила…
И началась вся круговерть.

Вот так тогда там и начнётся
В их стране – революция.
На весь мир она повлияет,
В других странах вспыхнут потом.

Её ж возглавили сначала
Фельяны, а потом уже
И жирондисты. А за ними
Радикалы - якобинцы.

(Фельяны – политические объединение групп,
Отстаивающие интересы крупной буржуазии)
Название от бывшего монастыря ордена Фальянов.
Правящая партия в Конституционной ассамблее.
После свержения монархии, часть их влилась
В лагерь роялистов. Лидеры – Мирабо и др.)

Жирондисты – от департамента Жиронда.
Решительно настроенные депутаты.

Якобинцы – участники политического клуба,
Заседали в монастыре святого Якоба.

Марат, Дантон и Робеспьер. Те
В таком порядке уж потом,
И погибали от рук также
От больших радикалов там.

В этом рассказе мы коснёмся,
Тех якобинцев, главных там.
Про Жоржа Дантона с них будет,
Вестись рассказ. Начнём с него.

Жорж Жак Дантон говорил о себе так:

«…Природа меня наделила
Сложеньем атлетическим.
Физиономией суровой,
Свободы» И продолжит тот:
«И не имея я несчастья,
Принадлежать также к одной
Из привилегированных там
Вырождающихся ???рас.
Я сохранил природную всю
Свою силу, и создавав
Сам своё также положенье
Общественное в сей стране.
Однако, не переставая
Ни на один уже момент
Доказывать, как в частной жизни
Своей, и избранною мной
Профессии, что я умел всё ж
Соединять разум и также
Там хладнокровие своё.
С душевным жаром и к тому же
И твёрдостью характера»

Лицо у Дантона и правда,
Суровая действительно.
Обезображена, точнее,
Из детства появилось то.

Сначала бык губу пропорет
Своим рогом. Чрез пару ж лет,
Тот же бык нос ему там вдавит,
Вдобавок тот и раздробит.

Огромным был он и мясистым,
Шумным. Не оставался он
Там незамеченным. В Конвенте
Голос его всегда гремел.

(Как иерихонская труба)

Он много пил и ел так также,
Роскошь в одежде он любил,
Комфорт и женщин, развлеченья –
И также любил он себя.

Хотя все думали, что он всё ж
Больше жизни тогда любил –
Ту РЕВОЛЮЦИЮ… На деле ж,
Хорошую жизнь он любил.

И если прежде он стремился
Быть ближе к королю, к двору…
То теперь сразу он вступает –
В Национальную гвардию там.

Возглавил один с округов он,
Там избирательных тогда,
Парижа. Там организует
Помощь сиротам, бедным же.

И хоть он не участвовал там
Во взятии Бастилии,
И ни в походе на Версаль, все
Считали, что он - речь держал.

А не Демулен там, который,
Произносил речи тогда,
Что народ тот там зажигали,
И будоражили его.

И даже клялись, что все сами,
Видели в первых там рядах,
Восставших – самого Дантона,
Тот получил – чего хотел.

Вторая часть.

Струю правильную поймает.
И выбился в вожди тогда,
Той РЕВОЛЮЦИИ. Язык был
Его – подвешен хорошо.

Железные доводы ж были,
Что он тогда там выдвигал.
Был убедительным он очень,
И вызывал доверие.

Он не умел просчитывать там
Ходы, как Робеспьер тогда.
Он просто тогда ж нюхом чуял,
Как там использовать момент.

(Как лучше повернуть ситуацию для
Своей выгоды)

При распродаже там дворянских
Конфискованных их вещей,
Имущества – мог прикупить он
Что – ни будь интересное.

А если хотят роялисты,
Спасти там короля, то он
За вознаграждение может,
Помочь в этом вопросе им.

(А если в цене не сойдутся, То уж простите
Ваше величество? Самое пикантное, что и
Роялисты и революционеры останутся в
Убеждении, что он сделал всё, что мог)

1792 год

В тот год стал весьма популярен
В революционной среде,
Дантон. Возглавил тогда уже,
Клуб кордельеров. Сформирует
Отряды добровольцев там.

И должность он тогда ж получит-
Товарища прокурора
Коммуны.  После пост министра
Юстиции. Но отказался он.

Вошёл в состав Конвента после,
И Комитета там уже,
Общественного спасения,
Ещё б чуть – чуть, был б наверху.

