Вставайте, граф! Часть пятая

А ведь можно было и соскочить!
Ну, если не с «Колокольчикового» вообще, так хотя бы с «Привставания». Зачастившего.
А то и вовсе сам верши складывать (новые) разучусь. В нонешний год чуть за сотню перетянул. А бывало... Ого-го! За четыре (а то и пять) сотен – легко!
Ну, это – под наши с Ташей «гастроли».
А годы – бегут... Бегут и своё забирают.
Сегодня – очередной ДР у нашей Тамары Ивановны (мамы-бабушки-тёщи).
Сподобился. Я – на вершеваную здравицу. Сразу – и в акростих, и в сонет (почти). Пока (сподобленное) самому нравится. Ещё не заржавело! Но предъявлю адресату только на выходные, когда соберёмся всем кругом.
А АКТ (Константинович), конечно, достоин. Чтобы его добрым словом помянуть-ворухнуть.
«Гугл» всё норовит меня поправить: с «ворухнуть» на «ворохнуть». Так я, с этим «у», подмигиваю своему-нашему Толстому. В его украинское. У них-то – аккурат «ворухнути» (ежели – пошевелить) будет.
А что осталось?! – Из отложенного-набегавшего.
Гнать-то можно и до бесконечности. В переклики-завихрения-закольцовывания. Хоть в баллады, хоть в стихи (его) – в романсы и так, а хоть и в поэмы, да драмы. А и в повести-романы прозаические.
Был бы лёгок в немецком, мог бы и переводы АКТ повертеть. К поэтессе-переводчице Каролине Павловой.
Готическую казку совсем ещё юного (в 21 год) графа «Семья вурдалака» (на французском) не мешало бы и глянуть. В переводе, конечно. Так меня и «Хромой барин» того Толстого, который Бостром, уже подзуживает.
Впрочем, «Вурдалаки» эти уже не раз экранизировались (даст Бог, гляну) и даже театрализовались (в Смоленском кукольном).
«Козьму» мы чуток отметили.
Что ещё (если – по творчеству)?!
«История государства Российского от Гостомысла до Тимашева»?! – Краешком касались. Ведаем и про я её «протяг» от не шибко мною уважаемого (и даже где-то, в былые годы, задетого) Юрия Леонидовича (Нестеренко-Райта).
В общем: носить-не переносить. В смысле – не перекликать и за месяцы. А уже и чуть остывать начал.
А забористому (задиристому?) индивидуалисту-космополиту Леонидычу (Ю. Н.) у меня было такое. «Сверхчеловеческое».

Феноменальное IQ.
Поправочка: феноменальный!
А это вам – не маникюр.
Не секс, тем более анальный.
Ребята дружат с головой.
Вскрывают сейфы интеллектом.
Близки им Гилмор и ЛаВей.
Хотя сравненья – некорректны.
Здесь – каждый сам себе с усам.
Нонконформисты. Радикалы.
Их не прельщают небеса.
У них – иные идеалы.
И с быдлом им не по пути.
Противен даже образ стада.
Всё коллективное претит.
Они свергают с пьедестала
Традиции и имена,
Былых времён авторитеты.
Свободы сеют семена
В обход морали и запретов.
У расы будущих господ
На всё готовы аргументы.
Всегда отыщут антипод
И не в пример интеллигентам
Плюют на совесть и на стыд.
С таким IQ, будь ты калека,
Сжигай уверенно мосты
И утверждай сверхчеловека!
(22.03.2014)

Так мне и не всякий индивидуалист – по нраву. Даже если он смачно оплёвывает то, что и я подначиваю-критикую. Я (в своё) – уже не о стыде или совести. И – не о традиции вообще (хотя – и не без того: в «занадтасть», да в лицемерие)...
АКТ, в своей сатире (едкой!) – на право-на лево не плевался. И нигилистов не привечал.

70
Оставим лучше троны,
К министрам перейдём.
Но что я слышу? стоны,
И крики, и содом!
71
Что вижу я! Лишь в сказках
Мы зрим такой наряд;
На маленьких салазках
Министры все катят.
72
С горы со криком громким
In corpore, сполна,
Скользя, свои к потомкам
Уносят имена.
73
Се Норов, се Путятин,
Се Панин, се Метлин,
Се Брок, а се Замятнин,
Се Корф, се Головнин.
74
Их много, очень много,
Припомнить всех нельзя,
И вниз одной дорогой
Летят они, скользя.

Завершил свою «Историю» Константинович в 1868-м.
Отодвинувшись от «двора», Александра он старался не задевать. Как по былой дружбе, так и в ещё не угасшую надежду на реформирование отечественных устоев.
Соскочил на министров.
И кто их теперь таких помнит?! – Единицы (из знатоков), да и то – не многих.
Имена, конечно, забавные. Мне – не знатоку, но – герменевту.
Самое такое, вестимо – Путятин.
Не случайно (к тому, о ком не я один подумал) ретивый Ю. Н. продолжил сию «Историю» и до него. А именно – «от Аракчеева до Путина».
Глянем, в «царю» посвящённое

77
Народ дивился: «Новый?»
И напрягал умы.
Лишь то, что звали Вовой,
О нем и знали мы.
78
Не князь, хотя и Вова,
Не родич Ильичу,
Но ведомства такого,
Что лучше промолчу.
79
Меж тем в горах Кавказа
Вверху, да и внизу,
Какая-то зараза
Устроила бузу,
80
Но Вова бил, как в тире,
Мостя ко власти гать:
«Замочим их в сортире!
Валите присягать».
81
Мы дружно, без оглядки,
Отдали голоса,
Мечтая о порядке
И веря в чудеса.
82
«Ну что же, – молвил Вова,
Сим удовлетворен, –
Отныне, вот вам слово,
Порядок водворен!»
83
Покуда он на троне
Об этом говорит,
То кто-нибудь утонет,
То что-нибудь сгорит.
84
И горцы, вот обуза,
Никак не смирят нрав,
А нас еще французы
Хватают за рукав.
85
Но есть важней забота –
Не лыком Вова шит:
То запретит кого-то,
То снова разрешит.

Свою версию Ю. Н. прикончил ещё до «Крыма».
О «Новом» – едко, но в рамках приличий. Я позволял себе и покрепче, но браться за очередной «протяг» этой Забавы не посягаю. Хотя... Финал – не за горами. И я – не в злорадство.
Что касается того Путятина, что маячит в первоисточнике...
Был такой. И тоже – граф. Евфимий Васильевич (1803-1883).
Адмирал. И Муж – достойный. Проявил себя и в баталиях (морских), и по дипломатической части (на Востоке), а вот с «народным просвещением» у него не пошло (всего-то с июня по декабрь в 1861-м)...   Знать, не в свои «салазки» был тогда запряжен (или – усажен).
А по ходу дипломатических «вылазок» (в Японию и Китай – весьма успешных, за что ему и на «графа» расщедрились) сей Евфимий и в географии «наследил». В хорошем смысле! Там его имя по островам и мысам надолго (и заслуженно) запечатлелось.
А скончался в Париже. Пусть и в солидных летах, но как-то экстремально (от «прилива крови к мозгу, вследствие ран, полученных обжигом»). Почти, как Галич...
Тянет меня (в «министерское» от АКТ) жахнуть и по иным персоналиям, но...
Разве – в следующем протяге.

25.09.2024