Краски и слова

3 – 10 сентября 2024 г.

По эссе А. Блока «Краски и слова».

«Мне кажется, что живопись есть нечто
Не меньше страшное, чем чистая поэзия.
Но всё-таки я предпочёл последнюю,
Поскольку Словом пользовалась Вечность
при сотвореньи мира».

«Тетрадка Винсента»

***
Низкий, тяжёлый небесный свод;
Сухие деревья на длинной равнине.
Напрасно им новые ветки привиты:
Ничто не оживит гниющий ствол.

Самый первый сухой истукан – «символизм»;
Прививали ему уж и зелень, и плесень,
Но ствол его жалок, изломан, дуплист,
Только портит, дырявит ткань тверди небесной.

(Я здесь говорю о понятиях школьных,
О развязных орудиях критики вольной).
Если тесны художнику платья такие,
То критика ноги и голову снимет.

Критика хочет угнаться за творчеством,
Будучи полной противоположностью.
Поэтому случается обратное:
Художник раскрывает ей объятия,

Воскликнув: «Я хочу быть символистом!»,
И по ошибке попадает в рамку.
Реже критика изловит живописца,
Чем взрослого поэта на приманку.

Свойства взрослых ведь не только положительны:
Здравомыслье, скептицизм и чувство такта
Соседствуют с немудростью, усталостью томительной.
У писателей так происходит чаще.

На живописцев уж давно рукой махнули:
Что с них требовать «ответа современности»?
Да и сами мастера почти заснули,
Превратившись в маляров по серым стенам.

Но лучшие – премудры в одиночестве.
Искусство красок, живописных линий
С природой сблизит; в схеме не закончится,
Откуда выбраться – писатели бессильны.

Живопись учит смотреть и видеть
(Это разные вещи, лишь изредка сходные).
Живопись держит живым и нетронутым
То чувство, которым отмечены дети.

Детям чужды впечатления словесные;
Им приятней созерцать и рисовать.
Краски сохраняют чувства детские
Для художника, а взрослые писатели,

Сберегая восприимчивость и время,
Заменили рисованье быстрым словом,
Но ослепли, отупели к чувству зрения.
Говорят, слов больше, чем оттенков.

Возможно, для писателя довольно
Только слов, что соответствуют цветам.
Это пёстрый, выразительный словарь,
Гармонический и красочный рисунок,

Достаточный для выражения идеи.
Душа писателя – испорчена, груба.
Ей непонятна живописная игра,
Свободная, как детские затеи.

Душа писателя грустит в ущелье слов,
Пока перед глазами блещет радуга.
Подобный свет даёт душе свободу,
Умение цветам и солнцу радоваться.

Бывает, что художник пишет книги;
Но литераторы, гордясь, картин не пишут.
«Учиться надо тем, кто пишет лики».
Но Пушкин без учёбы не унижен –

Он, как ребёнок, оставлял рисунки.
Художники так точны со словами:
Глаголы – линии, по их простой задумке,
А краски совпадают с именами.

Художники передают простым и детским
Наречием – старинные писательские боли,
Которым не нашёл писатель слова.
Так живопись нас научает детству,

Нас учит потешаться слову критики
И просто узнавать цвета и краски.
Вот храм у дороги, свидетель событий
Тяжёлых, мистических, славных, ужасных...

Всё это плоть воображения поэта,
Отвсюду собранный в стихи шмелиный мёд.
Но я иначе должен посмотреть на это,
Чтобы рисунок получился жив, не мёртв.

Природа мстит пренебрегающим детьми –
Народцами лесов, полей и топей.
Учитесь видеть. А упавшие стволы,
Сухие дерева – забросьте дальше в топку.