Кёльнская ратуша

                Не всё гладко -
                Одним горько,
                Другим сладко


Картинка из интернета               

Ратхаусплатц известен нам, а рядом Альтер Маркт,
Где городская ратуша над ней скульптурный парк,
Где каждый штрих событие, случайных козней смрад,
Вот только в жизнь ввести свод прав, был нужен магистрат.

Сначала лишь согласие соседей надо взять –
Герр Оснабрюк позволил им строительство начать.               
Работы развернулись, ждал смету магистрат,
Поскольку для правления дом прежний маловат.

В трёх километрах строился ещё один собор,
Квартал еврейский рядом, не ждал, готовил сбор.
Когда ж Архиепископ в темницу брошен был,
Огонь всепожирающий дотла квартал спалил.

Жесток погром еврейский. От крови озверев,
Толпа кипела чёрным злом, мир праведный презрев,
Текла рекою кровь людей, погромщики в дыму
Дотла спалили Ратушу, ушедшую во тьму.

В ночи утихла битвы злость, открыв наутро дверь,
Увидел житель праведный развалины теперь.               
На дно скатилась камушком неистовая страсть –
Собрались снова бюргеры, чтоб осудить напасть.

Геннеп, архиепископ, приняв столь важный пост,
И будучи хозяином, в строительстве не прост,
Просил евреев города простить и позабыть,               
Но те ушли за реку, сложив жильё, где жить.

Отстроить снова Ратушу он бюргеров призвал,
Те взялись с новой силою, кто что умел и знал.               
В столетье новом жители восстановить смогли,
Двойные стены прочные надолго возвели.

Пришедший новый казначей знал, стройка всем важней,
Богатый люд и люд простой участвовали в ней.    
От Рейна каменный подъём, бревенчатый причал,
В тот год Роланд фон Оденорп сам бургомистром стал.
 
Две башни с фонарями достроили ещё –
Дозорный пункт с охраною надёжно освещён.
С тех пор и башни стали как символ под луной,
Купцы с товаром в Кёльн ночной стремились на постой.

А в Кёльне встречи нужные ганзейских городов,
Совет земель туда спешил, торговцы всех родов.
Работал Рейн и сеть дорог тянулись лентой в Кёльн,
Евреи снова в городе, нужны портные коль.

Зал после важной встречи названье изменил –   
С тех пор Ганзейским залом историю творил.
Парадный вход решил Совет опять пересмотреть – 
Фигуры граждан, внёсших вклад, уменьшили на треть.

Имела башня в высоту, так,  метров шестьдесят,
Пожарный вход, ворота дубовые висят,
Две башни стали символом, признаньем старине,   
Что охраняли город в исправности вполне.

Но злые войны всех времён, ровняли Кёльн с землёй,
Бомбили Кёльн, когда он сдал в последний выходной.
Бомбил английский воин-трус, коварный червь земли,
Войны уж нет. Кёльн умирал, распластанный в пыли.

Возводят город мастера, а войны рушат вдрызг, 
В руинах Кёльн, но жив седой, в плену кровавых брызг
Лежал, осколками укрыт, но жителям хвала –   
Восстановили город и отступила мгла.

На нижних уровнях музей, живая старина,
В нём повторяет без прикрас событий бег страна.
А башни, рупор Кёльна, пишу о них в стихах –
Они рисуют образ истории в веках.

                ****

На этажах покоятся искусные скульптуры,
И в них увековечены известные фигуры:
На первом были короли и с ними папы римские,
А выше Кёльна жители, что скульптор позаимствовал,
Украшен ими третий, четвёртый зал приветил,
На верхнем бдят святые, за Кёльн всегда в ответе.