(На самом верху)

В продажности же обвинений,
И взяточничестве, Дантон,
Там не боялся. И отбился
И от нападок разных там.

Он «доказал» голосом громким,
Свою там невиновность. И
Наращивать своё богатство,
Не мешало ему ничто.

Но были ж там – два конкурента:
Марат и Робеспьер ещё ж.
Бесспорным лидером Конвента,
Конечно был тогда Марат.

Но его ножом заколола
Дворяночка с провинции,
Шарлотта Корде, уже летом
В 1793 году.

(Марат как раз готовил ВЫЧИЩЕНИЕ из Конвента,
Да и вообще с лица земли, политических соперников –
ЖИРОНДИСТОВ)

Дантон же самоустранился
От участия в травле той,
Жиронды. И способствовал
Спасению бывших союзников.

Но когда уже там реально,
Нужно было остановить
Убийства те, сторону примет
Одно - партийцев своих там.

Более того он предложит
Конвенту там принять тогда -
«Закон о подозрительных». Тем
Дал «Комитету» больше прав.

(Чрезвычайные полномочия – «Комитету
Общественного спасения»)

И тем, политика террора,
Законодательно уже
Была одобрена. В тюрьму впредь
Могли любого посадить

(Всех подозрительных лиц)

И реквизировать припасы,
Необходимые тогда,
Для Революции. А депутатов,
Лишать мандатов также их.

Проголосует зал Конвента –
Единодушно. А Дантон -
На пике славы. Рукоплещут,
Ему все депутаты там.

Третья часть.

Но чем всё это обернётся?
Дантон себе не представлял.
Пока ж после смерти Марата,
Дантон мог его заменить.

Увы! Но к той же тогда ж цели,
Стремился ж там и Робеспьер.
И популярности растущей,
Дантона – он боялся там.

И вынудил он Жоржа выйти
Из всех властных структур тогда
Их Революции, чтоб этим,
Доказать преданность свою.

(Свободе, Равенству и Братству)

Дантон не занимал там больше,
Постов. Но там вокруг него,
Формироваться в том Конвенте
Стала новая группа уж.

«Снисходительных» депутатов,
Которые на тот момент,
Усиления не хотели
Карательных мер там уже.

Для Робеспьера те считались –
ПРЕДАТЕЛЯМИ. А Дантон,
Там с журналистом Демуленом,
Начали агитацию.

(В прессе за снисхождение к ЦЕРКВИ,
И призывали скорее заключить МИР
С АВСТРИЙЦАМИ и НЕМЦАМИ)

А Робеспьер расценит это,
Там, как – КОНТРРЕВОЛЮЦИЮ…
И в государственной ИЗМЕНЕ,
Тогда Дантона обвинил.

26 февраля 1794 года

Дни «снисходительных» по сути,
Тогда там были сочтены.
Против Дантона в день там этот,
Сен – Жюст в Конвенте выступил.

В измене обвинил Дантона.
Он делу Революции.
И тыча в него тогда пальцем,
Следующий довод привёл:

«Революционер, как может,
Там столько жрать. И выставлять,
Прилюдно результат обжорства,
Нет – ПОДОЗРИТЕЛЬНО то всё!

Его упитанность. С её там,
Политической также уж,
Там подоплёкой. Нет, нам надо -
Скорее разобраться с ним»

Это было бы и смешно там,
Если б Дантон не предлагал,
Как раз – регулирование
Цены на ХЛЕБ. И ещё ж там:

Меры принять он предлагал там,
Для окончания уже,
Там продовольственной блокады
Страны. Которая была ж.

Мера одна была в то время:
Заключить мир, и поскорей,
С иностранными странами там.
Также кончать скорей террор».

Всё это сказал тогда Дантон.
«Республике нужен покой
И мир». А Робеспьер той речью,
До крайности был там ВЗБЕШЁН.

ПОКОНЧИТЬ с Дантоном решает,
И 1 апреля там –
Дантона вдруг АРЕСТОВАЛИ,
И других «снисходительных».

(…ЧТОБЫ НЕ ДПТЬ ИМ ВОЗМОЖНОСТИ
ВЫСТУПИТЬ С РЕЧАМИ В КОНВЕНТЕ…)

Ведь Робеспьер знал и не плохо,
Как голос Дантона гремит.
И убедительно к тому же,
Плюс негодующего там.

