Кость, кожа...

Кость, кожа, пятипалое рукавище,
Туман, умирающий месяц в огне,
Горсть, пригоршня, диагноз шепотом,
Ожидающий будто за стеною, в стороне,
На шкале, на градусе низком.
Я просто умираю с ним в агонии,
Ломает болью в тонких костях и мениском,
умирает сердце в жарком огне!
Смерть приходит с водой,
Она у меня застряла в гостях,
отторгается с желчью, горячей пищей,
Она умирает вместе со мной,
Житейское русло уходит под лед,
Ищет новое дно и жилище.

Отбирает все, как есть  до малого,
умирает последним субъектом нищим,
В месте родном, в белых одеждах,
С ложным покровом  одеянье из шелка,
Кость, кожа, пятипалое рукавище,
Капля, рассвет, молитвы в надеждах,
Принять, проводить и помнить тепло,
На фотографии взгляд в общем фоне,
Родительский говор входящий,
замечание в спину,
Житейское обязательство или я трепло?
Отвечу я на тепло или кони двину?

Кость, кожа, пятипалое рукавище,
Туман, умирающий месяц в огне,
Пейзаж, размытый слезами убог,
Курит листву, жжет фотографии в стороне,
Курит восторг, отсутствует днище.

Хор, вздор, меха раздутые в ширь,
Не обходится утро без брани,
Туман или  умирающий месяц в огне,
Душа, как заброшенный дом и пустырь.
И я с тобой подвластен волне,
На скорости света, на призрачной грани.
Жизнь словно паводок и я стою
по горло сыт, по плечи пьян,
ты ищешь на краю вселенной только,
повод, где  досрочно можно повязать,
мою ошибку по судьбе и мой изъян?
Кость, кожа, пятипалое рукавище,
Туман, умирающий месяц в огне,
Пятница 13-е число, теряюсь в догадках,
Суккуб выбирает меня для пищи.
Задует свечи, затемнит дневной обзор,
Под сенью дождевого колпака на аркане,
Размоет в кашу неземной восторг и время,
Подохнет мухой, заспиртованной в стакане.
Я погружаю вновь лицо в холодный лед,
Я прозреваю наконец то, ясно вижу,
Кого готов забрать с собою призрачный Харон,
За пару медных пятаков, а не в расчет престижу.
На челн его взойду покорно безмятежный,
Пусть глушат слезы тени его царства тьмы,
Пусть будет переход под арфы этот неизбежный,
От всех долгов и от земной тюрьмы.