Вновь вернувшись в пустое

Я вошел рано утром, я вошел, я вошел —
Штукатуркой опала минута,
Поделился надвое пол.
Прямая света и тени — Бермуды,
В них беспамятства шлейф и раскол.
Лик Петра, лик Иуды,
Каин с Авелем борются сном,
Вознося свет и тьму к телу Будды,
Что застыл над журнальным столом.
Бьется муха в прозрачные стены.
И, рассыпанный в утре пустом,
Все такой же кофе бессменный,
Ближе к пыли мелкий помол.
Я узнал в этих стенах все ссоры
И в слезах утонувший твой взгляд —
Эти склочные точки опоры,
Отвердевшие годы назад.

Этот Будда — с китайского рынка,
Столик куплен в сезон распродаж.
Собиралось здесь все по крупинке,
Чтобы был тебе мил антураж.
Я узнал в этом месте все счастье —
В фотографиях, шаржах, в цветах,
Пусть бумажных, ненастоящих,
Как и грань в подведенных губах.
Каждым утром ловила ты контур —
Так заканчивался твой макияж.
Блеклый красный на плечи пурпур,
Аромат был — цветочный купаж.

Равноценные утра и ночи,
Клен, пригнувшийся средь фонарей.
Мы влюблялись во все, между прочим,
С новизною сердечных цепей.
Все пустует, не тронуты вещи —
Кладбище заболевшей любви.
Крики, что заменили нам речи,
Приютились под слоем в пылИ.
И вонзились в прошлое, в память,
Словно живы, пока живы мы.
Лучше б рьяно мы так целовались,
Чем орали до самой зари.
Я вернулся с обманной надеждой,
Чтоб запомнить разрушенный быт.
Может, щелкнут ключи, и, как прежде,
Ты войдешь, и здесь все закипит.

Не вошедшее
(В пьяной склоке до самой зари).