А накануне же ареста,
Благожелательно тогда,
Настроенные депутаты,
Давали Дантону совет.

Поступить так ему желали:
Как он всегда там поступал –
Уехать, также поскорее,
Не только из Парижа там.

А вообще из страны этой.
Отказом Дантон отвечал…
И вот в Конвенте том узнали,
Что арестован Дантон тот.

Четвёртая часть.

От этого чуть бунт не вспыхнул,
И зал орал тогда ж в лицо
Максимильену там: «Диктатор!
Долой диктатора!» - кричал.

А Робеспьер пресёк то быстро,
И объявил причину там
Ареста Дантона: «Заговор –
Против Республики, тот был»

И арестованных там тотчас
Всех передали в руки же,
Революционного их там
Трибунала, что уже был.

Всего четыре дня там занял,
Процесс над теми, кто был взят.
И для начала их разбили
На две группы  там небольших.

Дантону, и пятерым также
Тем главным обвиняемым,
Вменили очень пунктов много,
Чтоб было за что наказать:

(«Составление заговора для восстановления
Монархии, свержение республиканского
Правительства и роспуск национального
Собрания»)

И остальным 10 также –
«Взяточничество с целью там,
Подрыва вменят им престижа
Революционной республики»

Попытка уже оправдаться,
И документы запросить,
И доказательства – там сразу ж
Была сразу ж пресечена.

Дантон был возмущён. Ответив,
Там гневной речью на всё то,
Потребовал он тогда вызвать
Свидетелей по делу их.

Проговорил же лицемерно
Там Робеспьер: «Было бы тут
Нарушеньем революционной
Законности лично к нему.

Разрешить сейчас гражданину,
Дантону то, в чём тут другим
 Отказано». И понял Дантон:
«Никто не защитит его»

«Никто из симпатизирующих ему депутатов
Не рискнёт головой встать на его защиту»

Все понимали: что такое,
Этот там трибунал, и что –
Решение уже принято.
И вот один пример на то:

Когда один там из присяжных,
Вопросил судью: «Кто с вождей
Полезен больше, Дантон или ж
Робеспьер?  На него кивнул.

5 апреля

Как только вынесут решенье,
Тех подсудимых вывели
С зала суда. Остригли их всех,
И на телеги погрузив.

И повезли их всех на площадь
То – Революции. Где уж
Стоял эшафот с ГИЛЬОТИНОЙ,
Которая работала…

(Причём - БЕЗОСТАНОВОЧНО)

Дантон там изрыгал проклятья,
Демулен громко там рыдал…
С приговорёнными же к смерти,
Телега шла мимо домов.

И мимо дома Робеспьера,
На улице Сент - Оноре.
То, совпадение, конечно,
Но всех смертников так везли.

Заслышав шум этих телег там,
Хозяин дома же Дюпле,
Наглухо запирал там ставни,
И в этот раз- закрыты те.

Значит, Робеспьер, как обычно,
Сидел там в кабинете, и,
Там делал вид, что что – то пишет,
Или читает в тот момент.

И Дантон тогда зычно крикнул:
«Эй, Максимильен, услышь меня,
Последуешь скоро за мною!»
Пророчеством – будут слова.

И на закате те телеги,
Со смертниками, наконец,
Доехали до площади той,
Где их ждала уже толпа.

(Огромная толпа)

В этот день там тогда казнили,
15 депутатов враз.
Из «снисходительных». И их там
Поочерёдно всех – на казнь.

Среди всех – Дантон был последним…
И по легенде произнёс,
Он - знаменитую там фразу:
О Революции тогда.

«…О РЕВОЛЮЦИИ, ПОЖИРАЮЩЕЙ СВОИХ ДЕТЕЙ…»

А палачу Сансону скажет:
«…ХОРОШЕНЬКО ПОКАЖИ МОЮ
ГОЛОВУ НАРОДУ, ТАКИЕ ГОЛОВЫ
НЕ КАЖДЫЙ ДЕНЬ УДАЁТСЯ УВИДЕТЬ…»

На самом деле ж, как там было,
Никто не знает. Ясно ж то,
И достоверно – что тела те,
Казнённых похоронят там.

На кладбище Эрранси у городской стены Парижа.
А в середине19 века их кости были перенесены
В парижские катакомбы.